Да, примерно через два дня!
Но когда эта работа была закончена, проверить ее не удалось: сезон появления серебристых облаков кончился. Пришлось ждать следующего.
Ждать вот этого, сегодняшнего вечера…
Скоро они должны появиться…
Или ничего не выйдет?
Роберт долго сидел зажмурившись. По инструкции, прежде чем начинать наблюдения за серебристыми облаками, надо подольше смотреть в темноту. Потом откроешь глаза и увидишь…
Он сидел, зажмурившись, и теперь уже не понимал, как мог совсем недавно безусловно верить, что облака появятся. Если бы так, если бы не ошибся!
Не должен: рассуждения его вполне логичны. Может быть, конечно, есть ошибка в расчетах. Но в принципе все верно. Кажется, он себя уговаривает… Так не годится. И волноваться тоже ни к чему. Надо просто проверить свое предположение, посмотреть, подтвердится оно или нет. И думать дальше.
Он открыл глаза, медленно поднял голову.
Начиная от горизонта, в ночном небе наливались белым струящимся светом серебристые облака…
ВСЕ ВПЕРЕДИ
Потом, когда первая радость прошла, он вдруг понял, что один этот вечер — еще очень мало. Чтобы победа стала победой, нужны новые и новые, систематические ее подтверждения. Нет, теперь он был уверен по-настоящему, что его догадки правильны, но и понимал, как никогда, ясно: труд предстоит большой, все только начинается.
И все-таки никто и никогда не прогнозировал появление серебристых облаков, а он рассчитал — и получилось!
Еще два месяца Роберт нес вахту у телевизора, вел записи, в который раз выверял свои расчеты и прогнозировал появление серебристых облаков.
Получалось!
Иногда он ошибался, но ненамного — в пределах одного дня. Иногда небо было затянуто тропосферными облаками — не проверишь…
Но так или иначе материал накапливался.
— Ну вот… — у Роберта горели щеки, он то и дело быстро проводил рукой по светлым волосам, и видно было, что ему трудно усидеть в кресле спокойно. — Ну вот. Я проверил все, это еще несколько раз. Вот записи.
Икауниекс взял протянутые Робертом бумаги, стал читать, потом молча принялся шагать по кабинету.
Роберт следил за ним глазами и тоже молчал.
— Так, — сказал Икауниекс. — Ты принимал сверхдальние передачи, а где фотографии?
— Я просто записывал в дневнике.
Директор улыбнулся, вздохнул:
— Мало записывать. У тебя есть фотоаппарат?
— Есть.
— Надо каждый раз фотографировать полученное изображение. Это обязательно. Настоящая документация в науке обязательна.
— Я не знал, что надо фотографировать.
— Ничего страшного, теперь будешь. У тебя расчеты составлены на год?
— Да, материал еще надо накапливать, я понимаю.
— Правильно, но кое-что можно сделать и сейчас. Поезжай еще раз к Озолсу — он наверняка учитывает прием сверхдальних телепередач. Попроси у него эти данные — ну, скажем, года за три, понимаешь?
Роберт обрадованно кивнул.
— А мы подберем такие же данные за три последних года по серебристым облакам.
Роберт встал:
— Спасибо.
— Тебе спасибо.
Прощаясь, Икауниекс добавил:
— Ты должен написать обо всем, что рассказал мне. И послать эту статью в журнал в Москву. Я дам тебе адрес. Подумай над этим.
— А я сумею?
— Мне почему-то кажется, что сумеешь, — сказал директор. А когда Роберт ушел, он вдруг подумал, что в войну, если требовалось, пятнадцатилетние мальчишки были отличными разведчиками…
И еще подумал: мы привыкли говорить: «наука служит человеку», и это правильно, так было и будет, но правильно и то, что в наше время все большее число людей начинает служить науке…
«Многоуважаемый Роберт Робертович!
Мы получили вашу статью и будем печатать в ближайшем номере журнала. Просим только более подробно разъяснить схему № 3, а также…»
Он дочитал письмо, прошелся по комнате, потом схватил со стола какую-то книгу, подбросил ее, поймал.
«Многоуважаемый Роберт Робертович…»
Второй раз он был по-настоящему счастлив — так же, как в тот день, когда получил свою третью кривую, показывающую, что серебристые облака появляются через два дня после появления спорадического слоя, когда все, что он знал о серебристых облаках, обрело цельность: это уже были не отдельные факты, а их система, можно сказать, определенная картина.
И теперь, когда ему в общей сложности двенадцать раз удалось предсказать появление серебристых облаков (можно было и больше, но мешали обычные тропосферные облака, затягивавшие иногда все небо), когда пришло признание его работы, он был счастлив. Но не только потому, что это признание подтверждало новый шаг, сделанный на пути к разрешению тайны серебристых облаков. Ведь уже прощупывались пути нового поиска, появлялись возможности идти дальше. Ведь прогнозирование появления серебристых облаков, как бы хорошо это ни было, важно не само по себе. Оно должно помочь объяснить главное — их происхождение.
Факты уже известные теперь получали новое освещение, книги, прочитанные год и два назад, рассказывали больше, чем тогда.
«Трудно пока обсуждать детали процесса образования и роста ледяных кристалликов за счет водяного пара в зоне серебристых облаков… В литературе высказывалась мысль, что и в случае серебристых облаков, как это хорошо установлено для обыкновенных облаков, для сгущения (конденсации) паров в капельку воды или кристаллик льда, необходим первоначальный зародыш, так называемое ядро конденсации. Роль таких ядер могли бы играть частицы пыли вулканического происхождения или частицы вещества космического происхождения…»
Это писал профессор Хвостиков.
Роберт подчеркнул последние слова:
«частицы вещества космического происхождения»…
Но, во-первых, слой Ес характеризуется повышенной концентрацией ионов — десять в десятой степени в одном кубическом сантиметре воздуха.
Во-вторых, ионы обладают способностью притягивать другие частицы. Иначе говоря, они могут служить ядрами конденсации.
И если через два дня после появления спорадического слоя образуются серебристые облака, то можно предположить, что спорадический слой в какой-то мере способствует установлению того температурного режима, который присутствует на высоте серебристых облаков в момент их появления.
Предположение не противоречит гипотезе профессора Хвостикова, скорее — подтверждает ее, конкретизирует. Но все, конечно, надо проверить. Главное теперь — накопление материала.
