— Дурочка ты, Мейс, — заправил за ухо выбившийся из хвоста локон, — Неужели ты подумала, что я забуду о тебе?
Удивленно перевела на меня взгляд, посмотрела в глаза, пыталась понять: вру я или нет.
— Я знаю, что ты делаешь, — зашипела. Отбросила мою руку, и снова отвернулась. — Думаешь, я дура? Хочу тебя огорчить!
— Крошка, кто тебе такое сказал? — еще какая дура! — Я не мог найти свободной минуты из-за Эл, — наклонился ближе, прикоснулся к оголенной коже шее большим пальцем и протянул к плечу. — Не могу я орать на каждом шагу, что метка нарисованная и она мне не пара, Каратель обидится. Понимаешь, конфетка? А ты меня каким-то цементом наградила, и как я теперь смогу удовлетворить мою сексуальную волчицу, когда вся эта фигня закончится?
Я видел недоверие в ее глазах. Она колебалась, смотрела мне в глаза, пыталась бороться со своими чувствами, которые можно было прочитать даже на лице. Она жаждала этого, возможно только этих слов много времени, ее зверь не чувствовал лжи, ведь не мог поймать волны моего зверя.
— Все с тобой нормально! — придвинулась ближе. Накрыла своей ладонью мое колено. — Это просто снотворное для зверя, не трава лупо, я хотела чтобы Эл, думала, что волк мертв и бросила тебя, откуда мне было знать, что это все представление для Эцио.
Врала и глазом не моргнула, светилась от счастья, что будет греть мои простыни, или же, что я не уличил ее во вранье.
— А кто говорил, что представление для него? — приподнял одну бровь. — Мне надоели их с Карателем игры, я решил пойти в ва-банк, хочу убрать их обоих, и оставить себе этот город. А ты станешь моей царицей.
Нежно взял тоненькие пальчики в руку и поднес к губам. От прикосновения захотелось блевать, учитывая тот факт, что я уверен на сто процентов, что она верный пес Эцио.
— Прости, я не хотела сделать тебе больно. Это Эл должна чувствовать то, что сейчас чувствуешь ты. Правда я не могу понять, как ты так быстро пришел в себя, ведь травы должны были держать жертву не менее двух недель во тьме.
— Это зелье для удержания зверя внутри? — убедился на сто процентов, что кровь Эл работает в полную мощь только в полнолуние, а учитывая, что в этом месяце оно Черное — может быть двойной эффект.
На мой вопрос Мейс только кивнула, и сразу в дверь постучали. Горничная принесла чай, поставила на стол и быстро испарилась.
— Выпьем, пока эта не вернулась, — она поняла, о ком я. Сразу поднялась на ноги и дала мне чашку. Не скрывала улыбки и радости. Взяла себе тоже чашку и опять опустилась рядом.
— Скоро мы избавимся от нее, — стиснул оголенное бедро девушки, оставляя на нем красный след. Мейс, видимо поняла это за знак и потянулась к губам, но я остановил ее. — Прости, крошка, мне нужно выпить чая, слишком напряжен, но как только мне станет лучше, — приподнял край футболки, — обещаю адскую ночь.
— Прости, я от счастья, совсем голову потеряла, — так и задумано.
Как только кружка оказалась пустой Мейс, положила голову мне на плечо, трава начинала действовать мгновенно.
— Я должна сказать тебе, одну важную вещь, думаю, ты и так это знаешь. Я очень тебя люблю! Но когда ты привел Эл — сильно разозлилась, и приняла предложение Эцио, слить тебя с дистанции.
— Если не тебе, значит никому! — старался сдерживать гнев, ведь кипел каждой клеточкой. — И давно ты с ним?
Лай назвал этот чай: “мысли вслух”. Тебе кажется, что ты думаешь, но на самом деле — язык сам поворачивается, озвучивая твои самые сокровенные тайны и желания. Мой маг хоть не чистокровный, но очень способный.
— Как-то пересеклись, когда я только попала в твою стаю, потом некоторое время развлекались, а потом я поняла, что без его помощи не смогу стать женой вожака. Ты же, как камень, невозможно подступиться. И Лай отказался помочь, а Эцио достал травы, которые заставили тебя обратить на меня внимание.
Выпрямилась и начала тянуться к губам, хоть ее веки были открыты всего на миллиметр. Я не успел отвернуться, как она накрыла мои губы своими, но уже через миг я подскочил на ноги. Почувствовал на себе обжигающий взгляд, повернулся к раскрытой двери и застыл. Эл с болью смотрела на меня, влажные глаза были налиты болью и печалью, раздирали на части. Она все видела!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Посмотрела на Мейс и исчезла. Лай подошел следом, непонимающе смотрел на меня. Не было времени объяснять, приказал остаться с продажной тварью, может еще что-то расскажет. Сам поднялся наверх, ворвался в спальню.
Пусто. На балконе — такая же картина. Посмотрел на дверь в ванную и подошел, попробовал открыть дверь — заперто.
— Эл, открой, все не так…
— Отвали! — орала и всхлипывала. — Урод! Ненавижу тебя!
29. Эл
— Эл открой, не заставляй меня снести эту дверь! — уже перешел на повышенные тона.
Не знала, как долго подпирала дверь в ванную, но боль никак не уходила. В голове твердым колоколом гудело: “скоро мы избавимся от нее”, циркулировало в крови. Больше для меня не было никаких слов. Перед глазами стояла картинка, как она прикасалась губами к его губам. Жар ревности пылал под кожей, хоть я и знала, что ничего сделать не могла. Тогда, когда я больше не ощущала волка, привязанности, мы были вправе делать все, что вздумалось и быть, с кем желаем.
— Послушай, давай поговорим! — слышала его тяжелое дыхание. Понимала, что ему нужно было приложить много усилий, чтобы стоять на ногах, но мне все равно. Должно было бы быть все равно. Он предал меня, я все видела и слышала лично. Хотя, его я ожидала от мужчины, который постоянно мне врал, играл с наивной дурочкой? А я ведь, как идиотка, впустила в своё сердце.
Как же больно было осознавать, чувствовать всей душой любовь и предательство одновременно. Эта гремучая смесь бушевала внутри, загоняя зверя в угол. Он тоже любил, не забыл запах принятого волка.
— А-а, с-с, проклятие! — донеслось из-за двери
Сразу стало дурно, вспомнила о его ранах. Возможно, они нпсали снова кровоточить или…
Громкий грохот с комнаты привел меня в оцепенение. Звук был похож на падение. Хотела подняться с холодной плитки, но не могла начать дышать. Прислушивалась к его сердцебиению, может к стонам, но нет — только тишина. Сорвалась с места, резко открыла дверь, сделала шаг в комнату, но меня тут же поймали со спины.
— Отпусти! Обманщик! Лжец! Как тебе можно верить, если постоянно врешь? — выбралась из схватки, но Нед успел схватить меня за локоть и прижать к стенке. Завел руки над головой, а телом уперся в меня, хоть я и видела, что ему больно.
— Помнишь, когда мы были у ведьмы, что она сказала? — отвела взгляд, не хотела отвечать, пыталась справиться с внезапно нахлынувшими чувствами.
Я хотела кусаться, вырываться, убить мерзавца, но мое тело и душа думали иначе. Плоть замерла в теплых объятиях любимого, аура окутала душу желанием и трепетом. Только ум отчаянно боролся, а сердце отчаянно кричало — снова обманет.
— Она сказала, что Эцио нужна голубая кровь, а она сейчас белая, понимаешь? — настырно делала вид, что не понимаю. — Я помню, как впервые увидел твою кровь, она имела голубой оттенок, сейчас его нет потому, что твои чувства ко мне изменили её.
— У меня нет к тебе чувств, — уверенно подняла взгляд, — Больше нет! Ты сам их убил, только что, целуя Мейс, обещая избавиться от меня.
Предательские слезы опять покатились по щекам, я не успела их спрятать, чем еще больше бесила себя. Не любила, когда меня считали слабой, ведь я не была такой. Это все боль внутри меня, она слишком разрывала связь с реальностью.
— Лгунишка, — нежно прикоснулся губами к мокрой щеке, — а я тебя люблю. Как оказывается уже давно, только моя гордость не позволяла понять мои чувства. Побывав на волоске от иного мира, я понял, что это самое отстойное чувство.
— Отпусти! Я не верю… — прошептала едва слышно. Нед не спешил меня отпускать, продолжал целовать, как маленькое дитя в щечку, каждый раз, когда на ней появлялась следующая слезинка.
— Я знаю, в это трудно поверить, но Лай изготовил отвар из трав, чтобы Мейс рассказала правду. Я должен был ей подыграть, ради нас. Чтобы понять, что ждет от нас Эцио и как его обхитрить. Я понял, что не входил в его планы, именно по этому Мейс напала, она знала, что я буду тебя защищать, только они не учли одного: твоя кровь поможет мне выбраться из тьмы и навязчивой компании Хаан. А дальше все, как белый день: я овощ, пока травы удерживают волка, ты меня бросаешь и к полнолунию твоя кровь опять же голубая. Выход Эцио из тени и последний аккорд.
