Французы продолжали продвигаться к Москве, но в беспримерном по героизму Бородинском сражении силы противника были обескровлены — французы потеряли убитыми и ранеными около 59 500 человек. «Сей день пребудет вечным памятником мужества и отличной храбрости российских воинов, где вся пехота, кавалерия и артиллерия дрались отчаянно, — писал М. И. Кутузов. — Желание всякого было умереть на месте и не уступить неприятелю».
Из тактических соображений русское командование на военном совете в Филях решило временно оставить Москву без сражения во имя спасения армии, во имя спасения России. 2 сентября столица была занята французами. Наполеону не удалось поставить на колени русский народ. Бесславно и трагически закончился для него этот поход.
В дальнейшем, во время военных действий, русские в одном из штабов наполеоновских войск обнаружили ряд документов, красноречиво говоривших о том, что свою подготовку к походу на Россию Наполеон начал задолго до наступления. Один из этих документов свидетельствует, что еще весной 1812 года Наполеон отправил своему варшавскому банкиру фальшивые русские ассигнации на 20 миллионов рублей с заданием закупить на них продовольствие и фураж для французской армии.
После занятия Москвы фальшивые ассигнации печатались в штабе Наполеона на привезенном туда станке, который при бегстве из Москвы французы бросили в Кремле. Этот станок долгое время хранился в доме на Преображенском кладбище, но дальнейшая его судьба неизвестна.
Выпущенные Наполеоном фальшивки подделывались очень хорошо, и отличить их от подлинных можно было только по подписям. На русских ассигнациях одна или две подписи из трех делались от руки чернилами, а на фальшивках все они были печатные.
После изгнания Наполеона из России русский денежный рынок оказался страшно засоренным фальшивками как наполеоновской работы, так и отечественного происхождения. Это, конечно, подорвало доверие населения к ассигнациям вообще, тем более, что отличить фальшивку от подлинной было не так–то просто. Поэтому, естественно, что люди под всякими предлогами уклонялись брать ассигнации или принимали в крайнем случае, но неохотно и с большой опаской.
Изгнав французов со своей территории, русские войска, преследуя Наполеона, вступили в Пруссию и другие немецкие земли, где, покупая фураж и продовольствие у немцев, рассчитывались ассигнациями. Однако и здесь в скором времени население узнало о наличии в обращении фальшивых ассигнаций и также стало уклоняться принимать их.
Учитывая сложившуюся обстановку, русское командование издало на немецком языке объявление, в котором было сказано, что за ассигнации будут уплачены наличные деньги в звонкой монете в гг. Вильно, Гродно, Варшаве и Санкт–Петербурге, а также во всех променных кассах при армии. Когда же в этих кассах начался обмен ассигнаций на звонкую монету, то в первые же дни стало ясно, что оплатить такое огромное количество ассигнаций, какое ежедневно поступало в кассы, невозможно. Командование вынуждено было отдать новый приказ «выдавать вместо денег временные квитанции, подлежащие обмену на звонкую монету только на русской территории».
После этого приказа доверие к русским ассигнациям окончательно было подорвано и во избежание дипломатических осложнений в конце 1814 года появился еще один приказ. В нем уже говорилось, что выданные квитанции будут оплачиваться на 1/3 наличными деньгами, на 1/3 векселями сроком на 9 месяцев и на 1/3 векселями сроком на 18 месяцев.
В 1815 году русское правительство разработало план оздоровления финансов и в 1817 году создало еще одну специальную комиссию по погашению государственных долгов. В распоряжение этой комиссии ежегодно стало передаваться 30 миллионов рублей наличными и 30 миллионов рублей облигациями займов.
Работа комиссии, начавшаяся в 1818 году, закончилась в 1822. За это время было выкуплено и уничтожено подлинных и фальшивых ассигнаций на сумму 229,3 миллиона рублей, однако и после этого в обращении все еще оставалось невыкупленных ассигнаций на сумму около 600 миллионов рублей.
В дальнейшем ввиду полного истощения русской казны выкуп ассигнаций старого образца был прекращен и они стали обмениваться на ассигнации нового образца. Но и этот обмен затянулся более чем на двадцать лет, и лишь в 1843 году было отдано распоряжение о замене ассигнаций на денежные знаки новой кредитной системы, но уже по курсу: 1 серебряный рубль равен 3/5 ассигнационного рубля. Срок обмена снова был растянут на несколько лет, и лишь 1 января 1849 года все необменные ассигнации были объявлены анулированными.
Крупная денежная реформа, начавшаяся в 1843 и закончившаяся в 1849 году, проводилась методом открытой девальвации, в результате которой в России был введен серебряный монометаллизм.
Таким образом, ассигнационная система просуществовала в России 80 лет.
В период Крымской войны (1853—1856) Николай I, а позднее и Александр II снова встали на путь усиленного выпуска ничем не обеспеченных бумажных денег. В связи с этим стоимость русского рубля снова покатилась вниз, как бы подчеркивая своим падением всю несостоятельность существовавшего тогда строя.
Последняя денежная реформа в самодержавной России была подготовлена и проведена в 1897 году министром финансов графом Витте, причем проводилась она формально, путем установления свободного обмена кредитных билетов на золотую монету по соотношению 1:1. Однако одновременно уменьшилось металлическое содержание рубля на '/з. Таким образом, фактически эта реформа в своей основе носила характер девальвации.
Кредитный билет образца 1878 года (оборотная сторона).
Здесь уместно заметить, что Витте оказался дельцом большого масштаба, но беда в том, что весь секрет его финансового «искусства» и финансовой политики заключался в умении использовать выгодную политическую обстановку в целях широкого привлечения иностранного капитала в промышленность и торговлю, в железнодорожный транспорт и государственных займов из–за рубежа.
В результате этой реформы иностранные капиталы широким потоком хлынули в страну и внешние долги самодержавной России за короткое время колоссально выросли. Поступившее из–за рубежа в виде займов золото составило золотую наличность Государственного банка и создало относительную устойчивость золотой валюты, на самом же деле эти займы поставили Россию в полукабальную зависимость от западноевропейского капитала.
Во время войны с Японией (1904—1905) русский денежный рынок, особенно в пограничной полосе Дальнего Востока, начал наводняться фальшивыми кредитными билетами рублевого и трехрублевого достоинства японского происхождения.
Как сообщалось в 43 номере «Иллюстрированной хроники Русско–Японской войны» за 1904 год, эти образцы, распространяемые Японией в Манчжурии, были доставлены генералом М. Косочевским, который сообщил, что русских фальшивых денег появилось много и японцы продают их китайцам за половинную цену. «Китайцы берут их охотно, так как манчжурское население имеет большое доверие к русским кредитным билетам, привыкнув к ним и убедившись еще в мирное время, что их можно свободно обменивать в русско–китайском банке на серебро и производить с ними всякие другие операции в китайских частных банках и меняльных лавках.
Несомненно, что, распространяя фальшивые билеты, японцы преследуют, кроме непосредственной выгоды, главным образом политические цели — скомпрометировать русский рубль.
Мне известно, что полевые учреждения манчжурской армии уже вывесили на станциях железной дороги и в наиболее крупных населенных пунктах объявления на русском и китайском языках с предупреждениями об обнаруженных подделках и с приложением к этим объявлениям образцов фальшивых билетов».
Здесь же уместно заметить, что Япония к войне с Россией начала готовиться за несколько лет раньше. Это подтверждается фактом печатания фальшивых денег образца 1895 года, которые в период войны на русской территории уже не обращались, так как были заменены на билеты образца 1898 года. По рисункам и внешнему виду они почти ничем не отличались, ну а дата выпуска для китайцев существенного значения не имела.
В 1910 году русский денежный рынок наводнили кредитные билеты высшего — пятисотрублевого достоинства. Поступление в банки и казначейства этих кредиток было так велико, что все сравнительные данные о выпуске и обратном притоке в банки этих купюр резко расходились.
Министерство финансов, получая тревожные сигналы, в связи с этим отдало такое распоряжение: «Подозревается массовая подделка кредитных билетов достоинством пятьсот рублей. Примите меры осторожности, создайте экспертные комиссии, проверяйте каждую купюру. Оплата допустима после заключения комиссии».
