— Привет, — Филара отвлеклась от произведения искусства. — Что с обувью?
— Как видишь, — герцог продемонстрировал надетые еще в лавке сапоги из темно-синей кожи. Взятые на время у Гудрона он нес в выпрошенном у мастера мешке. — Так что всё, пошли назад.
— Ага, сейчас, — послушно сказала девушка, отходя к следующей картине.
На портрете был изображен какой-то правитель с горящими очами. Также там присутствовала свора собак, труп оленя, восходящее солнце и дерево. Обратив, наконец, внимание на то, что находилось вокруг (осуждающие взгляды, впрочем, он привычно пропустил), Ральдерик заметил, что все представленные здесь картины были примерно одной тематики.
— Генрих IV, — пояснила Филара, не заботясь о том, что спутнику это было неинтересно. — А вон там Генрих VI и Генрих IX.
— У них что, других имен нет? — дворянин понял, что «сейчас» может растянуться на долгое время и начал раздражаться.
— Это традиция рода Утаров, — пояснила неизвестно когда и от кого успевшая нахвататься фактов девушка. Хотя у нее редко возникали проблемы с поисками жаждущих помочь и подсказать, особенно среди старушек и лиц противоположного пола. — Все правители династии носили имя «Генрих»! Здорово, правда?
— Я в восторге. А теперь пошли отсюда! Я просто умираю, как хочу помыться!
— Молодой человек, — не выдержали нервы у какой-то пожилой дамы. — Я настаиваю, чтоб вы вели себя прилично или же оставили сие место и не мешали людям! А вы, милочка, не обращайте на этого хама внимания. Если он вам докучает, я могу позвать охрану.
— Так, мне это надоело, — вздохнул Ральдерик, не удостаивая бабульку и взглядом.
Он подхватил обалдевшую Филару на руки, перекинул через плечо и понес к выходу. Та, зная, что кричать и пинаться совершенно бесполезно, решила потратить время на то, чтоб хотя б мельком разглядеть остальные портреты прежде, чем картинная галерея останется позади. У выхода юноше пришлось остановиться, чтоб стряхнуть с себя верещавшую и грозившую карой старушку. Вслед ему неслись негодующие восклицания и неодобрительный гомон, которые он всё также гордо оставил без внимания. В суматохе никто не заметил, как покойные короли на портретах моргнули и обменялись красноречивыми взглядами.
— Ну и зачем нужно было это делать? — обиженно поинтересовалась волшебница, когда ее ноги снова коснулись земли. Произошло это только за воротами замка.
— А я тебя два раза нормально просил, — огрызнулся гендевец, беря девушку за локоть, чтоб та снова никуда не сбежала, и пошел в сторону гостиницы.
Музей тем временем негодующе гудел. Ральдерику со своей ношей пришлось пройти почти через весь замок, так что внимания им досталось, чуть ли не больше, чем всем экспонатам вместе взятым. Однако долго обсуждать произошедшее посетителям не удалось — наступило время закрытия, немногочисленные смотрители попросили их зайти на следующий день и выпроводили на улицу. Когда дворянин с волшебницей добрались до «Явления…», было уже достаточно темно.
— Ну и где горы одежды? — поинтересовался Гудрон, когда услышавшие о возвращении товарищей супруги и кот зашли в комнату герцога.
Увидев, что Филары внутри не было, Шун развернулся и демонстративно ушел прочь.
— Спасибо за сапоги, — вельможа кинул кузнецу мешок.
— И всё же, почему я не вижу вышитые камзолы и всё такое? — черноволосый юноша поймал брошенный в него снаряд.
— Потому что их нет. А теперь, если вы оба не против, я бы хотел принять ванну. Спасибо за понимание, увидимся за ужином.
Эрлада с мужем услышали, как за их спинами захлопнулась дверь. Через час герцог таки соизволил выйти. Переодетый, чистый и благоухающий.
— Вы уже ужинали? — поинтересовался он, врываясь в комнату к другу с женой и плюхаясь на кровать.
Раздалось гневное шипенье. Это место уже было занято, так что лишь нечеловеческая реакция спасла кота от неизбежной травмы, вызванной падающим сверху телом.
— Извини, — повернулся к успевшему заскочить на подушку зверю Ральдерик. — В этот раз было не специально.
— Нет, не ужинали, — отозвалась откуда-то сбоку Филара.
Девушка сидела в кресле и пыталась вязать. Эрлада, демонстративно игнорируя гостя, следила, чтоб та всё делала правильно. Шун тем временем раздумывал, стоит ли царапаться, если человек принес свои извинения, но соблазн столь велик.
— И ты меня прости, — обратился к дочери дракона герцог, соображая вдруг, что принцессы с наследственной способностью уничтожать всё на своем пути не привыкли, чтоб их выставляли из комнаты. К кузнецам, впрочем, это не относилось, тем более что гендевец был уверен, что друг на это не обиделся, так как давно привык и вообще знал, с кем вызвался идти.
Претендентка на престол Савараха презрительно фыркнула. Внезапно она встрепенулась и нахмурилась. В тот же момент в дверь постучали.
— Войдите! — крикнул Ральдерик, не задумываясь, что в этой комнате не он должен распоряжаться.
Стук повторился. Неизвестный за дверью явно ждал, что ему откроют. Заметив, что никто из присутствовавших не рвался бросать свои дела, дворянин недовольно поднялся с кровати и потянул на себя дверную ручку.
— Я вас слушаю, — успел сказать он прежде, чем разглядел позднего гостя.
Нет смысла описывать его внешность и одежду. Достаточно сказать только то, что в нем с первого взгляда угадывался слуга кого-то очень важного, привыкший гордиться своей должностью и с презрением глядящий на всех, кто преуспел в жизни меньше него. Хотя вернее было бы употребить слово «смерти», потому что, да, неестественную прозрачность визитера невозможно было не заметить. Герцог замер, глядя во все глаза на невозмутимого призрака, и не знал, как ему реагировать. Тем временем, дух с невозможно важным видом вынул из-за пазухи какой-то свиток, демонстративно развернул его, прокашлялся и, держа раскатанный рулон бумаги на вытянутых руках, принялся зачитывать содержимое.
— Вам оказывается огромная честь, величайшее дозволение… — вещал он на весь коридор. Если опустить красивые формулировки, восславления сиятельных монархов рода Утаров, правителей великого Вармана, и описания, насколько Ральдерику повезло, то суть его речи сводилась к следующему: юношу приглашают на прием к усопшим королям.
Пока глашатай разглагольствовал, в дверном проеме собралась уже целая толпа заинтересованных слушателей.
— Ниже подписались Генрихи Третий, Шестой и с Девятого по Двенадцатый, — закончил призрак, аккуратно сматывая полупрозрачный свиток.
— Можно узнать, с чего вдруг такое внимание? — поинтересовался дворянин, беря себя в руки.
— Не мне судить о помыслах великих, — возвестил покойный слуга.
— А мы? — оттеснила гендевца в сторону Филара. — Мы приглашены?
— А кто вы такие, чтоб лицезреть сиятельных монархов великого Вармана?! — с презрением вскинулся глашатай.
— Свита герцога Заренги Ральдерика Яэвора лам Гендева, — встряла Эрлада, указывая пальцем на юношу, пока тот не озвучил ее имя и титул. Покойные правители захваченного Вармана явно страдали (хотя, скорее уж наслаждались) чрезмерной самовлюбленностью. Представительнице правящего дома Савараха они бы вряд ли обрадовались.
Призрак о Гендеве слышал. О клане Яэворов тоже. Потому что спеси в нем резко поубавилось, а во взгляде даже мелькнул намек на почтение. С его точки зрения величественнее, знатнее и сиятельнее его повелителей в принципе никого не могло быть, все остальные дворяне и близко с ними не лежали. А герцог из своего захолустья, которое почему-то считается гораздо более могущественной, богатой, известной и древней страной, чем, несомненно, величайший, но по каким-то причинам мелкий и относительно бедный Варман, должен быть польщен, что ему оказана такая честь. Так уж и быть, свиту он может взять с собой.
— Что мне надеть? Что мне надеть? — суетилась Филара, соображая, что у нее с собой нет ни одного платья, в котором не стыдно было бы показаться при дворе. — Ральдерик. Я возьму у тебя зеркало, а?!
Шун смотрел на эти метания молча. Лично он считал, что перед покойниками выпендриваться необязательно. Девушка сообразила, что ее вещи остались в другой комнате, и убежала переодеваться, таки прихватив с собой герцогское зеркало. Гудрону с Эрладой было наплевать на то, как они выглядели. Все монархи, с которыми юноша до этого пересекался, кроме короля Гендевы, не выпячивали свое положение и были близки к народу. Жизнь его так и не приучила к мысли, что не все правители таковы. Хотя женитьба на Эрладе давала ему полное право и дальше относиться к ним по-свойски, так как теперь он как бы тоже принадлежал к правящему семейству одного из могущественнейших государств мира. Фактически им ровня. Жена же его считала, что никому ничего не должна, может делать что угодно и где угодно, а всё остальное ее не волновало. Тем более — что о ней подумают привидения с гипертрофированным самомнением. Ральдерик тоже решил пойти, как есть, только в отличие от супругов, он и так был одет и причесан так, будто на свидание собирался. Посланник-призрак терпеливо ждал, когда гости его господ будут готовы, чтоб проводить их в замок. Он пояснил, что без него мимо смотрителей нынешнего музея пройти будет сложно. Вернулась Филара. Она умудрилась накрутить на голове какую-то совершенно немыслимую без помощи профессионального парикмахера прическу, а из красивого атласного постельного покрывала на скорую руку сварганила чуть ли не бальное платье. Все с удивление посмотрели на Шуна. Тот тоже недоверчиво себя ощупал. Нет, ни в кого не превратился. Значит, девушка сделала это за пять минут без помощи магии.
