То есть, все человеческое знание является творческим процессом перевода с языка самой действительности на язык наших представлений о действительности. Эти представления Кант называет предметами, а грамматикой этого перевода служат наши базовые познавательные функции - формы чувственности, рассудка и разума. Формы познания являются априорными (они предшествуют опыту и являются необходимыми и универсальными). Поскольку познавательные формы, предваряя опыт, делают его возможным (то есть выступают в качестве условий возможности опыта), то учение об этих формах Кант называет трансцендентальной философией.
Главный вопрос трансцендентальной философии состоит не столько в том, что мы познаем, сколько в том, как мы познаем. Или, говоря другими словами, трансцендентальная философия проясняет отношение априорных познавательных форм к предметам возможного опыта. Априорные формы делают возможным опыт, потому что они являются теми правилами, по которым мы создаем (в терминах трансцендентальной философии - конституируем) все многообразие предметов научного познания.
Сначала давайте подробнее рассмотрим эти формы, а затем проиллюстрируем их работу на простых примерах.
1. Априорные формы чувственности: пространство и время. Человеческое познание активно взаимодействует с внешней действительностью уже на уровне чувственности. Вот передо мной стоит стол. Он деревянный, темно-коричневый, с круглыми ножками и прямоугольной поверхностью. Все эти свойства Кант называет материей чувственного восприятия (то есть множеством чувственных данностей, возникающих в результате воздействия внешней вещи, вот этого стола, на мои чувства). Материя чувственного познания является результатом внешнего воздействия (на зрение и другие чувства, ведь я могу подойти к столу, провести рукой по поверхности, почувствовать его на ощупь, могу почувствовать запах древесины и лака и т. п.). Но этот стол предстает для меня как чувственно воспринятый предмет благодаря формам чувственности - пространству и времени. По Канту пространство и время - это не характеристики самой действительности, а универсальные способы человеческого восприятия действительности. Все вещи даны мне (так же, как и всем другим людям) в пространстве и времени. Стол стоит возле окна и возле книжного шкафа. Если я захожу в комнату, то все предметы для меня пространственно упорядочены: я вижу все в перспективе, в определенных ракурсах. Вот я смотрю в окно: я вижу улицы Нижнего и Верхнего Вала, аллею, дома в разных ракурсах, людей, которые с шестого этажа кажутся маленькими, а я, стоя у окна и глядя на них, кажусь маленьким в их глазах.
Мы можем дальше мысленно расширять пространство нашего мира в отношении к пункту рассмотрения (пусть это будут мой дом и моя комната). Это легко сделать с помощью специальной программы: вот передо мной Подол, потом Киев, потом Украина, Европа, планета Земля, Солнечная система, наша галактика и далее - захватывающие дух бездны вселенной. Всё мы представляем в определенном пространстве, но пространство моей комнаты, пространство Подола, Киева, Украины и т. п. - это всего лишь проявления априорной формы пространства (то есть нашей формы воспринимать и внешне упорядочивать предметы). Мы не можем воспринимать предметы, не воспринимая их в определенном пространстве, как определенным образом пространственно упорядоченные. Благодаря тому, что мы являемся существами, одаренными кроме интеллекта еще и чувственным восприятием, эти чувства накладывают свой отпечаток на образ нашего понимания окружающего мира.
Точно так же и время является внутренним порядком нашего восприятия действительности. Я могу воспринимать предметы в моей комнате, за окном и т. д., только двигаясь от одного момента восприятия к другому. Если изобразить этот процесс восприятия с помощью чисел, то он предстанет как последовательное сочетание единиц: 1 + 1 + 1 + 1 + n. Точно так же и наше мышление является последовательностью мыслей, то есть наше мышление является дискурсивным (мы уже знаем, что дискурс - это последовательность слов, предложений, мнений и т. п.). Речь идет о фундаментальной характеристике нашей природы: все, что мы воспринимаем, воспринимается нами в соответствии с внутренним (время) и внешним (пространство) порядками. Сказанное означает, что и основания математики по Канту (чистой математики) следует искать именно в устройстве нашего восприятия мира. А воспринимаем мы этот мир в перспективе двух априорных форм чувственности -пространства и времени. Иными словами, математика есть тот язык, который возникает из наших базовых познавательных способностей и который мы накладываем на саму действительность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если предположить существование каких-то не-чувственных интеллектуальных существ, например, ангелов, то, вероятно, они воспринимали бы мир вне пространства и времени. Нам трудно представить их способ восприятия действительности, но мы можем помыслить его как принципиально иной и отличный от нашего (не-чувственный, непространственный, вневременной).
Художники в XX веке нередко пытались воспроизвести такие способы восприятия, разрушая привычные представления о пространстве (вспомним хотя бы визуальные эксперименты Пабло Пикассо). Но человек не может полностью освободиться от способов собственного восприятия. Конечно, нам на помощь могут прийти различные математические модели, но, если разделять позицию Канта, уже сама математика является нашей проекцией восприятия действительности. Ангелам не нужна математика, они понимают фундаментальные структуры мира нематематическим образом. Тем не менее, мы можем спросить Канта: а как же ангелы смогут посчитать свои ангельские легионы и ранги? Скорее всего, Кант ответил бы так: у ангелов для этого есть чисто интеллектуальная способность, специальный ангельский язык и ангельский образ мышления, которые нам не дано представить ни при каких обстоятельствах.
2. Категории чистого рассудка: априорные правила конструирования опыта. Рассудок по Канту (нем. Verstand) является не-чувственным познанием. Чувства имеют непосредственный доступ к миру. Например, я непосредственно воспринимаю цвет и запах роз, стоящих на моем столе. Однако рассудок имеет лишь косвенный, опосредованный доступ к миру. И его главные инструменты познания - это понятия. В данном примере -это «розы», «стол», «запахи». Каждое понятие представляет множество мира в определенном обобщенном аспекте. Под понятие стола подпадают все индивидуальные столы мира. И когда мы заходим в другую комнату или аудиторию или офис, мы всегда применяем наш интеллектуальный инструмент (понятие «стол») для опознания таких вещей, как столы. Но и каждая индивидуальная вещь (конкретный стол) только тогда становится для нас предметом познания, когда мы соединяем многообразие чувственных данностей в определенное единство.
Вот я смотрю на определенный объект в своей комнате. В результате воздействия этого объекта на свои чувства я получаю целый комплекс информации (в терминах Канта -множество данностей): темно-коричневый цвет, такая-то поверхность, такая-то протяженность, такой-то материал и т. п. Действие рассудка заключается в том, чтобы соединить это множество данностей в единстве предмета. Происходит процесс соединения именно на основании понятий («стол», «плоскость», «длина», «материал» и т. п.). Иными словами, понятия - это функции (орудия) обработки чувственной информации. Стол предоставляет мне множество информации через чувственные входы (зрение, слух, осязание и т. д.), а рассудок с помощью понятий декодирует, обрабатывает эту информацию и образует (конституирует) определенный предмет - вот этот стол. Ведь «темно-коричневый», «плоский», «длинный», «деревянный» на чувственном уровне является лишь сырым материалом, требующим концептуальной обработки.
Представим себе человека, который никогда не видел столов. Вот он заходит в нашу комнату и тоже получает конкретную чувственную информацию. Он не имеет в своем распоряжении понятия стола (существовало и существует много культур, где нет столов), и его рассудок не может правильно соединить множество чувственных данностей в определенное единство. То есть, для этого человека этот предмет не является столом в нашем понимании. Однако он оперирует какими-то другими понятиями, которые соответствуют его привычному образу жизни. Он, например, может подумать, что это - жертвенник или подставка для роз. А житель джунглей, который найдет там мои карманные часы, может подумать, что это просто красивая вещь, и будет носить их на шее как украшение.
