Слишком скоро мы остановились, и Эйс поставил меня на переднее крыльцо. Лоб фейри наморщился, и его глаза переместились в точку над моей головой. Он спрыгнул с крыльца и зажал уши ладонями.
— Почему железо висит над твоей дверью?
Я посмотрела на колокольчики, затем снова на Эйса, а затем самодовольно улыбнулась.
— Мне было интересно, как именно это работает, — теперь я знала. Это было похоже на ультразвуковой ошейник для собак.
Я подошла к своей входной двери и попыталась открыть её, но папа запер её. И я не взяла свои ключи, потому что должна была встретиться с ним у Би. Мой телефон показывал, что было 2:30 дня. Я написала папе, что принимаю душ, чтобы он не волновался, а потом проверила окна гостиной, но они были заперты. Я вспомнила, как открывала то, что было в моей спальне тем утром. Я сошла с крыльца и прикрыла глаза рукой. Я надеялась, что папа не закрыл его. Я действительно не хотела встречаться с ним, пока выглядела как раненая крыса, которая каталась в совке для мусора.
Оно было открыто!
— Ты можешь доставить меня в мою спальню?
Он взглянул на колокольчики. Стиснув зубы, он схватил меня, оттолкнулся от земли и подлетел к моему окну. Я попыталась вспомнить, испытывал ли Круз такую сильную боль в первую ночь, когда я встретила его. Он не прижимал ладони к ушам. Я бы это запомнила.
Я просунула ноги в отверстие и вошла внутрь. Эйс влетел в мою спальню, а затем с такой силой захлопнул окно, что раздался громкий свист.
— Ты собираешься сказать мне, чтобы я это сняла? — спросила я.
— Это твой дом. Если это заставит тебя чувствовать себя в большей безопасности, оставь это.
— Если фейри всё ещё могут проникнуть в мой дом, то это не служит большой цели, не так ли?
— Это отпугнуло бы большинство фейри.
— Но не тебя?
— Чтобы держать меня подальше, нужно гораздо больше.
Я прикусила губу.
— Мне жаль, что я обвинила тебя в смерти Холли.
— Да. Мне тоже, — он потёр затылок, покрытый сажей. Большая часть его тела всё ещё была покрыта пеплом.
— Ты хочешь принять душ?
Его зрачки запульсировали, а затем уголки губ приподнялись.
— Ты думаешь, что простое извинение принесёт тебе душ с принцем фейри? Не знаю, что ты слышала, но я не так прост.
Я покраснела, а потом закатила глаза.
— О, Боже мой, приди в себя. Я не хочу принимать душ с тобой. Я предлагаю тебе принять душ в моём доме. Вот и всё.
— Я просто дразнил тебя.
— Конечно.
Внезапно тишина стала невероятно неловкой. Наши взгляды встретились, метнулись в сторону, затем снова встретились.
— Я приму душ, когда вернусь домой, — наконец сказал он.
— Теперь я в порядке. Ты можешь идти, если хочешь.
— Разве тебе не нужна помощь, чтобы зашить рану?
Я ненавидела просить о помощи, но Борго ударил меня ножом в правую руку, а я была правшой. Зашить её было бы непросто.
— Может быть, я могу просто наклеить на неё несколько стерильных полосок. Чтобы держать её закрытой.
— Раны рябинового дерева не заживают сами по себе. По крайней мере, не тогда, когда ты фейри. Кожу нужно снова сомкнуть, чтобы она зажила.
— Но я не фейри.
— Я не знаю, кто ты, Кэт.
Как и я.
— Послушай, если ты хочешь рискнуть получить дырку в руке на всю оставшуюся жизнь, тогда попробуй заклеить её скотчем. Если она не заживёт, это станет отличным началом разговора во время скучных обедов.
Я уставилась на свою рану. Я ни за что не рискнула бы оставить крошечный кратер в своей руке.
— Прекрасно. Да. Мне нужна твоя помощь, — я вошла в ванную и закрыла дверь.
— Тебе нужна помощь, чтобы снять одежду? — спросил Эйс. — Я хорошо разбираюсь в спандексе.
Хотя я не могла его видеть, я могла сказать, что он ухмылялся.
В ответ я заперла дверь.
ГЛАВА 21. ПОСЛЕ ШТОРМА
Мыть волосы одной рукой непросто. Но когда ты покрыт чьим-то пеплом, ты обходишься любыми конечностями, чтобы отскрестись дочиста. Я тёрла кожу мылом с ароматом лаванды, которое сделала мне Айлен. От него почти ничего не осталось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вытершись полотенцем, как могла, я открыла дверь своей ванной. Эйс стоял у моего окна, осматривая кладбище.
— Ты довольно много знаешь об этом кладбище, не так ли? — спросила я.
Он повернулся ко мне, и его взгляд упал на край моего полотенца. Если бы он был любым другим парнем, я, возможно, смутилась бы, стоя перед ним в полотенце, но, учитывая, как сильно он оскорблял охотниц, я знала, что любой разговор с намеком на флирт, был просто… разговором. Это был Эйс. Эйс не мог ни с кем серьёзно говорить без сбивающих с толку намёков.
— Не так ли? — повторила я.
Его глаза снова метнулись к моему лицу.
— Есть что-то, что ты хочешь знать?
— Когда Лею похоронили, в какое растение она превратилась?
Он бросил взгляд на мой жёлтый ловец снов.
— Не знаю.
— Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы знать?
— Ты спрашивала Астру?
— Ещё нет. Я слышала, что она не слишком хорошо себя чувствует.
— Нет. Последний месяц она провела в больнице Милосердия.
— Откуда ты это знаешь?
— Я навещаю её. Когда я был ребёнком, она заботилась обо мне, будет справедливо, если я позабочусь о ней сейчас.
Кто этот человек, стоящий передо мной?
Он зачесал свои тёмно-золотистые волосы назад.
— Ты собираешься одеваться? Или это твой наряд?
Я ухмыльнулась.
— Верно, тебе, наверное, не нужны полотенца. Ты высохнешь в ту же секунду, как выключишь душ?
— Хочешь выяснить?
— Я сомневаюсь, что твоя невеста это оценит, — выпалила я в ответ.
Ни малейшего намёка на улыбку не появилось на его лице.
— Где твоя аптечка первой помощи?
— На кухне. Под раковиной.
Он пошёл забрать её, пока я натягивала первое, что нашла: короткое платье с принтом статуи свободы. Я натягивала бордовые колготки, когда он вернулся.
— Ты когда-нибудь кого-нибудь зашивал?
— Нет.
— Значит, я твоя морская свинка?
— Беспокоишься?
— Ни в малейшей степени. Насколько это может быть плохо?
Морщась от отсутствия анестетика, я чувствовала каждый прокол металлом, каждое натяжение нити. Холодный пот выступил у меня на затылке. Я приказала себе не терять сознание от боли.
— Что ты больше всего любишь есть? — спросил Эйс.
— Я не знаю, — сказала я сквозь стиснутые зубы.
— У каждого есть любимая еда.
— Спагетти, — я задержала дыхание, когда игла вошла внутрь. — С маслом и кетчупом.
— Моё любимое блюдо — гамбургер.
— Правда?
Он проколол мою кожу.
— Жители Земли делают их так хорошо. Я думаю, всё дело в мясе. Мясо на Неверре не такое вкусное.
Я зажала рот, чтобы не завизжать.
— Что ты больше всего любишь пить?
— Воду.
— Не будь занудой, ну же.
— Всё, в чем есть пузырики, — я глубоко вздохнула, когда он вытащил иглу и медленно потянул за нитку. — Ты?
Мне едва удалось спросить.
— Виски. Мне нравится аромат дыма, — он перерезал нить. — Ладно, мы всё закончили. Но у меня закончились леденцы на палочке.
Несмотря на то, что моя пульсирующая рука была словно в огне, я улыбнулась.
— Я всегда предпочитала наклейки.
Я пошла, посмотреть на дело его рук в зеркало в ванной.
Когда он продезинфицировал иглу вспышкой огня из своих пальцев, он сказал:
— Лучше, чем дырка?
— Лучше, чем большинство швов, которые я видела. Ты тайно работаешь врачом в Неверре?
Он закрыл белую пластиковую коробку.
— Есть ли вообще врачи на вашей планете?
— Ты ищешь работу?
— Почему ты никогда не даёшь мне прямого ответа?
Мой телефон зазвонил. Я стащила его с одеяла. Это был папа, он спрашивал меня, что я хочу съесть. Я напечатала: "Спагетти". Затем я натянула свитер, чтобы папа не увидел мою рану.
— Хочешь пообедать? — спросила я, хотя и надеялась, что он мне откажет.
