Джульетта говорила спокойно и доброжелательно, но посетитель расслышал плохо скрытую насмешку и язвительность.
-- Вы со всеми так разговариваете или только с теми, кого считаете полными придурками? -- агрессивно спросил крепыш-сантехник и придвинулся.
Брови Джульетты удивленно взлетели. Парень показывал начатки интеллекта, интересно будет повозиться. Этому не скажешь с циничной откровенностью: "Да, я всех держу за полных придурков!" -- и он заглотает покорно да еще подхихикнет веселому цинизму чиновницы.
-- Жду завтра с декларацией, -- строго выговорила Джульетта, и парень выкатился за дверь.
Гульфик выглянул в коридор и, неслышно ступая, вернулся на место:
-- Крепенький мальчик. Я, пожалуй, не откажусь перекусить. Приглашаешь? Ты, кстати сказать, зря так неосторожно наскочила на парня. Не исключено, что за туповатой внешностью и невысоким социальным статусом скрывается сердце льва. Он русский, а в каждом русском дремлют Добрыня Никитич, Алеша Попович и Илья Муромец вместе взятые.
-- Так-таки и спят трое в одном?
-- Не спят, а затаились и ждут момента. Готовятся к прыжку, -- Гульфик облизнулся и посерьезнел. -- Ну?
-- Мнимозина врет, -- Джульетта наклонилась через стол и заговорила шепотом. – Мнимозина разговаривал с Обломком, и боится его.
-- И уже играет в его команде? Посмотрю, как они отреагируют на мое присутствие на берегу речки Вонючки. Место тихое, безлюдное.
-- Вот-вот. Нужно им подыграть. Витюху мы схаваем попозже.
-- А собирались сейчас?
-- Сегодня. Но пока пойдем по плану Мнимозины. Я поймаю Обломка на секс. Тряхну полузабытым лозунгом: "Интим не предлагать, сколько надо я и сама возьму." Давно хотелось вынести на суд народный свою природную сексуальность -- не растеряла ли форму.
-- Не растеряла, -- грустно вздохнул Гульфик. -- Ты всегда на двести процентов. Не думаю, что Обломок сможет устоять.
-- Предупрежу Коляна, а ты иди, набивайся в друзья менту.
-- Два таких друга, и врагов уже хватит. -- засмеялся Гульфик. -- Доказать непричастность Коляна не составит труда, тем более, Кирюха, по определению судмедэксперта, самоубийца, и, значит, никакой уголовщины.
-- Удачи.
По коридору протопали быстрые шаги, распахнулась дверь, и в кабинет вбежал Мнимозина:
-- Смотрите в окно...
На площади перед зданием администрации костром полыхала легковушка, в стороне, высоко подняв плакат с надписью, стоял парень.
-- Наш сантехник, -- удивился Гульфик и громко прочитал надпись на плакате. -- "Вампиры, вы меня достали".
К парню уже бежали милиция и охрана. Свалили, начали бить дубинками и ногами.
-- А я предупреждал: надо было просто выслушать человечка, -- усмехнулся Гульфик.
-- Умоется кровавыми слезами человечек, -- оскалилась Джульетта. -- Уже сегодня.
И САНТЕХНИКАМ ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ
Когда люди еще по деревьям прыгали, каждый четко знал
свое место в стае, а, если не знал, соплеменники
"по-доброму" указывали и ставили. Цивилизация нас
пообтесала и сгладила, но разделение на поедаемых
и поедающих осталось -- это факт.
Рядом с природой
Человек, которого Достали,
берет на себя роль судьи и палача,
но его не защитит закон, и он обречен.
Сюжет для социальной драмы
Колян очнулся и, не открывая глаз, попробовал определиться. Затылок ныл тупой болью, давило пространство тесного закрытого помещения. Колян открыл глаза и сел. Камера, три на три метра, дверь с глазком. Через зарешеченный квадрат под притолокой желтый свет электролампочки скудно освещал помещение, оставляя затемненные углы.
«Хренасе!» -- Колян хмыкнул, встал и осмотрелся внимательнее. Ему ли было не знать, как устроена типовая ментовская кутузка. Нары – деревянный настил в полуметре от пола на пять-шесть человеко-особей, и у входа пустое ведро для естественных надобностей. С нар послышались возня и стон. Пятясь ногами вперед сполз из темного угла ранее не замеченный Коляном парень лет тридцати, попытался подняться, охнул и остался сидеть на корточках, придерживаясь руками за нары.
-- Я тебя знаю, -- парень едва шевелил разбитыми губами. Оба его глаза были украшены черными свежими фингалами. – Ты Колян,... бандит. Наверное, всех преступников уже переловили, коли за своих взялись.
-- Давно я здесь?
-- Часа два. Сам Витюха командовал. Велел шавкам следить, как очнешься, чтоб сразу к нему.
-- А ты кто? – Колян дотронулся до руки парня и сам ответил. –- Восемь классов, ПТУ на электрика, сантехник в коммунхозе, женат, дочке три года, Василий, прозвище Мотыль, от слова «мотыляться». В пьяном виде склонен к правдоискательству. Оно тебе нужно?
-- Ловко! –- подтягиваясь на руках, парень сел на нары, оперся спиной в стену. –- Прямо, экстрасенс. Мечта у меня была -- машину купить.
-- Иностранную?
-- Издеваешься! Любую машину, чтоб ездила. Да не при моей зарплате, которую месяцами задерживают и выдают частями. Несчастье помогло: тетка бездетная умерла, а домишко мне завещала. Чего проще, дом продать – машину купить? И начались мои беды. Дом сначала оформить надо: БТИ, зем. отдел, кадастровая палата, архитектура, еще много всяких кабинетов, а между ними походы в сбербанк на оплату сумм, бесконечное ксерокопирование пачек документов и покупки подарков для ускорения дела. Я разозлился. Вспомнил батю -– волевой был мужик и справедливый.
-- Коммунист и верный Ленинец?
-- Просто работяга, но всегда говорил: «Если бы все коммунисты были, как я, давно бы построили коммунизм.»
-- Значит не все были, как твой батя, -- засмеялся Колян. -- Полагаю, -- эта фраза не единственная в его кредо. Давай, колись, раз начал.
-- Буржуев не любил, оттого и запил, и умер, когда воровство и спекуляцию предпринимательством назвали и велели брать пример. «Для меня, -- говорил, -- дружба с буржуями непозволительная роскошь. Время «Ч» приближается, и я не хочу, чтобы в нужный момент дрогнула рука, подвел глаз и сбился прицел.»
-- Пролетарий в законе, -- треп от скуки начал перерастать в дискуссию, и Колян уже всерьез подыскивал аргументы. -- Давай так. Буржуй буржую рознь. Для одних быдло по барабану, что есть, что нет. Другие – лениво, от случая к случаю, презирают. Третьи -- активно ненавидят. Уверен, приблизительно такая градация и у пролетариев: первым -- плевать, вторые -- на буржуев свысока, по завещанию пролетарского поэта, а вот третьи -- убить готовы? Вспоминаю… -- Колян прервал сам себя. – Логично предположить… Скажем так: когда настроения третьих овладеют толпой, русские в очередной раз набросятся друг на друга, брат на брата, отец на сына не столько от жажды справедливости, а, скорее, от сжигающего желания утолить ярость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
