- Доктор Траинен! Почему вы меня заперли?! Это нечестно, я хотела выйти!
- Потому и запер, - пожал плечами Ларри и теперь уже направился в кают-компанию, бросив напоследок "пленнице", - отдыхай, пока еще есть такая возможность!
В кают-компании, тем временем, собрался практически весь экипаж "Золотой сколопендры". За длинным столом, в соответствующем неписаным правилам порядке, сгруппировались старшие и младшие матросы, мастеровые и судовые офицеры. Сегодня команда отмечала важное событие - первый день плаванья. Спрашивается, почему это нельзя было сделать еще накануне на суше, всё равно же все выпивали по кабакам, так и обмыли бы заодно важное событие... Но все было не так просто, ведь сухопутная пьянка не обладает должным мистическим эффектом. И ничего было не поделать с этим обычаем, так как своими корнями он уходил в те давние времена, когда в старинных островных языках было как минимум двадцать восемь слов для обозначения морских волн, а моряки были гораздо суеверней и к силам природы относились намного почтительней... И лучше уж было соблюсти старую добрую традицию и на один день послабить строгие дисциплинарные правила, чем случайно обидеть небеса и навлечь на себя неприятности глупым нежеланием выпить "на добрый путь". По такому торжественному случаю для команды выставили бочонок вина, которым, в принципе, несколько десятков крепких парней и здоровых мужчин даже теоретически не могли ужраться в стельку. Правда, практически каждый участник маленького празднества всегда тащил к общему столу что-нибудь из своих "заначек", так что грань, отделяющая культурные товарищеские посиделки от воистину пиратской попойки, была очень зыбкой...
Спиной к двери, во главе стола стояла капитан Шивилла Гайде. В руках девушки был поднят серебряный кубок, и она звучно обращалась ко всем присутствующим.
- Все вы знаете, по какому поводу мы сегодня собрались здесь. Отметить отплытие - дело важное и, однозначно, нужное. Сегодня наш вечер - пьем, гуляем, веселимся. Но помните, что во всем нужно знать меру, так что если хоть один из вас утром не сможет оторвать ленивую задницу от тепленькой постельки и приступить к своим прямым обязанностям, ему не поздоровится... - тут дверь за ее спиной приоткрылась, и в каюту проскользнул чуть припоздавший судовой врач, беззвучно шевеля губами и шепча извинения. - Повторяю для слабослышащих и новоприбывших - если хоть один ротозей заявится завтра на рабочее место не вовремя или, чего доброго, пьяным, меры будут приняты самые серьезные.
Ларри снял шляпу и слегка поклонился, изображая из себя саму понятливость и невинность, и постарался как можно быстрее прошмыгнуть на свободное место. Выбирать особо не приходилось, поэтому лекарь приземлился рядом с любезно помахавшим ему рукой и похлопавшим по лавке рядом с собой Элоизом. Мастер парусов ко всему еще продемонстрировал Лауритцу под столом две полные бутылки рома, давая судовому врачу понять, какое выгодное соседство тот сейчас приобрел.
- Друзья мои, семья моя, лучший экипаж лучшего на всем белом свете корабля, - уже благодушно продолжила Шивилла, - первый день знаменует все плаванье, так пускай же он будет счастливым! Впереди нас ждут новые труды и заботы, возможно, новые трудности, которые мы обязаны преодолеть... Потому что как же иначе - я готова поспорить, что не сыщется на море никого опытней, толковей и дружнее нас! - по помещению прокатился одобрительный гомон. - Кто-то покинул нас, а кто-то только-только успел вступить в наши ряды, - на этих словах капитанша посмотрела прямо на доктора Траинена, и ему даже показалось, что она одарила его персональной улыбкой, - но сейчас это не имеет значения. Потому что теперь вы - не разношерстная компания, а одно целое, команда "Золотой Сколопендры"! О, красавица-"Сколопендра", моя возлюбленная сестра... Вы верны мне, друзья?
- Да, капитан!!! - заорали сразу в несколько десятков глоток из разных углов.
- Так будьте же и ей вернее, чем всем женам и любовницам вместе взятым! Тогда она приведет вас к богатой добыче!
Капитан наклонила свой кубок и плеснула на палубу немного красного крепленого вина. Все присутствующие повторили ее жест, проделав его, кто со стаканами, кто с кружками... Корабль благосклонно принимал "угощение", сухие, шершавые доски жадно впитывали возлияние, покрываясь кроваво-красными пятнами. А вот суда, строившиеся каких-нибудь несколько сотен лет назад, были гораздо более привередливы, и в качестве жертвы требовали живой, горячей крови. Родись Шивилла в другой век, ей пришлось бы зарезать на борту птицу или зверя, или даже попотчевать свой корабль человечиной... Но это было тогда, в века темные и жестокие, а теперь же они плыли на добром корабле со справедливым капитаном.
После того, как все осушили свои "кубки" и наполнили их заново, капитан Гайде обошла стол по кругу, чтобы чокнуться с каждым без исключения.
- Попутного ветра!
- Спокойного моря!
- За удачу!
- За добычу!
- За здоровье! - было бы удивительно, если бы судовой врач придумал бы что-нибудь другое для подобного случая, тем более, что все остальное и так сказали до него.
И еще несколько тостов прозвучало в подобном духе, прежде чем капитанша была вынуждена оставить только начинавшийся вечер. Никого не удивил ее уход, ведь в скором времени на "Сколопендре" должен был остаться минимум трезвых голов, поэтому одной из них весьма рационально было бы стать рыжей голове Шивиллы. К тому же, она чувствовала себя должной составить компанию и поддержку вахтенным на верхней палубе, чей жребий сегодня оказался вовсе не весел. Вот, кому действительно не повезло - тем, кто оставался на ночь присматривать за кораблем, и потому мог позволить себе не более чем одну чарку спиртного...
А, как только за капитаном закрылась дверь, на общем столе, словно по мановению волшебника, возникли бутылки и фляги с традиционным ромом и разнообразным самогоном, который некоторые умельцы могли гнать хоть из гнилых бананов, хоть из старых портянок... Если считать, что коллективная попойка способствует духовному сближению, то сегодня, наверное, все, кто был в ссоре, должны были помириться, а те, кто еще не успел стать друзьями, обязаны были побрататься. Этим вечером пили все, даже те, кто до этого мог притворяться трезвенниками. Даже мальчишка-юнга, правда, присутствующая здесь же матушка дозволила ему не больше стакана вина... Но в этой атмосфере любви и взаимопонимания никто бы и не подумал смеяться над юным Луисом и обзывать его "маменькиным сынком" (потому как всем было известно, как крут порой бывает нрав у доброй поварихи). А потом кто-то затянул песню... И не просто какие-нибудь бестолковые куплеты, а Песню с большой буквы. Ее знали все, и каждый моряк, вне зависимости от своих музыкальных способностей, подхватил знакомые куплеты:
