– Как вы думаете, – спросил исландец, нацелившись пальцем на циферблат таймера, – Какой ответный ход придумает Би эМ?
– Судя по обстановке, он применит то, что делали наци в операциях против партизан. Артиллерийский обстрел или авианалет.
– В любом случае профессору придется несладко, – заметил Эгль, наблюдая за Лемехом, который трясся верхом на лошади по узкой лесной дороге вслед за Минковским. – Смотрите, ирейзер уже в центральном октаэдре. Держитесь, сейчас начнется!
Глава 16
– Я всегда говорил Элберту, что его самомнение ни к чему хорошему не приведет, – горячился Минковский, бегая по некрашеному полу в крохотном охотничьем домике. – Я еще могу понять, когда инерцию приравнивают к гравитации, чтобы решить частную задачу, рассматривая ее в ограниченной области. Но применять в масштабах космоса этот чисто технический прием, лишенный малейшего физического смысла? Это все равно, что попытаться запихнуть Вселенную в баночку из-под бриолина. К сожалению, красота римановской геометрии захватила Элберта и он забыл о том, что в физике существуют великие принципы сохранения, через которые нельзя переступать. Мой друг Пуанкаре прекрасно понимал это, хотя его знали в ученых кругах больше как математического гения.
– Пуанкаре был французом, – заметил Лемех. – Не забывайте, что в Европе в это время шла война. Германия воевала с Францией, Англией, Россией. В общем, почти со всеми. Конечно, немецкие ученые, как патриоты своей родины, сразу встали на сторону своих научных авторитетов. И первым из них был, конечно, профессор Клейн.
– А Шредингер? – возразил Минковский. – Помните его работу по энергии гравитационного поля? Он написал ее в самом конце войны. Шредингер показал, что в рамках ОТО все компоненты энергии обращаются в нуль, как только мы удаляемся от рассматриваемой области. Элберт знал о работе Шредингера и должен был прислушаться к мнению великого физика.
– Мог бы, – согласился Лемех. – Но не стал. Во-первых, Шредингер все-таки был австрийцем, а не немцем. Во-вторых, Клейн, спасая теорию, ввел добавочный компонент, который, по его мнению, исправил все дело. Ни он, ни Элберт не заметили, что величина этого компонента просто равна нулю. Прибавьте нуль к нулю и получите снова нуль. На Клейна смог бы повлиять только Гильберт. Кстати, это Гильберт первым предложил использовать метрический тензор Римана для составления уравнений гравитационного поля. К сожалению, Гильберт тоже был математиком и от его тонких рассуждений по поводу нарушения принципа сохранения энергии в теории относительности молодые немецкие физики просто отмахнулись.
– Странно вы как-то рассуждаете, – заметил Минковский. – Я всегда полагал, что, наука не имеет национальности.
– И это говорите вы? – усмехнулся Лемех. – Там, в миру, вы известны, как великий немецкий ученый, автор концепции пространственно-временного континуума. Здесь вас объявляют в розыск, как опасного белорусского партизана. Причем розыск ведет немец Клейн, один из сторонников теории Элберта. Как вы объясняете этот парадокс?
– Никакого парадокса нет, – Минковский устало опустился на скамейку. – Ведь я родом из Белоруссии. У моих родителей был дом в селе Алексоты. После сельской школы я учился в Кенигсбергском университете, окончил его с отличием. Преподавал физику в Бонне, потом в Цюрихе. В общем, обычная история. Абрам Иоффе, например, работал в Мюнхенском университете. Только он потом вернулся в Россию, а я нет.
– Иоффе? – невольно переспросил Лемех, – Абрам Федорович?
– Он самый, – кивнул Минковский, – Основатель русской физической школы. Он работал у Рентгена в экспериментальной лаборатории, а я преподавал теоретическую физику студентам в Цюрихе. В том числе и студенту Элберту. Видно, не так преподавал. Послушайте, Лемех, у меня осталось совсем мало времени. Я хочу сказать вам самое главное. Вы должны понять, что теорий гравитации может быть много. Но мир, в котором мы живем, один. Жизнь не так проста, как кажется. На деле она еще проще. И не надо ее усложнять. Выберите из всех физических принципов самый простой и стройте на нем свою новую теорию гравитации.
– Принцип сохранения энергии-импульса?
– Вы меня поняли, – улыбнулся седой ветеран и погладил свои огромные усы. Он откинул в сторону лежавший на полу коврик и поднял крышку люка. Из подвала пахнул сыростью.
В небе послышался мощный рокот, от которого в избушке задребезжали стекла. Лемех выглянул в окно и увидел, что в воздухе появились два тяжелых боевых вертолета, которые развернулись над поляной и двинулись в атаку на одинокий охотничий домик.
– Вам пора, – подтолкнул его Минковский. – Сейчас будет авианалет. Вот карандаш. Распишитесь на крышке люка. Отлично!
– Как же вы? – спросил Лемех, спускаясь по скользким ступенькам. – Давайте со мной. Зачем вам оставаться под бомбежкой?
– Обо мне не беспокойтесь, – уверенно сказал партизан и захлопнул тяжелую крышку. Лемех очутился в полной темноте.
Глава 17
– Теперь все стало на свои места, – сказал Кари. – Меморандум доцента Алмазова нужно показать Эглю.
– Зачем? – безучастно спросил Гарун.
– Разве ты забыл, что в данную реальность нас допустили на определенных условиях? – Кари ободряюще похлопал Гаруна по плечу. – Мы обещали выяснить причину пандемии и ликвидировать её. Причину уже установил твой двойник, доцент Алмазов. За это ему честь и слава. Нам остается выработать технологию ликвидации пандемии и предложить Эглю конкретный план. Окончательное решение примет экспертный совет.
– Какой еще совет?
– Эгль не имеет права единолично санкционировать изменение истории планеты с миллиардным населением. Такие глобальные решения принимаются коллегиально. Вопрос будет вынесен на Совет экспертов, членом которого я являюсь. Как правило, мы не вмешиваемся в естественный ход развития экосистем. Но данный случай особенный. Планету Земля мы считаем своей альтернативной родиной – ведь наши миры совпадают по всем параметрам, за исключением одного. Я уверен, что большинство членов Совета проголосует за снятие причины катастрофы. Мы направим в 1986 год группу диверов для ликвидации местной модальной развилки. Это будет компенсацией планете Земля за помощь Лемеха. Признайся, Гарун, – подмигнул он, – Спасти мир от смертельной опасности, разве это не мечта каждого землянина? Ты имеешь все шансы стать спасителем Земли. Если не возражаешь, я буду ходатайствовать перед Советом о включении твоей кандидатуры в группу диверов. Мы будем иметь право на применение любых технических средств. Надеюсь, вы с Беловым хорошо сработаетесь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
