И... Раз, два, три, четыре!
- Абрам... - с ужасом прошептал Жукаускас.
- А я там был, - сказал Головко, не меняя своего положения.
- Да я шучу, ребятоньки, что вы в самом деле!.. - воскликнул Павел Амадей. - Такой партии нет нигде, даже на полюсе. Впрочем, я слышал, что появился Союз Борьбы за Освобождение Полюса. Но это мотня. Да будет свет, сказал монтер, и член засунул в полотер.
Немедленно все вокруг засияло нежно-голубым прекрасным свечением, заполнившим весь небольшой гараж блаженной мягкостью вновь увиденного мира.
- Вы просто невозможны... - с пафосом пробормотал Софрон.
- Да я шучу! Пойдемте наверх, будем есть моржовый ус, а также моржовый уд, и пить кумыс с тоником, или ледовитую водку. У меня есть еще кое-что...
- Необязательно, - сказал Головко.
- Я хочу тюленя и моржа! - восторженно воскликнул Жукаускас.
- Вперед! - крикнул Саха, вылезая из машины и подходя к началу дубовой лестницы наверх. - Итак, господарики, добрэ дошлы у мою расписную якутскую хату в могучем Мирном, что стоит рядом с Вилюем посреди лесов, песков и пальм. Истинно, истинно говорю вам: <заелдыз>!
Замба шестая
Они сидели в мягких креслах за низким столом темного дерева в большой комнате с белыми стенами, на которых висели яркие картины, рога каких-то животных и всевозможные амулеты. Горел камин, пахло жареной дичью, Павел Амадей Саха в шелковом халате бирюзового цвета, громко чавкая, ел мозг из большой вареной кости. Жукаускас попивал <жиздру>, Головко курил кальян. В большом готическом окне можно было видеть их отражения, поблескивающие на витраже. Абрам Головко закрыл глаза и зевнул.
- Чудеса и небо без ливня, - сказал Саха, отложив кость. - Мне так хорошо с вами. Ну, расскажите же подробнее, как борьба, как Дробаха...
- Нормально, - ответил Софрон, - все это нормально. Вы что, знаете Дробаху? Откуда? Где же все-таки последний агент?
- В жопе... - засмеялся Саха. - Да, я знаю Дробаху. Он принял меня в партию. А где агент, я в самом деле не знаю. Но как вы видите, нам вообще этого ничего и не надо.
- Ах, да, да... - Жукаускас отхлебнул <жиздры> и пристально посмотрел в камин.
- Чего?
- Да ничего. Откуда у вас это все?! Откуда в Советской Депии вот эта вся... вообще... ну это... западная... южная... вот прямо... жизнь. А? Прямо ведь так?
- Прямо ведь так.
- Ну?
- Не догадываетесь?
- Я - Старший инструктор.
- Алмазы.
- Алмазы?
- Алмазы.
Софрон резко допил <жиздру> и налил себе <чучу>.
- Но ведь это невозможно! Алмазы принадлежат государству! Вы не распоряжаетесь ими! Их увозит специальный самолет - и все. И никто не знает. Оборонные дела.
- Взятки, - сказал Саха.
- Но нельзя же всех...
- Почему?
Софрон резко выпил <чучу> и налил опять <жиздру>.
- Нет, но это невозможно, ведь есть же план по алмазам, там ведь надо сколько-то добывать, это фиксируется, куда-то складывается, там следят...
- Приписки.
- Но нельзя же все приписать!
- Почему?
- Не получится, ведь это же маразм какой-то... Ну там чуть-чуть... Немного... Но ведь не все!
- А взятки?
- Ну хорошо, хорошо... Но я знаю, что существует план продажи алмазов в мире и твердая цена. И больше продавать нельзя. Иначе будет скандал, снижена цена, и там начнется уже большая политика. И вы что, ограничились это, как говорится, дозированной продажей?
- Нет, конечно.
- Но я что-то не слышал о каком-то буме мирненских алмазов. По-моему, на мировом рынке все спокойно.
- Взятки.
- Ну хорошо, и там взятки, но ведь алмазов-то больше! Реально больше! Куда их девать?! Не можете же вы утверждать, что вы продали два, когда вы продаете пять!
- Почему?
- Как это почему?! Потому что вы продали пять!!!
- А приписки?
- Приписки, как я понимаю, уже в отрицательном смысле?
- А почему бы и нет?
- Но кто пойдет на такие чудовищные приписки?
- А взятки?
- Но ведь вы выходите уже на государственный уровень! Там своя система проверок! Там... президент, там парламент, там разведка. Вы что, можете все это подкупить?
- А почему бы и нет?
- Но ведь есть честные люди! Они не будут молчать!
- А кто им поверит?
- А если у них есть факты?
- Их можно заткнуть.
- Убить, что-ли?
- Ну почему, сразу так убить.., - Павел Амадей Саха ухмыльнулся и постучал пальцами по столу. - Можно отправить их куда-нибудь в Якутию. В тундру... Или в город Мирный. В алмазный карьер. Или еще куда-нибудь...
- Значит, ваше благополучие стоит на костях?! - возмущенно выкрикнул Софрон.
- Нет, на алмазах. Что плохого в том, что мы выгодно продали свои алмазы и построили здесь прекрасный город с одним из самых высоких уровней жизни в мире?
- Но остальным-то плохо! И вообще: это не ваши алмазы!
- А чьи же?
- Общие! Алмазы нашего государства!
- Советской Депии?
- Да, в конце концов! То есть, нет! Якутии! Эти алмазы принадлежат Якутии!
- Да здесь якутов-то никогда и не было. Здесь была одна тайга. Пришли геологи, нашли алмазы. И все.
- Но это территория Якутии!
- А почему не Эвенкии?
- Блин, да потому что есть такая страна - <Якутия>, и нету такой страны - <Эвенкия>. А в Якутию входит все.
Павел Амадей Саха вскочил и налил себе большой бокал шампанского.
- Дорогой вы мой, да ведь это ж правда!.. И я так считаю! И поэтому я вхожу в партию! И я хочу, чтобы нашими деньгами и связями пользовала вся Якутия! Ведь мы уже давным-давно вложили алмазные деньги в оборот, и теперь уже существуем за счет своих банковских дел. Но можно и всю Якутию преобразовать! Чтобы везде были пальмы и цветы! Я сам из Намцев, и знаешь, паря, как мне больно, что у нас вот так, а у них вот так! У нас жарко, а там холодно. У нас настоящий киви, а у них совстско-депский. И я готов бороться за это! У нас-то, ясное дело, все думают: пошли они все!.. Но я - истинный якутянин, патриот. Давай выпьем!
Жукаускас встал, прослезившись.
- Спасибо друг, - сказал он, хлопнув Саха по плечу. - Ты - настоящий человек. Они чокнулись и резко выпили.
- А почему вы ничего не говорили Дробахе обо всем этом? - спросил Софрон, садясь на свое место.
- Я говорил! Я говорил! Я говорил! А он мне отвечал: иди, проспись, и так далее. Ведь моя идея была такой: соединить наши связи. Точнее: подменить здешнюю связь вещей. Замкнуть два конца. Чтобы никто ничего не понял. Чтобы здесь думали, что деньги поступают в Мирный, и там думали, что отправляют в Мирный разные штучки-дрючки-товары-машинки, а все это шло бы в ЛДРПЯ. Ну а уж там Дробаха, или вы, друзья, внедряли бы это во всю Якутию.
- Да, но ведь у нас пока советско-депский режим... - задумчиво сказал Софрон. - Как же это все внедрить? Вот если бы у нас была власть...
- Так ее можно взять.
- Как это? Восстание, что ли?
- Восстание организовать нетрудно. Ты читал Ленина?
- Да, но ведь, послушай, здесь-то поймут, что деньги и штучки-дрючки-товары-машинки идут не вам. И что делать?
- А взятки?
- Но ведь реально же ничего не поступает! Как же этот человек выкрутится, даже получив взятку?!
- А приписки?
- Но ведь есть же какой-нибудь у вас самый главный, которого не проведешь. Иначе, как же это все функционирует?!
Павел Амадей Саха налил себе еще шампанского, и посмотрел Жукаускасу прямо в глаза.
- Да, - сказал он просветленно. - Он есть. Его зовут Адам Купча, и он придумал и осуществил все, что произошло. Когда-то он был Семеном Копошилко, первым секретарем Мирненского горкома партии, но сейчас его духовное имя в Мирном - Адам Купча. И он давно больше не секретарь. Хотя для Якутского начальства все по-прежнему. Но я знаком с ним! - слеза умиления повисла на реснице Павла Амадея Саха. - И я уверен, что он согласится. Он любит Якутию; он просто ее Бог, который есть ее река, и ее море, ее спокойствие и ее страсть, ее внутреннее напряжение и ее внешний облик, ее душа и ее сила, ее надежда и ее высший путь. И он также есть отбросы ее помоек, и говно ее уборных...
- Ладно, - перебил его Софрон, - скажите мне лучше, как это вы построили тут такую огромную хренятину, и про это никто не знает. Ведь летает же в Мирный разное начальство, люди...
- А мы сохранили старый Мирный, - тут же сказал Саха. - Когда летят всякие непосвященные, они попадают прямо туда. И там все нормально, прохожие ходят... Это их работа. Они работают жителями старого Мирного. Очень, кстати, неплохо платят. По-моему, четыре тысячи рубляшников в месяц. Давайте выпьем,
- Давайте, - согласился Софрон, наливая себе <чучу>. - И что, так никто и не узнал, что у вас тут?! Что же это - незаметно?!
- Мы маскируемся. Нет, был один юркий третий комсомольский секретарь из Якутска Осипов. Он как-то пролез. Но мы ему тут же дали дом, стипендию, машину и все такое. До сих пор живет здесь, и не думает возвращаться. А там считается погибшим. Но, кажется, жена тоже не больно-то тоскует. Так что, все так.
