– Мысль одна, мне придется остаться здесь и встретить майора.
– Почему? Мы можем войти в спальню и ночью, когда любовники натешатся ласками.
– Уверен, что сможем? Это сейчас дом закрыт основательно только с центрального входа, а после того, как заявится Захира, хитрый Харузи наверняка закроет все двери и решетки окон на крепкие запоры. Бесшумно их не вскрыть, даже отмычкой. А если Харузи услышит посторонний шум, то он успеет подготовить нам встречу.
Седов кивнул:
– Верно, но и по прибытии сюда Харузи тщательно проверит дом и усадьбу.
– Тут я его и возьму! Встану за дверью спальни, а как войдет – вырублю, спеленаю, и ты подойдешь. Захиру придется нейтрализовать в прихожей. Но это, думаю, не составит труда. Струя газа в лицо, даже закрытое платком, и она уснет. Положим в спальню. Потом с майором поговорим.
Командир отряда задумался. Николаев был прав в том, что Харузи может закрыть дом и тогда его бесшумно не вскрыть. Ночью тихо, любой шум будет слышен, даже скрип отмычек. Да еще не факт, что замки поддадутся отмычкам.
– Хорошо, Бурят! Будь по-твоему. Но учти, тебе здесь сидеть без пищи более суток.
– Главное, вода есть.
– Я бы мог, конечно, попросить Ашура подвести продукты, но от них и запах останется, и тара. Вынести мусор за пределы усадьбы ты не сможешь.
– Да не надо ничего, командир. Голодание на пользу.
– Тогда действуем так. Я завтра подъеду к усадьбе в пятнадцать ноль-ноль, до прибытия Харузи буду находиться в соседнем слева от улицы и крайнем доме. Майор должен подъехать по той же улице, что и мы. Увижу его «Хонду», предупрежу тебя. Как только он поставит машину, закроет ворота и пройдет в дом, перейду в эту усадьбу. При необходимости поддержу, прикрою тебя.
– Да справлюсь я с ним, командир.
– Не говори гоп, мы не знаем, что собой как боец представляет этот Мансур.
– Как скажешь!
Седов переспросил:
– Значит, думаешь устроить засаду в спальне? В столовой удобнее. И он зайдет туда, привезет же с собой какие-нибудь продукты?!
– Насчет столовой вопрос, а вот спальню он осмотрит точно. Хотя бы для того, чтобы включить кондиционер, пульт которого лежит на кровати. Жара спадет часам к десяти вечера, а до этого париться, трахая свою любовницу, он не станет.
– Ладно, – согласился Седов.
Он достал радиостанцию, включил ее:
– Бек!
Турецкий капитан ответил тут же:
– На связи!
– Как у тебя дела?
– Хорошо. Позицию нашли прекрасную, неглубокая канава и колючий кустарник рядом. Территорию видим.
– Что происходит в части?
– Ничего особенного. На вышках шесть солдат, у них пулеметы. У ворот шесть человек. Рядом с дотами еще двое. У гауптвахты, действительно представляющей собой сильно укрепленный пункт, трое. Смены пока не проводилось.
– Остальные что делают?
– Больше никого не видно.
– Хорошо. Наблюдаете еще час, до смены. Смотрите, как она проходит, докладываешь мне, и ждите подхода машины.
– Понял, Седой!
Седов отключил станцию.
– Через час-полтора, если смена караула проводится по стандартному графику, я уеду.
– Давай.
Время тянулось медленно, наконец в 13.30 радиостанция Седова сработала сигналом вызова.
– Да?! – ответил командир отряда.
– Бек! Только что охрана тюрьмы провела смену караула.
– Странный у них график.
– Интересно то, что смена проходила поэтапно, в тринадцать ноль-ноль сменилась группа часовых или караульных, уж и не знаю, как их назвать, затем через пятнадцать минут на вышки поднялись новые люди, и только после этого в здание гауптвахты вошли шесть человек. Столько же и вышло оттуда буквально минуту назад.
– Значит, на гауптвахте шесть человек?
– Да. Дом начальника тюрьмы за гауптвахтой, окружен забором из колючей проволоки, под маскировочной сетью.
– Ясно, выходите к дороге, но скрытно, стараясь не попадаться на глаза местным и водителям проезжающих мимо машин.
– Я понял.
– До встречи.
Седов переключился на водителей:
– Ашур, Мустафа!
– На связи, – ответили почти одновременно люди Аль Дина.
– Наша работа на сегодня окончена. Начинаем отход.
– Подъезжаем.
Седов отключил станцию, взглянул на Николаева:
– Ну, давай, Бурят, поаккуратней тут.
Николаев улыбнулся:
– Не в первый раз, командир.
– Здесь, в Ливии, в первый!
– Это ничего не меняет.
– Смотри, Харузи может изменить свой график.
– Да все будет нормально, командир.
– Ладно. Удачи!
– И тебе того же.
Командир отряда вышел из дома, осмотрелся, прошел из усадьбы Харузи в соседнюю усадьбу. Встал у пролома забора. Практически тут же капотом к городу напротив встал, подняв облако пыли, «Форд» Джабала.
Седов запрыгнул на заднее сиденье:
– Пошел, Ашур!
– А ваш напарник?
– Я должен докладывать тебе, где мой подчиненный?
– Извините!
Джабал повел машину в сторону центра.
Седов поинтересовался:
– Почему не используем маршрут прибытия к объекту?
– Он перекрыт. Экскаватор, что работал на расчистке завалов, задел неразорвавшуюся бомбу, сброшенную самолетами НАТО. От взрыва экскаватор перевернуло, и он загородил улицу. Но мы и по центру пройдем без проблем.
– Мустафа в курсе изменения маршрута?
– Да! Он уже догоняет нас.
Седов обернулся. Сквозь пыль увидел очертания сближающегося «Шевроле»:
– Шустрый малый этот Мустафа.
Так как Седов сказал фразу на русском языке, Ашур переспросил:
– Что вы сказали?
– Синхронно работаете, – уже на английском ответил командир отряда.
– А?! Это так, господин Седой!
Ашур довольно улыбался. Он, как и любой восточный человек, любил, когда его хвалят.
Обратный путь занял двадцать минут.
В 14.10 колонна из двух внедорожников въехала на территорию усадьбы Мухаммада Аль Дина.
Помощник полевого командира проводил Седова в кабинет.
– Что дала разведка, господин Седой? – спросил Мухаммад.
– То, что мы и ждали от нее. Сориентировались в доме Харузи, оценили здание, подходы к нему. Да, кстати, у меня к вам вопрос.
– Слушаю.
– Днем в полуразрушенных зданиях, что окружают усадьбу Харузи, я не увидел ни одного человека. Вечером ситуация остается такой же?
– Вы имеете в виду, не укрываются ли в этих зданиях на ночь бездомные?
– Именно!
– Нет! Это у нас не принято. Для людей, по той или иной причине лишившихся крова, разбиты палаточные городки на западе городе. Там бездомным дают пищу, воду, медикаменты. Предоставляют спальные мешки. Зачем лезть в развалины? И потом, с двадцати трех часов в стране действует комендантский час, надо признать, что ограничения контролируются только в крупных городах. Но в Триполи за этим следят формирования Переходного Совета. Нахождение после указанного времени вне жилых домов и лагерей строго карается.
– Однако это не мешает Захире как-то пробираться в дом своего мужчины?
– У нее есть пропуск. Да и живет Захира недалеко, а в районе усадьбы Харузи патрули появляются редко.
– Ясно.
– Одна новость для вас, господин Седой.
Командир отряда взглянул на Аль Дина:
– Плохая или хорошая?
– Не знаю. Но мне сообщили из Эль-Увайната, что Харузи собрался выехать из города раньше обычного. И если не будет никуда заезжать, то его прибытие в Триполи можно ждать уже к тринадцати часам.
– Интересно, почему он принял подобное решение. Может быть, у него до встречи с женщиной запланирован контакт с кем-нибудь из бывших сослуживцев или представителей руководства ПНС?
– Возможно. Я на всякий случай передал своему человеку в Эль-Увайнате приказ организовать сопровождение господина Харузи до города Сабха, где его сменит другой человек. Ну а от Мизды до Триполи, через Гарьян, майора проведут люди из охранения усадьбы.
Седов покачал головой:
– То, что у Харузи может состояться контакт с кем-то кроме Захиры, на операцию не влияет. Если только этот контакт не запланирован в усадьбе Харузи.
– Вы оставили там своего человека?
Седов взглянул на Аль Дина:
– Почему вы так решили?
Полевой командир улыбнулся:
– Потому, уважаемый Седой, что я поступил бы точно так же. Ночью проникнуть бесшумно в дом Харузи, если тот принял бы меры предосторожности, а он их обязательно принял бы, было бы весьма проблематично. Другое дело, когда в здании уже находится свой боец.
– И теперь, если Харузи приведет в дом еще кого-то, этому бойцу придется уходить из здания. Прятаться в соседней усадьбе.
– Он успеет вернуться, когда Харузи выйдет на улицу, как у нас принято, проводить гостя или гостей. Хотя я был бы не прочь узнать, с кем он встречался и о чем вел разговоры.
– У нас есть время поставить недалеко от дома прослушивающее устройство.
– А у Харузи будет время эту прослушку обнаружить. Он проверит дома на предмет контроля за ним…
– Чего опасается Харузи?
– Наверное, не хочет, чтобы кто-то, слишком любопытный, узнал о его любовной связи со вдовой.
