– Это когда во втором тайме Трошкин стал спорить с судьей и ему вынесли предупреждение за недисциплинированное поведение? – спросил Маринин, выказав не меньшую осведомленность об играх киевлян, чем его подчиненный.
– Верно, Петр Мартынович, было такое, – улыбнулся Оленюк. – Мы этот матч здесь, в дежурке, смотрели и сразу после этого предупреждения нас сорвали на выезд – на «бытовуху» у зоопарка. Так что о том, что наши так и не смогли сравнять счет и уйти от поражения, я узнал уже там – от соседей того пенсионера, которого его бабулька с помощью сковородки на тот свет отправила.
– Значит, получается, что этот массажист играл в подпольную лотерею? – спросил Маринин и потянулся за пачкой сигарет, лежавшей на краю стола.
– Еще это называется тотализатором, или «тотошкой», – внес свое дополнение Оленюк. – Видите, на купонах напечатана большая буква «Т». Вот и соседка покойного упирает на то, что тот спорил с неизвестным о результатах футбольных матчей. Видимо, что-то они могли не поделить. Там ведь большие деньги крутятся – есть ради чего людей на тот свет отправлять. Помните, пару-тройку лет назад на нашем ипподроме раскрыли группу таких вот любителей подпольной лотереи – «черных букеров»?
– Но там, насколько я знаю, до «мокрухи» дело не доходило, – уточнил Маринин.
– Зато вскрылось, какие деньги они получают, ставя на нужных лошадей. Здесь вместо них могут фигурировать футбольные команды.
Маринин еще раз внимательно рассмотрел оба купона, один за другим повертев их в руке – в другой у него была зажата зажженная сигарета.
– Если речь идет о подпольном тотализаторе, то это дело наших коллег из третьего отдела, – возобновил разговор майор. – Но если здесь, как ты говоришь, пахнет «мокрым» делом, тогда придется тебе впрягаться по полной программе. Ты к этому готов?
– Если бы речь не шла о футболе, я бы еще подумал. А так есть стимул.
– В таком случае, что собираешься делать дальше? – выпустив дым в потолок, спросил Маринин.
– Собираюсь съездить в Конча-Заспу, на базу «Динамо» – хочу расспросить коллег покойного о нем. Мне кажется, ниточка может тянуться оттуда.
– Почему?
– Уж больно должность у покойного была удобная – массажист, – пряча купоны обратно в карман, ответил Оленюк. – Если кто-то, к примеру, захотел бы использовать его в темных делах с подпольной лотереей, то лучшей кандидатуры трудно себе представить. Он ведь обслуживал всю команду, снимал с игроков усталость, а попутно имел возможность вести разговоры на разные темы, выяснять, какие настроения царят в команде. Под ловкими руками таких людей легко можно потерять концентрацию, стать разговорчивым. Это как банщики – он тебя веничком в парилке охаживает, а ты ему, млея, все свои личные секреты выкладываешь.
– Думаешь, он мог шпионить в команде?
– Ничего я пока не думаю – только предполагаю. Вот съезжу на их базу, тогда, может, что-то определенное и скажу.
– Хорошо, поезжай, не буду тебя больше задерживать.
Когда Оленюк приехал на базу, там шла тренировка – футболисты, под руководством своего старшего тренера Александра Севидова, проводили двухстороннюю игру. Однако наблюдать за этим поединком у гостя не было времени, хотя жуть как хотелось – ему надо было побеседовать с людьми, кто близко знал покойного массажиста команды Лазаря Луцкого. Впрочем, тренер команды Михаил Коман, встретивший сыщика, огорошил его внезапным заявлением:
– Странно вы как-то работаете. Буквально полчаса назад нам звонил ваш коллега и задавал свои вопросы по телефону.
– И как он представился? – спросил Оленюк.
– Старшим лейтенантом Игнатом Зарубой.
Это был вчерашний старлей с «земли» – из местного отделения милиции – с которым Оленюк встретился вчера в квартире массажиста. «Прыткий инспектор – по телефону показания снимает», – подумал про себя Оленюк.
– Так что не обессудьте, но вас я тоже направлю к тому же человеку, с кем разговаривал Заруба, – сообщил Коман.
Этим человеком был врач команды Мирон Собко, с которым массажист в течение нескольких лет работал в команде львовских «Карпат». Именно Собко, перебравшись из Львова в Киев, вскоре помог перейти в киевское «Динамо» и Лазарю Луцкому.
– В прошлом году здесь как раз массажист уволился, вот я и предложил кандидатуру Лазаря, – рассказывал Оленюку причины переезда покойного массажиста в Киев его приятель. – Он приехал, сразу всем понравился и его взяли. А чего не взять – он мужчина во всех смыслах положительный… был. Ох, даже не верится, что так все сложилось.
Сказав это, Собко вздохнул и перевел взгляд в сторону окна, за которым начал моросить мелкий дождик. Они сидели в холле на первом этаже за небольшим журнальным столиком, а мимо них по ступеням наверх взбегали футболисты, закончившие тренировку. Оленюк впервые в шаговой доступности видел своих кумиров: Матвиенко, Фоменко, Решко, Мунтяна, Буряка, Веремеева, Блохина. Последний даже слегка задержался у лестницы, с любопытством посмотрев на сыщика, который беседовал с их врачом. Судя по всему, игроки уже знали, кто пожаловал к ним на базу, чем и был вызван этот интерес со стороны футболиста.
– А когда вы в последний раз видели Луцкого? – задал очередной вопрос Оленюк, провожая взглядом удаляющегося Блохина.
– Да вчера и видел. Мы с ним специально утром приехали на базу, чтобы составить план работы на сегодня. А заодно и методички полистать. Часа три у нас на это ушло. Потом я отвез его домой на Политехническую. Эту квартиру, кстати, я для него и нашел. Там мой друг прописан, но он сейчас в Венгрии работает, а квартира пустует. Ну, я и попросил его пустить на постой Лазаря, чтобы ему по общагам не мыкаться. Получается, зря хлопотал. Если бы он в общаге жил, может, этой трагедии бы и не произошло.
И врач снова перевел взгляд в сторону окна, где дождь только усиливался, барабаня по стеклу и подоконнику.
– А во сколько вы привезли его домой?
– Точного времени я не помню – где-то около часа дня. Но подниматься к нему не стал – высадил у подъезда и уехал.
– Он ничего вам не говорил, что кого-то ждет в гости?
– Нет, такого разговора он не заводил. Впрочем, какие гости – он собирался спать лечь, поскольку утром не выспался. Точно, так и сказал: мол, сейчас завалюсь на боковую, чтобы завтра с утра быть свеженьким.
– А как у него обстояли дела по части выпивки?
– В рот не брал, причем категорически. От него два года назад жена ушла с дочкой именно из-за этого – квасил он сильно. С тех пор, как отрезало. Ему перед дочкой стыдно было, он же рассчитывал обратно к ним вернуться.
– А он их часто навещал?
– Не часто, поскольку возможности такой не было – у нас сейчас самая запарка, конец сезона. Зато деньги им регулярно во Львов переводил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
