Макс Лим медитировала в комнате, которая была когда-то кладовой, но теперь официально значилась в реестре помещений "Обоснованного сомнения" как каюта номер 523. У мастера Лим была отдельная каюта, расположенная рядом с той, где жили остальные. Во-первых, она любила по нескольку часов проводить в медитациях, окружив себя удушающими клубами гранских благовоний, которые человеческий нос воспринимал как горящее машинное масло. Но главной причиной, из-за которой мастера Лим попросили поселиться отдельно, были ее четыре граньих желудка, которые громко урчали всю ночь напролет и не давали никому заснуть.
Мастера Лим, существо социальное, угнетала изоляция от спутников-людей, и она проводила с ними все дневные часы. Но сейчас, когда Джей занимался, а падаванов отправили за продуктами, она переместилась в свое маленькое жилище. Окутавшись густыми клубами дыма, способного свалить с ног небольшое млекопитающее, она с удовольствием погрузилась в живую Силу, связывающую все и вся.
За следующей дверью, в каюте 524, великий мастер Йода недоумевал, куда запропастились падаваны. Нет, он за них не беспокоился. Он умирал с голоду.
* * *
Целью любого путешествия, размышляла Лазутчик, является самопознание. В этом смысле путешествие складывалось на редкость удачно. Лазутчик узнала множество вещей. Она уяснила, что если тебя берут в падаваны, это не такая уж радость, как она думала — особенно если учитель смотрит на тебя как на лишний багаж. Она поняла, что ее тело слишком приучено к вкусной и привычной пище, которую подавали в Храме джедаев, а также то, что галактика огромна и в ней полно существ, которые охотно съедят самую отвратительную баланду. И еще она выяснила, что совершенно не умеет ориентироваться в пространстве; ей казалось, что за время нескончаемой прогулки они с дроидом Солисом — которого Лазутчик про себя упорно называла Неряхой — обошли корабль не меньше трех раз.
— Послушай, это уже никуда не годится, — наконец сказала она. — Пускай они пришлют эту вещь ко мне в каюту. Если я вообще найду свою каюту, — добавила она.
— Мы уже пришли, — невозмутимо ответил Солис; и действительно, за углом обнаружилась маленькая дверь с табличкой: БЮРО НАХОДОК: ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ЧЛЕНОВ ЭКИПАЖА. Надпись была сделана верпинскими знаками, такими незаметными, что Лазутчик разглядела буквы, только уткнувшись носом в дверь.
— Подождите минутку, — сказал дроид и скрылся.
Лазутчик ждала.
Ждала.
Ждала.
— Ну, все, — прорычала она наконец.
Но как раз в тот момент, когда она собралась уходить, дверь с шипением открылась и появился Солис.
— Хорошая новость, — вежливо произнес дроид. — Пропавшая вещь оказалась не вашей. Ее уже забрали.
— Что?
— Похоже, сумка принадлежала другой госпоже Фо. Простая ошибка идентификации, — объяснил дроид. — Приносим извинения за неудобства.
"Джедай, — напомнила себе Лазутчик, — всегда спокоен. Мелкие жизненные неурядицы не выбивают его из колеи. Настоящий джедай никогда не стал бы представлять в уме этого дроида в виде трех корзин гаек и кучи металлолома".
Дроид склонил голову набок.
— Что-то не так, госпожа?
— Нет, — сквозь зубы прошипела Лазутчик. — Ничего. Я пошла в свою каюту.
Она стремительно шагнула за угол и углубилась в лабиринт коридоров. Солис — чья слуховая система была основана на легендарных аудиоволокнах от "Цянь/Ши" — внимательно слушал, как ее шаги затихают вдали, а затем медленно возвращаются.
— Ну ладно, — прорычала Лазутчик, спустя две минуты выйдя из-за того же угла. — Чтоб меня раздавило между черными дырами. Как я теперь найду свою каюту?
— Позвольте, я помогу, — учтиво произнес дроид.
— Ты очень любезен, — проворчала девушка.
* * *
В глубине палубы третьего класса, в коридоре Таупе, на уровне 17A, дверь каюты 524, зарезервированной для семейства Фо, скользнула вниз почти до упора. В верпинских жилищах двери обычно открывались вниз, так что обитатель мог выглядывать наружу и при необходимости без стеснения разговаривать с посетителем, даже будучи одет в купальный халат. Но все же дверь опустилась не до конца — над порогом осталась небольшая перемычка, которую мог легко перепрыгнуть любой здоровый пятилетний малыш; согласно действующему приказу хитроумного проектировщика, техобслуживание проводилось на палубах третьего класса только в тех случаях, когда в поломке не оставалось никаких "обоснованных сомнений".
Для двуногого человека переступить через пятнадцатисантиметровый порожек — не ахти какой подвиг. Однако для приземистого, похожего на мусорный бак на колесиках дроида Р2 это казалось нелегкой задачей.
За безопасностью в общественных местах на лайнере следили простейшие охранные элементы от "Карбанти". Каждое наблюдательное ядро состояла из маленькой камеры и микрофона, подключенных к примитивному искусственному интеллекту. Создание эффективного ИИ — не просто наука, а целое искусство; те же ИИ, которыми оснащались охранные элементы, были, по большому счету, самыми тугоумными детьми в классе. Но даже по этим стандартам механический мозг, следивший за коридором перед каютой 524 на уровне 17A, был особенно недалеким. Преступное поведение, его примеры и мотивы были выше его понимания. Прямо перед его камерой случилось несколько эффектных краж и одна довольно даже забавная афера с участием рыбы, алмаза и двух глухонемых, и у мозга даже не шевельнулась мысль доложить о подозрительной деятельности более крупному и разумному ИИ, снабжавшему информацией корабельную службу безопасности. Дело в том, что мозг этого конкретного охранного ядра (или то, что у него было вместо мозга) знал лишь одну мысль, и эта мысль была: "Пожар!". Все время своего существования — семьдесят три с чем-то триллиона процессорных циклов — ядро ждало, когда же его инфракрасные датчики и детекторы дыма что-нибудь зарегистрируют. Тогда оно, наконец, смогло бы прервать свое бесконечное молчание и врубить на полную огни и клаксоны.
Не будет преувеличением сказать, что охранное ядро в коридоре Таупе на уровне 17A мечтало о пожаре. Ни разу не вспыхнувшие лампы сигнализации, вечно молчащие клаксоны — это было словно семьдесят три триллиона процессорных циклов непрерывного ожидания чиха. Маленькое ядро дошло до того, что было готово расплавить собственные процессоры, лишь бы запустить сигнал тревоги.
Однако охранное ядро не обратило ни малейшего внимания на дроида Р2, который подкатился к запертой двери каюты 524, и не задумалась даже тогда, когда упомянутый Р2 с грохотом врезался в преграду и издал поразительно неметаллический вопль, за которым последовало раздраженное ворчание. При виде того, как маленький дроид вытягивает трясущуюся руку и с нехарактерным для машины раздражением стучит в запертую дверь, более разумный ИИ почувствовал бы определенное любопытство. Строго говоря, инженеры "Карбанти" сказали бы, что даже наименее одаренное из охранных ядер было бы поражено, увидев, как тот же Р2 плавно поднимается в воздух без помощи каких либо сервомоторов или ракетного двигателя. Когда дроид опустился на пол и покатился по коридору, словно какой-нибудь проказник, ищущий приключений, даже охранное ядро с минимальной инициативой вполне могло бы отметить маленького дроида как объект для непрерывной слежки.
Но ядро в коридоре Таупе не сделало ничего подобного. Горькая правда заключалась в том, что оно уделило бы внимание этому голодному, сердитому летающему Р2 лишь в том случае, когда какой-нибудь любезный пассажир облил бы дроида горючей жидкостью и поджег.
* * *
В кафетерии усталые пассажиры все так же стояли в длинных очередях за едой. Дети рисовали узоры на пластиковых столах, проливая на них соус, или пытались убедить родителей, что съели овощи, которые на самом деле они прятали под перевернутыми чашками. В другом конце зала, с противоположной стороны от прилавка, на гигантском головид-экране мелькали бесконечные картины последних трагедий Войн клонов.
Одним словом, ничто не говорило о том, что тот мир, который знал Уи, провалился за ужасный горизонт событий и никогда уже не вернется.
— Вы урожденный Уи Малро, — произнес красно-белый дроид в своей вычурной, но аккуратной манере. — Вы появились на свет на планете Вжун ранней весной, после тяжелых родов, продолжавшихся две стандартные ночи и один день. Вы были хорошим ребенком и, в отличие от вашего несчастного брата, быстро научились ходить и говорить. Единственное, что он умел лучше вас — это спать, — продолжал дроид тихим голосом, продолжая смотреть Уи в глаза. — Еще в раннем детстве вас начали тревожить сны.
— Откуда ты все это знаешь? — прошептал Уи.
— Я был там.
