Конечно, с Самаэлем будет сложнее, поскольку он такой замкнутый и неземной. Мне надо застать его совершенно врасплох. Тот факт, что я сбила его с толку, казался многообещающим.
Я полностью опустилась в горячую воду.
Тепло после пребывания под дождём ощущалось изумительно. Когда я погрузилась в него, мои мышцы расслабились, щёки и грудь раскраснелись румянцем.
Но взгляд Самаэля оставался напряжённо прикованным к книге.
Мне было нужно, чтобы он посмотрел на меня.
— Соуриал начал учить меня читать, — сказала я.
В этот момент Самаэль переворачивал страницу, но застыл на середине движения. Он бросил на меня резкий взгляд.
— Почему ты постоянно упоминаешь его?
Это была… ревность? Да нет, безумие какое-то.
— Просто так, — я начала рисовать круги пальцами по воде. — Я до сих пор не знаю, что это за работа. Почему мне нужно быть грамотной?
Его глаза вернулись к книге.
— Мне нужно, чтобы люди верили, будто у нас с тобой есть нечто общее. Если ты не умеешь читать, то общего у нас мало.
— Почему?
Самаэль закрыл книгу с громким хлопком и встал, подойдя к арочному проёму, который разделял нас. Я обхватила руками колени, прижав их к груди. Вот вам и соблазнительница.
Мне показалось, что я мельком увидела призрачные тёмные крылья за его спиной.
— Мне нужна жена. Мои сны говорят мне, что это должна быть ты.
Клянусь, на несколько секунд я перестала дышать.
Похоже, это он застал меня врасплох.
Глава 25
Лила
Я смотрела ему в спину, когда Самаэль пошёл обратно к своей комнате.
— Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?
— Я хочу, чтобы другие люди думали, будто ты моя жена, — в комнате воцарилось молчание, и Самаэль склонил голову набок. — В какой-то момент тебе действительно придётся стать моей женой.
— Зачем?
— Таков обычай среди моих людей.
Моё сердце ударилось о рёбра.
— И почему тебе надо соблюдать этот обычай?
— Иногда, чтобы завоевать доверие других, нужно действовать так же, как они. Нужно быть одним из них. Я планирую править ими.
— Падшими ангелами, — можно уже сказать это вслух.
Самаэль развернулся ко мне в дверном проёме, сощурив глаза.
— Падшими ангелами, да. Я предполагал, что тебе известно, кто я, но я не был уверен. У Падших нет короля. Пока что. Но у Короля Падших должна быть смертная жена. Вот тут в игру вступаешь ты.
Когда я погрузилась глубже в ванну, моё дыхание сделалось глубоким и прерывистым, и я снова начала рисовать круги на воде.
— То есть, мы будем спать в одной постели?
— Ни в коем случае. Но другие должны так думать.
— Ты заинтересован в смертных женщинах? Потому что Соуриал точно заинтересован.
По комнате словно распространился холодок, и Самаэль прислонился к косяку.
— Он переступил границы, которые не должен был переступать? — его голос напоминал клинок изо льда.
— Нет, — соврала я. — А ты бы ревновал? Поскольку я должна быть твоей женой?
Температура как будто опустилась ещё сильнее, воздух сделался разреженным. Возможно, этот момент — и есть мой шанс.
Мне казалось, что в моём теле трепетала сотня бабочек, но это сражение, и пришла пора атаковать. Так что я поднялась из ванны, позволяя горячей воде струиться по моему телу — одна рука лежит на груди, другая стратегически прикрывает местечко между бёдрами.
Я вышла из ванны, затем приблизилась к нему на пороге. Я посмотрела на него снизу вверх.
— Муж, у тебя есть полотенце?
Его взгляд метнулся ко мне, словно пронизывая насквозь; его грудь медленно поднималась и опускалась. Его радужки напоминали яркие языки пламени, и я заметила лёгкий намёк на золотистый блеск на его щеках, словно проступали завитки его золотистых татуировок.
Самаэль смахнул мои волосы с плеча, затем положил ладонь на шею сзади.
Наклонившись, он произнёс шёпотом, согревшим мою щёку:
— Будь очень осторожна со мной, Захра. Не пытайся искусить меня, — его соблазнительная ангельская магия скользила по каждому дюйму моей обнажённой кожи. Я осознала, что закрываю глаза, сбитая с толку горячим приливом экстаза там, где он прикасался к моему затылку. — Потому что если я потеряю контроль, я потеряю его целиком и полностью, и я не похож ни на что, с чем ты сталкивалась прежде. Я то, что ты в принципе не можешь осмыслить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В глубине моего сознания прозвенели слова, подобные проклятью. «Яд Божий».
Самаэль убрал от меня руки и развернулся, чтобы уйти. Я осталась голой и дрожащей в его ванной комнате.
Затем он пробормотал слово на незнакомом языке, и всё освещение в комнате погасло. Огонь, свечи, всё потухло. Поскольку грозовые облака скрывали солнце, я едва могла что-либо видеть.
Ну, всё прошло просто замечательно, не так ли?
Я с трудом сглотнула. Что я только что видела — золотистые татуировки? Ещё один проблеск его истинного лица. Изысканно, но я всё равно ощутила страх, полоснувший меня по сердцу. Его истинное лицо было божественным зрелищем, не предназначенным для смертных.
Теперь я слышала звук собственного дыхания и капель воды, падавших на пол.
У меня ещё не было сухой одежды. Спотыкаясь, я подошла к дивану и стала шарить по сторонам, пока кончики пальцев не задели то, что я посчитала своим плащом. Он оказался сухим.
Наконец, мои глаза привыкли к темноте, и я осознала, что он оставил для меня мягкое одеяло, брошенное на диван.
Будучи абсолютно голой, я легла и накрылась одеялом. Мне было так мягко и комфортно, как во сне.
Но в моём мозгу горел один вопрос — тот, что возможно, обращался к сердцу его тайны.
— Почему ты пал? — спросила я. — Что ты сделал?
Самаэль испустил вздох, показавшийся скорбным. В следующее мгновение в очаге вновь вспыхнул огонь. Я села, придерживая одеяло, чтобы прикрыться. Мои волосы рассыпались по обнажённым плечам, и я ждала его ответа.
Он сидел на краю постели, глядя в пол.
— Иногда ночами я пью чай. Травяной чай.
Я нахмурилась, совершенно сбитая с толку.
— Прошу прощения, ты пал из-за этого или…
Он посмотрел на меня как на умалишённую.
— Нет, удивительно, но меня не изгнали с небес за смертный грех распития травяного чая. Просто я хотел выпить чаю, пока буду рассказывать тебе самое болезненное воспоминание в своей жизни. Тебе чашечку налить?
— Ты пытаешься очаровать меня?
Самаэль непонимающе выгнул бровь, затем встал и взял чайник с каминной полки.
— Ни в коем случае. Если бы я пытался очаровать тебя, ты бы знала. И скорее всего, ты бы не оправилась от такого опыта.
Он повесил чайник на крючок над огнём. Я смотрела, как он достаёт травы из жестяной банки и кладёт их в маленькие шёлковые саше.
— Ладно. Принято к сведению. Просто чай.
Пламя подрагивало, тёплый свет и тени плясали на идеальных чертах его лица. Неудивительно, что он был такого высокого мнения о себе, и это чертовски раздражало.
— Это лекарственный чай, — сказал Самаэль. — Он успокаивает душу. Пажитник, полынь, шалфей и нечто чрезвычайно секретное. Это смесь, готовить которую я научился у человеческой женщины по имени Ивонн.
— Смертной женщины?
— О которой я был очень высокого мнения. Ну, мне так говорили.
— Говорили?
— Ангелы не помнят свои жизни до падения.
Я ощутила странный и очень неожиданный укол ревности из-за этой женщины. И это было безумием.
Я нахмурилась.
— Это она изображена на той картине? Рыжая?
Самаэль кивнул, глядя на греющийся чайник.
— Ивонн была целительницей, которая жила тысячу лет назад, — он прислонился к каминной полке, опустив голову на руку. Я впервые почувствовала от него какую-то изнурённость. Когда чайник засвистел, он снял его с крючка, не используя ткань или какую-то прихватку, просто взял горячий металл голой рукой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он разлил кипящую воду по кружкам, и пар клубился в воздухе вокруг него. Он передал мне кружку, опустился в своё кресло, затем посмотрел на меня поверх края кружки. Струйки пара вились перед его лицом. Даже чай был его способом спрятаться.
