ПАМЯТНЫЕ МОНЕТЫ
В новой истории много юбилеев, торжеств, коронаций, о которых почти всегда можно узнать, взглянув на монеты, выпущенные в честь этого события. Советский солдат со спасенной девочкой на руках рассказывает о подвиге народа, разгромившего фашизм; гора Фудзи и переплетенные пять колец говорят о XVII Олимпийских играх; лысоватый Франц–Иосиф напоминает о долговечности своего царствования в лоскутной Австро–Венгерской империи.
Многие события отмечались выпуском памятных монет, которые в отличие от медалей были наделены определенным монетным стандартом и нарицательной стоимостью.
Памятные монеты являются своеобразными популяризаторами ушедших в историю парадов, восхождений на царствование, побед и юбилеев. Если медали оседают в чьих–то столах или на сравнительно редко одеваемых парадных мундирах, то монета, являясь средством платежа, переходит из рук в руки. При этом надпись или изображение на памятной монете прочитывают и просматривают сотни тысяч и миллионы.
Нет! Памятная монета не только безучастный свидетель исторического факта. Она агитирует, внушает, заставляет задуматься!
Это хорошо понимали и русские царедворцы. Вот почему и русские памятные монеты были призваны славить символы «незыблемой» императорской власти: скипетр, корону, трон. Первая русская медальная монета появилась в царствование Николая I. Европа в то время переживала тяжелый разгул реакции. Князьки самых маленьких государств Западной Европы, еще не оправившиеся от потрясений наполеоновских войн, спешили увековечить себя, своих жен и дочерей в профиль и анфас на сотнях терпеливых монетных аверсов. Им казалось, что тем самым они утверждали свою власть, которую то и дело норовили сбросить непокоренные народы, несмотря на усилия Священного союза, учрежденного в Вене в 1815 году.
«Из дальних странствий возвратясь», князь Гагарин привез в Россию серию медальных баварских монет. Их увидел граф Канкрин — министр финансов. Поразмыслив над вычеканенными картинками, неглупый граф сообразил, что если изменить некоторые изображения… В сентябре 1835 года было приказано срочно и сугубо секретно изготовить штемпель для чеканки десятизлотовика, на одной стороне которого изображались Николай I, а на другой — царица с детьми.
Резать штемпель было поручено известному граверу — профессору Уткину, а так как под руками не было портретов, решено было их скопировать с «верноподданной» табакерки князя А. Голицына, в которой под головками царского семейства хранился нюхательный табак.
Вот тут и пришлось поволноваться графу Канкрину: что написать на монете? «Благословение неба» или «благословение божие»? Где вырезать год чекана и достоинство монеты, когда весь монетный кружок занят головками великих княгинь и князей.
Первый конфуз получился, когда Николай I рассматривал монету. Вообще–то Николай I крайне нетерпимо относился к попыткам изобразить его на монетах. На медали еще куда ни шло, но чтобы простолюдины щупали его сановитую голову своими заскорузлыми пальцами? На это согласиться Николай I не мог!
Что же сделал граф Канкрин, чтобы преодолеть предубеждение Николая I к изображению своей персоны на монетах! Во всех верноподданейших докладах хитрый министр финансов подчеркивал, что эти «семейные» монеты будут для личного употребления императора. Это меняло дело. Государь был польщен. В конце концов холеные руки какого–нибудь сенатора, держащие дарственную монету с благоговейным почтением, — это не мужицкие пальцы. Но тут и получился конфуз! То ли изображения августейших особ на табакерке князя Голицына поистерлись, то ли по другой причине, но в слепках монеты Николай I узнал себя с трудом и приказал штемпеля резать заново. Прошло два месяца и в конце 1835 года 36 монет достоинством в 10 злот, или 1,5 рубля, были преподнесены Николаю I для «одного собственного употребления».
На этот раз Николай I после осмотра монет с некоторой иронией заметил, что его августейшая супруга похожа на покойную императрицу. Переделать! Портреты исправить! Без высочайшего соизволения не раздавать!
Николай I был невежлив не только со своими камердинерами.
Прошло еще три месяца. На этот раз в феврале 1836 года 50 монет, чеканенные новым штемпелем и полированные, сверкали перед всесильным самодержцем. Николай I, наконец, остался доволен. 30 штук полуторарублевиков он оставил себе для раздачи, а 20 отправил на монетный двор. Через некоторое время еще 50 семейных десятизлотовиков было изготовлено для личных нужд Николая I.
Монета, отчеканенная по одному варианту штемпеля в 36 экземплярах, а по другому в количестве 100 штук, обещала быть крайне редкой. Тем более, что она оседала не у нумизматов.
Но через десять лет, в 1847 году, к явному неудовольствию Николая I, выяснилось, что начальство монетного двора потихоньку давало разрешение на чеканку фамильного десятизлотовика для любопытствующей знати. Снова последовал приказ самодержца о запрете чеканки монеты без его разрешения, и на этот раз окончательно.
Конечно, много монет тайком отчеканено быть не могло, но самоуправство начальства монетного двора перевело фамильный полуторарублевик из «ранга» весьма редких монет в очень редкие (по классификации И. М. Холодковского). Первый вариант фамильного десятизлотовика, отчеканенного в 46 экземплярах, из которых 10 оказались плохими, встречается сейчас в единичных экземплярах.
Если вы услышите, что десятизлотовик или полуторарублевик называют фамильным рублем, не смущайтесь и не перелистывайте справочники: это одно и то же. Так верноподданная лесть графа Канкрина стала «крестной матерью» первой русской памятной монеты.
В декабре 1835 года было решено отчеканить и пустить в денежное обращение вторую русскую памятную монету. Это был рубль, выпущенный в память установления на Дворцовой площади в Петербурге Александровской колонны.
Медальером монеты был избран Губе. Выпуск монеты явно запоздал, так как колонна стояла на Дворцовой площади уже два года. Это не смутило графа Канкрина. На рисунках он собственноручно приписал: «Александру I Благодарная Россия» и год чекана — 1834. Заполучить эту монету было легче, чем фамильный рубль. Каждый желающий мог выменять этот рубль на монетном дворе. Причем было дано указание, чтобы запас медальных монет с изображением Александра I и Александровской колонны на монетном дворе всегда составлял 5 тысяч штук и монеты чеканились по мере надобности. Всего было заготовлено 74 тысячи рублевиков, но предложение превысило спрос, и часть монет была сдана на переплавку.
Следующими памятными монетами предполагалось выпустить рублевики в честь сооружения Бородинского и Смоленского памятников, но затем было решено выпустить монеты только к открытию Бородинского памятника. Номиналом монеты были избраны полтора рубля и рубль.
Вот здесь–то граф Канкрин еще раз показал, что качества министра при Николае I должны соединять в себе не только ум и исполнительность. В докладной на имя Николая I он предлагал заменить изображение Александра I портретом «ныне царствующего монарха». Угодничество тут, как говорится, било через край, но логики, конечно, мало, и Николай I предписал выпустить монеты с изображением Александра I.
В 1838 году резчик Губе заготовил штемпеля, а в начале 1839 года было выпущено 160000 рублевиков и 6000 полуторарублевиков. Выпуск медальных монет, на аверсе которых было изображение Александра I, а на реверсе — памятник на Бородинском поле, рекламировался очень широко. Наступали торжества по случаю 25–летия со дня заключения Парижского договора по окончании Отечественной войны 1812—1814 годов, и Николай I приказал пожаловать юбилейные монеты всем чинам войск, которые в 1839 году будут находиться на сборах при Бородино. С этой целью все 166 тысяч монет, включая полуторарублевики, были препровождены в Московское уездное казначейство.
Наконец наступил долгожданный день! Чинно топали затянутые в мундиры солдаты, скакали покрытые пылью гусары, потел генералитет.
И всем чинам войск действительно были выданы рубли, но в большинстве случаев… разменной монетой. В то же время юбилейные монеты, не истребованные воинским начальством, преспокойно пылились в подвалах Московского казначейства.
Прошел год, и тогда было дано указание: потерявшие актуальность рубли в количестве 20000 штук выпустить в обращение для обмена желающим, а остальные 146 тысяч перечеканить. Нерадивость военного ведомства обошлась в копеечку.
10000 рублей были переданы Московскому монетному двору, а 10000 рублей — Петербургскому.
Инициатива выпуска юбилейной монеты по случаю открытия на Исаакиевской площади памятника Николаю I, автором которого был скульптор Клодт, исходила от генерала Чевкина. Памятник был открыт в Петербурге 25 июня 1859 года, и к этому времени Министерством финансов, которым ведал Княжевич, была заготовлена монета, имевшая с аверса головное изображение Николая I, а с реверса — сам памятник.
