Веклемишев огляделся по сторонам и, поправив соломинку микрофона у рта, негромко бормотнул себе под нос:
– Дока! Наблюдай подходы. Особое внимание на дорогу.
Густой куст жимолости, растущий на опушке лесополосы, чуть качнулся, видимо, в знак согласия.
– Отойдем-ка в сторонку, присядем вот на этой лужайке рядком, поговорим ладком, – скомандовал генерал Гордееву. – Кавалерию вызывал?
– Вызывал, – недовольно пробурчал Станислав. – Только скакали долго.
– Это ты зря. Скакали мы быстро, подползали долго, – добродушно поправил его Веклемишев. – Уже на второй день установили контроль за этим богоугодным заведением. Но особого смысла шашки из ножен доставать не было. Наблюдали, делали выводы… Если бы нужно было, засветились бы раньше. В комнату бы к тебе ночью залезли, разбудили и поговорили. Правда, жилье твое «жучками» нашпиговано, как краковская колбаса шпиком, но это не проблема, решили бы ее на счет раз. Информацию насчет «жучков» прими к сведению, комнату действительно сканировали, страсть как «светится». Так что всему свое время. Вот сегодня понадобился ты нам, мы и устроили мелкую пакость, чтобы твоего постоянного сопровождающего отвлечь.
– Авария на подстанции – ваших рук дело, – догадался Гордеев.
– Дурное – оно нехитрое, – ухмыльнулся Веклемишев и вытащил из-за пазухи фотографию. – Кстати, вот посмотри. Узнаешь физиономию на фото? Евгений Петряев, уроженец Твери, бывший старлей-спецназовец, он же Эжен Пуатье, опять же бывший бравый сержант Иностранного легиона, еще раз бывший, но уже наемник, «дикий гусь», служивший в Африке под началом известного авантюриста Альфреда Касселя. Правоохранительными органами Французской республики объявлен в международный розыск по подозрению в тройном убийстве. Информация к сведению, для общего детского развития.
– Это же Француз, – удивленно поднял брови Стас. – Вот так послужной список! А как вы узнали?
– Вопрос наивный, но все же отвечу. Сфотографировали твоего наставника пару дней назад, прогнали через компьютер, сверили с данными Интерпола, идентифицировали – все очень просто, – пожал плечами генерал. – А теперь ты докладывай, товарищ Аладдин. Что у тебя особенно доброго, интересного?
– Самое интересное, но совсем не доброе, гражданин Джинн, что на меня убийство с «отягчающими» повесили, – с вызовом выпалил Стас.
– Знаю, – коротко сказал Веклемишев. – Уже вникли в суть. Еще что?
– Анчар меня сюда переправил, от милиции спрятал. И гоняют как сидорову козу, со всей пролетарской старательностью тренируют по системе «БАРС».
– И это не новости. Наблюдали, – согласился генерал. – Вреда никакого, одна польза. Продолжай!
– Белявский вчера прилетал, сказал, что положение мое аховое и уголовное дело вряд ли закроют. А еще предложил мозгами пораскинуть по вопросу выхода через черный ход, если парадный закрыт.
– А вот это уже радует, – оживился Веклемишев. – Значит, говоришь, через черный ход?!
– Вас, может, и радует, что по мне расстрельная статья УК плачет, а вот у меня что-то спина почесывается от дурных предчувствий, – со вздохом выдал Гордеев.
– Ну, с расстрельной статьей ты перегибаешь, у нас нынче максимум – пожизненное…
– Обрадовали! – обиженно шмыгнул носом Станислав.
– А что спина чешется, так это она не от предчувствий, а от того, что у тебя крылья ангельские растут, – предположил генерал. – Еще что-то можешь мне поведать, Аладдин? Нет? А теперь меня послушай.
– С радостью выслушаю, – уныло выговорил Станислав. – Особенно если новости хорошие.
– Новости, скажу честно, поганые, поганее не бывает, – с оптимизмом сказал Веклемишев. – От убийства охранника ночного клуба тебе никак не отвертеться. Свидетели, улики, все и вся утверждают, что именно ты лишил его жизни. Могу еще порадовать. Намедни, не далее чем прошлой ночью, появились три трупа, которые также могут повесить на тебя. Могут и не повесить, но легче тебе от этого не станет.
– Какие три трупа! Я еще от одного не открестился! – возмущенно возопил Гордеев, привставая с травы.
– Сидеть! – негромко скомандовал Веклемишев. – И не ори как блажной, у нас с тобой беседа тихая, по душам. В километре отсюда коровы пасутся. Напугаешь буренок, молоко перестанут давать – урон сельскому хозяйству. А три лишних трупа, что я упомянул, это как раз те три свидетеля, которые дали показания против тебя: охранник и две девицы-танцовщицы. Помнишь песню такую: «И было три свидетеля: река голубоглазая…» ну и так далее.
– Не помню. Так свидетелей этих тоже огнетушителем с моими отпечатками пальцев забили? – обреченно спросил Станислав.
– Нет, на этот раз огнетушитель в деле не фигурирует. Они погибли в автомобильной катастрофе.
– Но я-то здесь при чем?! Я на их машине что, тормозные шланги перерезал или рулевые сошки ножовкой подпиливал?
– Ты в интересе. Мстил! Это как аргумент. Стрелки же на тебя перевести проще простого. Скажут, следы заметал, от свидетелей преступления избавлялся. А с другой стороны, погибшие уже не смогут поменять своих показаний. И мертвые всегда правы! По-любому, смерть свидетелей работает против тебя. Так что куда ни кинь, все клин.
– Клин… блин! Может, мне лучше повеситься, чтобы следователям, Анчару, вам, Вадим Александрович, от лишних хлопот избавиться? Голову в петлю – и все проблемы решены.
– Высказался, орел вольный? – Веклемишев насмешливо посмотрел на Гордеева. – А теперь меня слушай и молчи, потому что времени у нас нет на пустую болтовню. Мы не только за тобой наблюдали, но и в суть дела вникали. Начнем с конца. Как попали в одну машину все три свидетеля: секьюрити Семенца и обе стриптизерши? После того как они дали показания против тебя, парня приставили к девицам для охраны. По чьей инициативе это произошло, вопрос интересный. Секьюрити доставлял девушек вечером в клуб, сторожил их гримерку и развозил на машине утром по домам. В прошлую ночь на МКАДе их «Форду» вышел лоб в лоб «КамАЗ». Машина всмятку, девицы мертвы, охранник – в реанимации, не приходя в сознание, умирает через пару часов. Очень напоминает происшествие с сослуживцем Панченко, не правда ли? Только в этот раз «КамАЗ» остался на месте происшествия, потому что не смог уехать после аварии по причине поломки. «Форд» все-таки не «девятка», покрепче будет! Правда, толку оттого, что он не уехал, немного. Грузовик той ночью угнали с одной из московских строек, отпечатков пальцев, кроме закрепленного за машиной водителя, не обнаружено.
– Время! У меня по графику бега максимум три-четыре минуты на разговор осталось, возвращаться надо, – предупредил Веклемишева Стас.
– Уложимся, – кивнул в ответ генерал и продолжил: – Мы успели до аварии разговорить одну из девиц-стриптизерш. Хотели и других тряхнуть, но, как видишь, опоздали. Да, собственно, мы и не спешили, потому что и ее признаний было достаточно для того, чтобы отдельные неизвестные члены уравнения стали известными.
– Как вам это удалось? На чем девушка прокололась?
– Это неважно, – отмахнулся Веклемишев. – Если честно, то ее откровенность – дело техники и… химии. О законности речь не шла, главное для нас было узнать, кто заплатил свидетелям деньги, то есть заказал тебя.
– Узнали, Вадим Александрович? И кто же эта гнида? – Глаза Гордеева загорелись. – Я его своими руками…
– Не надо. Руками рано, пора не настала, – осадил Стаса Веклемишев. – Сейчас основное – спокойствие, выдержка и трезвые мозги. Очень хочется, чтобы ты не сорвался случайно и сыграл до конца свою роль.
– Не томите, товарищ генерал, – взмолился Гордеев. – Кто договаривался со свидетелями? Кто им заплатил за клевету?
– Некто Белявский Евгений Серафимович. Знаешь такого?
– Как Белявский? Он ведь… – от удивления у Стаса даже дыхание перехватило. – Но зачем он это сделал?!
– Цель была одна: тебя на крючок подцепить. И подсечь так, чтобы не сорвался. По всем раскладам выходит, что именно Белявский организовал эту операцию с убийством охранника клуба. И свидетелей вместе свел, чтобы проще их разом убрать.
– А говорили, будто это политическая провокация, направленная против Анчара, и я всего лишь пешка, – с сомнением сказал Станислав. – Мол, выборы в Думу на носу…
– Мозги тебе пудрили. Ты не пешка во всем этом раскладе, ты, я думаю, ферзь, а точнее – боевой слон. И вся эта многоходовая операция с убийством, с гибелью свидетелей, бегством в леса-поля организована для того, чтобы поставить бывшего капитана Гордеева в безысходное положение и взять его горяченьким, расплывшимся в тоске и бессилии на вовремя подставленной сковородке.
– Ну, поставили в безвыходное положение, а дальше что? И кто это они?
– По нашим прикидкам, вербовать тебя будут. Куда и зачем, не ведаю, самим интересно это узнать. И произойдет вербовка, вероятно, в самое ближайшее время. Как Белявский сказал? Если закрыт парадный подъезд, можно выйти через черный ход… Смекаешь, капитан? А кто «они»? Пока не знаю, но думаю, без воли и команды господина Анчара Белявский не ввязался бы в подобную авантюру. Не станет он играть за спиной шефа втемную.
