-- Пролетарий в законе, -- треп от скуки начал перерастать в дискуссию, и Колян уже всерьез подыскивал аргументы. -- Давай так. Буржуй буржую рознь. Для одних быдло по барабану, что есть, что нет. Другие – лениво, от случая к случаю, презирают. Третьи -- активно ненавидят. Уверен, приблизительно такая градация и у пролетариев: первым -- плевать, вторые -- на буржуев свысока, по завещанию пролетарского поэта, а вот третьи -- убить готовы? Вспоминаю… -- Колян прервал сам себя. – Логично предположить… Скажем так: когда настроения третьих овладеют толпой, русские в очередной раз набросятся друг на друга, брат на брата, отец на сына не столько от жажды справедливости, а, скорее, от сжигающего желания утолить ярость.
-- Где-то так, -- Васек ощупал на себе одежду, с тоской посмотрел на дверь. – Я ведь не с бухты барахты. Три вечера думки перематывал, с покойным батей диспуты устраивал. Мол, революции приносят блага и свободы, но на всех не хватает. Расхватывают организаторы-запевалы, а остальные беспощадные довольствуются бессмысленной победой. У тебя курить есть?
-- И ты решил начать борьбу? – Колян похлопал себя по карманам, достал сигареты и зажигалку. – Все идеологии начинаются с желания одного или нескольких энергичных ребят обрести деньги и власть для себя любимых, -- это правило без исключений. Естественно, любая идеология объявляется истинной, а сама истина переходит в разряд субъективных понятий. Кури и рассказывай. Интересно.
-- Пока не борьбу. Я сказал: «Да, пошли вы все», и начал бить врага его оружием -- брать взятки деньгами.
-- Мы готовы бороться с коррупцией, пока самим не несут. А принесут -- возьмем! -- Колян громко расхохотался. -- А раньше ты был гордым пролетарием и брал, исключительно, бутылками?
-- Сам не выпрашивал, когда уж силком засунут. А теперь начал цену назначать. Вентель починить – полтинник, бачок в унитазе настроить -- стольник, раковину устанавливал за пятихатку, ну и так далее. Борюсь на равных -- им стегаю, с них беру. «Грабеж» -- кричат, а у меня чувство собственной правоты и глубокое моральное удовлетворение. Когда я за реально отремонтированный кран беру полтинник, – это грабеж; а за подпись на бумажке оставляю тысячу, -- это, выходит, нормально? "Вам зарплату платят," – укоряют; типа, сами работают из любви к искусству. Прошло четыре месяца. Хожу гоголем. Документы оформил, осталось дом продать. Нотариус, регистрационная палата, все коммунальные услуги, в сбербанк уплатить, еще с десяток мелочей. Мне, после четырехмесячного марафона, уже ничего не было страшно. Оформил кредит, взял «Семерку», и тут узнаю, что срок действия всех бумажек истек, и нужно начинать сначала. Я прокладки ставлю с годовой гарантией, а чиновники гарантируют свою честную подпись только на десять дней.
Взволнованный собственным рассказом Василий курил, глубоко затягиваясь. Колян встал, прошел по камере, размять ноги. Столько слышал подобных рассказов от людей, попавших в лапы чиновников, спившихся без надежды пробить лбом стену, разорившихся, теперь и сам мог продолжить невеселое повествование. Помассировал затылок -- все еще болело:
-- И тогда ты понял?
-- Что готов на все, но я дал им шанс: зашел с утра в налоговую. Начальница глазами зыркнула, уголком губы шевельнула, будто помоями облила. Просто поговори по-человечески, и ничего бы я не сотворил. "Поговорили" -- опустили и оборжали по полной программе. Тогда я сделал плакат: «Вампиры, вы меня достали!» Подогнал машину к зданию администрации, воткнул плакат в клумбу, облил «Семерку» бензином и поджог. Налетели менты, избили, притащили сюда, влили в рот водки, типа, пьяный, еще раз избили и заперли. Вот и все
-- Зато теперь в газете напишут: упившийся до беспамятства и неадекватности сантехник устроил пьяный дебош, избил сотрудников милиции и далее по образцу. Осудят и посадят, если до суда доживешь – зря ты запретное словечко на плакате нарисовал. -- Колян усмехнулся. -- "Дессидентствующий сантехник" -- звучит смешно и выглядит глупо. Никаких шансов на победу. Профессиональная этика, она же круговая порука, -- ни в коем случае не выдавать Своих. Судьи отправляют за решетку невиновных, милиция беспредельничает почище бандитов, продавцы хамят, а чиновники пальцем не шевельнут без взятки. И тогда появляется Чистильщик, пусть и в образе Васьки-сантехника. Он не может не появится. Человек, которого Достали, берет на себя роль судьи и палача. Его не защитит закон, и он обречен.
-- Почему? Нужно бороться. Рассказать корреспондентам в газете. Печатное слово не воробей, оно уже вылетело с большой буквы, и его не вырубишь топопором.
-- Святая наивность. Слово, с большой буквы или с маленькой, нынче стоит меньше ломаного гроша.
-- Есть правозащитные организации.
-- Которые сначала проверят твою платежеспособность. Защита прав человека -- бизнес. Российские правозащитники всегда готовы встать грудью на защиту "жертвы режима", если жертва -- олигарх. Наскреби миллионов несколько в иностранной валюте, и на твое освобождение будет работать половина мира. Пока газетчикам платит Витюха и ему подобные, о твоем протесте будут знать... только я, но никому не скажу, -- Колян засмеялся горько. -- Жить хочется.
Сокамерники молча курили, где-то в коридоре гулко протопали и стихли шаги. Колян прервал паузу:
-- Я тебя вытащу, но не даром. Во дворах школ и детских садов стоят пчелиные ульи. Их нужно сжечь. Желательно разом: в один час, перед рассветом. Найдешь трех-четырех смышленых ребят?
-- Смышленых ребят, сколько угодно, -- Васек озадаченно уставился на Коляна. – Пчелы -- насекомые полезные. Мед приносят…
-- Кровь из детишек сосут. На учебники, по заоблачным ценам, для вариативного обучения, на ремонт государственной школы, на подарки учителям и цветы чиновникам, на единую форму, чтобы радовать глаз проверяющего, на попечительский совет, чтобы директриса смогла обновить мебель в квартире и отправить дочку на Багамы. Такое бесплатное образование, блин! Берешься избавить детей от кровопивства?
-- Сделаю, -- Васька дышал глубоко и часто. Вспомнив, с кем разговаривает, добавил. – Зуб даю.
-- Молодец, -- захохотал Колян. -- Ответишь за базар. А сейчас закрой глаза и иди за мной. Только, умоляю тебя, пусть все сделают твои друзья, а сам уже сегодня исчезни из города.
Он взял парня левой рукой за плечо, правую вытянул вперед и пошел через стену.
-- Лети, Мотыль, ты свободен, -- Колян подтолкнул парня вперед и исчез. На плохо побеленной стене некоторое время оставался отпечаток его шляпы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
