Сэмюэль сел и осмотрелся вокруг. Весь дом состоял из одной-единственной комнаты, освещенной сальными свечами. Он разглядел печь, обеденный стол и еще одну кровать. На полу сидели два тролля-ребенка с пустыми глазницами во лбу и гладили Ибсена, который лежал и смотрел прямо на Сэмюэля.
— Вы — тролли, — сказал Сэмюэль оторопело.
— Да, мы тролли, сэр, — подтвердил Тролль-папа голосом гораздо более мягким, чем у жены.
— Вы собираетесь… съесть меня? — спросил Сэмюэль, чувствуя, как от страха его голова начинает болеть еще сильнее.
Тролль-папа, казалось, пришел в замешательство:
— Съесть вас, сэр?
— Я думал, тролли едят людей. Я думал, что они варят их в котлах. Так говорится в… — Сэмюель огляделся в поисках своей книги и увидел ее лежащей возле входной двери, куда она, должно быть, упала, когда он отключился от удара кастрюлей. — В книге.
— Ну, сэр, мы не едим людей, — сказал Тролль-папа. — Уж вы мне поверьте. А вот книгам верить не стоит, сэр. В них обычно что ни слово, то вранье.
Сэмюэль заметил тени троллей, дрожащие в свете свечей.
Он вспомнил, что говорил ему правдивый пикси: «Существа без тени смертельно опасны. Но тех, у кого есть тень, бояться не стоит».
— Если мы что и готовим в котле, то только кроликов. А коль у вас нет длинных пушистых ушей, то, стало быть, вы в безопасности, сэр, — сказала Тролль-мама. — Мне так стыдно оттого, что я вас треснула этой штукой — но вам бы следовало быть поосторожнее, понимаете меня, сэр? Со всем этим злом вокруг нас. В любом случае, мы хорошенько вас упрятали от этих жутких тварей. Они пришли и стучались во все дома в деревне, но мы сказали, что не видали вас. Да, так мы и сделали. Я уж подумала, что они будут обыскивать здесь все, но они, похоже, очень спешили. Видать, пленников везли.
Пленников.
В голове Сэмюэля промелькнула мысль о Марте, сидящей в клетке.
— Мне нужно идти, — сказал он. Он попытался встать, но невыносимая боль в шишке на голове заставила его лечь обратно. — Мне нужно найти мою сестру.
— Вашу сестру? — переспросила Тролль-мама.
— Она была в клетке, которая стояла на повозке. Там были эти…
— Хюльдры, — прошептал Тролль-папа, словно это слово нельзя было произносить громко.
— Да, они ее поймали. Они везут ее к…
Он попытался припомнить имя повелителя леса. Мастер дождей? Творец перемен?
Тролль-папа, казалось, внезапно стал жалеть о том, что у него был глаз. Он не знал, куда смотреть. И в этот момент Сэмюэль осознал, что книга, похоже, действительно ошибалась насчет троллей.
— Они везут ее к Мастеру перемен, — сказала Тролль-мама.
Как только она произнесла это имя, безглазые мальчик и девочка, сидевшие на полу, издали испуганные возгласы.
Маленькая девочка-тролль, казалось, готова была расплакаться, но не могла, потому что в ее пустой глазнице не было глаза.
— Не бойся, Тролль-дочка, — сказал Тролль-папа.
— Мастер перемен придет за нами? — спросил мальчик.
— Нет, Тролль-сын, — ответил Тролль-папа.
— Он придет, если ты не будешь доедать свое жаркое, — сказала Тролль-мама.
Наступило молчание, и Сэмюэль попытался принять сидячее положение на кровати.
— Можно мне посмотреть человека? — спросил Тролль-сын.
— Мне! Мне! Мне! — воскликнула Тролль-дочка. Она протянула обе руки вверх, как будто собиралась ответить на вопрос учителя.
Тролль-мама покраснела от смущения.
— Я страшно извиняюсь за своих детей, — сказала она. — Они не такие чистые и вежливые, как вы, сэр. Они ужасные маленькие безобразники, оба. Они понятия не имеют, как себя вести.
Сэмюэль удивился, почему она так сердилась на детей; ему они казались совершенно нормальными.
— Ну, ладно, — вздохнула Тролль-мама. — Я думаю, они хотят посмотреть на вас. Тролль-папа, дай им глаз.
Тролль-папа высвободил глаз из своей глазницы и тронул сына за плечо. Тролль-сын слепо потянулся за глазом и, нащупав его наконец у отца на ладони, вставил в отверстие у себя на лбу.
— Привет, — сказал Сэмюэль.
— Привет, — ответил Тролль-сын, который — теперь-то его родители не могли его видеть — увлеченно ковырял в носу. — Я — Тролль-сын.
— А я Сэмюэль, — сказал Сэмюэль. — Сэмюэль Блинк.
— Сэмюэль Блинк, — воскликнул Тролль-сын, придя в абсолютный восторг. Он снова и снова стал пробовать это имя на вкус. — Сэмюэль Блинк. Сэмюэль Блинк. Сэмюэль Блинк. Сэмюэль…
— Извините моего сына, сэр, — сказал Тролль-папа. — Мы всего лишь скромные тролли. Мы не привыкли к шикарным именам вроде вашего. Мы не достойны их, понимаете меня, сэр?
— Тролль-сын, прекрати ковырять в носу! — рявкнула Тролль-Мама, хотя Сэмюэль так и не понял, как она узнала о местонахождении пальца ее сына. — А теперь отдай глаз сестре, пока еще сильнее не опозорился.
Мальчик вытер грязный палец о еще более грязную одежду и вытащил глаз из глазницы, издав при этом хлюпающий звук. Тролль-сын попытался передать глазное яблоко своей сестре, но маленькая девочка — которой, судя по всему, было не больше шести, — никак не могла нащупать руку брата.
— Где он? — сказала Тролль-дочка. — Где он? Где он? — И она продолжала размахивать руками, твердя: — Где он? Где он? Где он?
Сэмюэль увидел, как Тролль-мама снова покраснела от смущения.
— Я снова ужасно извиняюсь, сэр, — сказала она, вслепую пробираясь мимо мужа по направлению к детям. — Они тролличьи дети, у них совсем нет манер.
— Все в порядке, — заверил ее Сэмюэль.
Но как только пальцы маленькой девочки нащупали глазное яблоко, оба ребенка получили по подзатыльнику от мамы, которая достаточно хорошо знала рост своих детей, чтобы быть уверенной в том, что не промахнется.
— Ведите себя по-тролличьи! Бесполезные маленькие пикси! — прокричала она, отвешивая им тумаков. (Назвать кого-нибудь пикси — это величайшее оскорбление, которое только может придумать тролль.)
— Незачем тебе бить их, — сказал Тролль-папа, морща свою пустую глазницу, словно это его только что поколотили. — Они не видят, что делают.
— Они нет, но человек-то видит. Что ж он о нас подумает? — И она снова влепила детям по затрещине, однако на этот раз она размахнулась слишком сильно и выбила глаз из рук Тролля-дочери.
— Я потеряла его! Я потеряла его! Я потеряла его!
Сэмюэль с ужасом увидел, как глазное яблоко пролетело по воздуху. Оно приземлилось на кровать и прокатилось по простыне, остановившись в сантиметре от его левой руки, откуда смотрело прямо на Сэмюэля. Точнее, уставилось.
Просто уставилось.
Ну, а что же еще может делать глазное яблоко?
ПРАВДА О ЛЮДЯХ
Четверо слепых троллей начали слепо шарить руками по кровати и по полу в отчаянных попытках найти потерянный глаз.
— Глядите, что вы натворили! — раздраженно воскликнула Тролль-мама, хотя ни один из детей, к которым она обращалась, при всем своем желании никак не мог поглядеть на то, что они натворили. — С ума сойти! На что вы похожи! Перед лицом человека!
— Ну, ну, — произнес Тролль-папа успокаивающим голосом. — Нет смысла так шебуршиться. Он где-нибудь здесь найдется, точно.
Сэмюэль удивился, почему никто из них не спросит его, где может быть глаз: ведь он был здесь единственным, кто мог что-то видеть.
— Он… э-э… здесь, — сказал он. — Он рядом с моей рукой.
— Ох, — смущенно произнес Тролль-папа. — Не могли бы вы, может быть… ну, если вам не трудно, возможно… ну, может быть… передать его нам?
— Честное слово! Да как ты можешь просить человека сделать такую отвратительную вещь? У тебя стыда, что ли, нет? — прогремела Тролль-мама, которая вконец разозлилась.
Она выглядела так, словно вот-вот начнет колотить мужа, а Сэмюэль за сегодняшний день уже достаточно насмотрелся на жестокость.
— Все в порядке, — сказал он. — Я… э-э… передам его вам.
Сэмюэль посмотрел на склизкое глазное яблоко с тонкими красными сосудами вокруг зеленой радужки. Он поднял руку, но никак не мог решиться дотронуться до глаза.
— На что ты уставился? — пробормотал он вполголоса, обращаясь к глазу.
Поднеся руку совсем близко к глазу, он крепко зажмурился. Ему почему-то казалось, что если он не будет видеть, что он делает, это будет менее отвратительно.
— Вот, — сказал он, подняв глаз. — Он у меня в руке. Кому мне его передать?
— Ну, я думаю, сейчас очередь Тролля-дочки, — робко заметил Тролль-папа, но его перебила его жена.
— Думаю, лучше всего передать его мне, сэр, — заявила Тролль-мама.
Она подошла к кровати, и Сэмюэль передал ей глаз, который она вставила в середину лба, немного поморгав, пока глаз как следует не встал на место.
— Какой услужливый человек! — сказала она. — Я так извиняюсь, что мои дети так ужасно плохо себя ведут.
— Я не заметил, — сказал Сэмюэль, глядя на двух слепых троллят, снова стоявших тихо и смирно.
