говоря, и увидел свою руку. Тёмно-болотного цвета со светло-зелёными завитушками; прям как у незабвенной Брусники.
Так.
Скачки из тела в тело продолжаются? Мало было запихнуть меня в нищего дрыща Илью Ильича Прямухина, теперь боги решили, что я буду спасать их мир от лица клюкволюда? А чо сразу не в пчелу-то?
Жу-жу-жу…
Жу-жу-жу-жу-жу…
Пару секунд я рассматривал руку и переваривал новые вводные, а затем перевёл взгляд на то место, где я лежал. Ага. Теперь понятно. Всё вокруг, — по правде говоря кроме мха там ничего и не было, — было покрыто ровным слоем мутагена.
Твою-то мать. Я упал на керхер, керхер треснул, протёк, мутаген вытек, мои гены рандомным образом преобразовались и теперь я зелёный лесной болван, который ко всему умеет разговаривать с животными.
Хотя стоп!
Почему с «животными»? С химерами!
Как там было в пророчестве? «Племя клюкволюдов поведёт Избранный, который научится общаться с химерами. Избранный будет понимать их, разговаривать с ними, а конце концов научится их приручать».
— Хозяин, не переживай, — подала голос Правая.
— Да я и не переживаю, — я улыбнулся и прислушался к ощущениям.
Так же, как пару дней назад я нащупал в себе мезень, теперь я нащупал кое-что ещё. И если мезень чувствовалась как что-то взбалмошное и искристое, — такой прям, блядь, фейерверк в ночи, — то вот эта новая тема была… спокойной. Спокойной, свежей, природной. А ещё как будто бы зелёной.
А у клюкволюдов есть свои маги? А если есть, то какие они? Что-то типа друидов?
Я сконцентрировался на своей новой зеленой магии и попытался сделать… да хоть что-то. Получилось. Прямо у моих ног сквозь мох пробился махонький росточек какого-то то ли куста, а то ли дерева.
Вот только маны я при этом слил чуть ли не половину. Так. Теперь я не только продвинутый иллюзионист, но и агроном-любитель, покоритель химер и дважды Избранный. Нужно срочно искать племя Мохобора и предъявлять свои права. Женитьба на Лишайе, конечно, не впечатляет, но я что-нибудь придумаю.
— Хозяин, ты в порядке?
И тут вдали раздались крики. Явно человечьи.
Не знаю, кто там орёт, но оставаться одному в лесу полном химер — так себе затея; нужно бежать к людям.
— На место, — скомандовал я бомбожопицам и те подчинились.
Я поправил лямки прохудившегося керхера, — всё-таки там телефон и флешка, — и побежал на шум.
— Отойдите! — кричал сорванный мужской голос. — Не трогайте меня!
— Окружай его! — кричали другие. — Окружай! Ты кто⁉ Что ты тут делаешь⁉
— Отойдите!
— Ваш звонок очень важен для нас. Пожалуйста, оставайтесь на линии.
Я выскочил на небольшую полянку и застал презабавнейшую картину. В ней было прекрасно всё. Прям вот абсолютно всё; даже не знаю, с чего лучше начать.
Хммм… Итак:
Посередь поляны лежал и искрился раздолбанный экзоскелет, а рядом с ним в истерике метался подъесаул Неврозов. Без силовой брони Яросрыв оказался тощим, костистым и чуть горбатым; таких обычно называют сутулыми собаками. Казаком явно овладела паника. Он то орал «Отойдите!», то махал руками, то визжал, а то вдруг падал на корточки и начинал остервенело расчесывать лицо.
Со всех сторон на Неврозова наступали клюкволюды. В основном это были молодые парнишки с копьями наперевес — мускулы напряжены, моськи серьёзные, в глазах пожар.
Ну а чуть в сторонке, меж двух мохнатых ёлок собрался весь цвет клюкволюдского комьюнити — Мохобор, Брусника, Лишайя и Чага. И что самое, — самое-самое-самое, — угарное, так это… ох, блядь… это даже не вишенка на торте, это икорочка на тарталетке.
Короче, вопреки голожопому дресс-коду племени, Чага был облачён в чёрный праздничный костюм, а Лишайя в белое платьишко и фату. Одёжа была явно не новой, — а скорее всего найденной на помойке, — но всё равно праздничной.
Похоже, что мы упали недалеко от свадебной процессии.
Ах-ха-ха! Я таки соединил два любящих сердца! Ну разве не прелесть⁉ Посмотрите, как счастлив Чага! Аж до слёз!
— Всем привет! — я вышел на поляну и тут же стал центром всеобщего внимания.
На меня обратились не только все взгляды, но и копья ребят. Мохобор, нахмурив кустистые брови, шагнул вперёд.
— А ты кто такой⁉ — крикнул он издалека.
— Илья Ильич! — простодушно ответил я. — Прямухин! Вы разве не помните⁉ Брусника, душа моя, ты забыла своего спасителя⁉
— Илья Ильич⁉ — Брусника изменилась в лице. — Илья Ильич!
Через всю поляну зеленоволосая кинулась ко мне обниматься. Ах, как бежит! Ах, как всё колышется! На последнем шагу Брусника чуть подпрыгнула и врезалась в меня со всей дури. Я чуть пошатнулся и моё лицо утонуло в нежной мягкости и мягкой нежности.
На ощупь Брусника ничем не отличалась от человека, а пахла даже лучше — к пряно-сисечному аромату примешивались нотки свеже-скошенной травы.
Мана разом восполнилась и…
— Ой, — девушка отпустила меня и чуть отстранилась.
Я не виноват. Это физиология. Будто щелбан, писос резко ударил её по коленке. Брусника не без интереса рассмотрела мою особенность, зажмурилась, вздохнула чему-то своему, а после перевела взгляд выше и сказала:
— Я думала, мы потеряли тебя там, на облаве.
— Он сам сбежал! — заорал Чага.
Он, Мохобор и Лишайя уже спешили к нам.
— Наверняка этот гад и навёл на нас облаву! — не унимался злой визирь.
— Чага, дружище! — весь из себя дружелюбие, я обезоруживающе улыбнулся. — Рад видеть тебя, старый ты козёл! А я смотрю, ты решил остепениться? Классный костюм! Жених прям! Уже можно поздравить?
— Можно, — ответила Лишайя.
Старшая дочь вождя кокетливо продемонстрировала свою ручку; на пухлом пальце красовалось кольцо из какого-то плюща с ягодкой клюквы вместо камня.
— Что с тобой стало? — пробасил Мохобор, оглядывая меня с ног до головы. — Ты выглядишь, как мы.
— Это долгая история, — ответил я. — В двух словах не рассказать. Но главное ведь, что? Главное, что всё позади! Не волнуйтесь, вождь, теперь всё будет хорошо. Ваш Избранный вернулся в племя!
— Избранный⁉ — заверещал Чага. — Избранный⁉ Думаешь, кто-то поверил тебе во время обряда⁉ Думаешь, мы и правда купились на твои дешёвые трюки⁉
— Ах-ха-хах, — хохотнул я. — Старый добрый Чага, — я дружески ударил визиря в плечо. — Визжит как баба и несёт хуйню. И в этом весь он, правда? — я подмигнул Мохобору. — Ладно, ребята, мне действительно нужно вам многое объяснить. Это займёт какое-то время, так что рассказывать лучше в более комфортных условиях; например, в деревне за праздничным столом. Свадьба же как-никак! К тому же я проголодался, как волк…
— Ты не попадешь в деревню! Только через мой…
— Тс-с-с-с, — я приложил палец к губам Чаги. — Хватит. Это никому не интересно.
Чага дерзко оттолкнул мою руку и аж оскалился от злости. А может, расколотить ему ебасосину? Прямо вот здесь и сейчас. Ну так… ну просто чтобы было. Интересно, он от этого покладистее станет или наоборот обозлится? Хм-м-м… Ладно, проверю позже.
— Вождь, — сказал я. — Давай серьёзно.
— Давай, — кивнул Мохобор.
— Обряд сорвался и у тебя нет причин мне доверять. Тебя наверняка интересует куда я пропал, что со мной было, почему я вернулся и почему так выгляжу. Поверь, я всё это действительно могу объяснить. Но главное, что тебе нужно знать сейчас, так это…
— Пи-пи-пи! — я перешёл на химерский.
Бомбожопицы снялись с места, пробежали по спине и уселись у меня на плечах. При этом Правая почему-то села на левое плечо, а Левый на правое. Будто любопытные попугайчики, моя ягодицы рассматривали клюкволюдов.
— Ах! — у Брусники аж глаза мокрым подёрнулись. — Это правда!
— Это правда, — только и сумел повторить за ней Мохобор.
— ААААА!!! — Чага по-детски затопал ногами, развернулся и двинулся прочь; молодая жена кинулась за ним следом, чтобы утешить.
— Такие дела, — сказал я.
Позабыв про подъесаула Неврозова, клюкволюды стягивались ко мне.
— Избранный, — шептала толпа. — Избранный.
— Ваш звонок очень важен для нас, — в который раз донеслось из силового костюма. — Пожалуйста, оставайтесь на ли… кхь-кхь… Алло! Это есаул Струканов-Доев, слушаю вас.
— Алло! — Яросрыв метнулся к экзоскелету. — Алло! — однако тут же получил шлепок ногой по подбородку, а в динамик полетело копьё…
* * *
Чёрт, это было незабываемо. Первозданная свежесть, недвижимый летний воздух, тёплые сумерки. Стрёкот сверчков и пьяный смех. И ещё факелы. Факелы, факелы, факелы. Сотни, — а может быть даже тысячи! — факелов горели на каждом углу деревни. Часть из них, примотанная к длинной палке, просто-напросто торчала из трясины.
Всё вокруг было залито тёплым оранжевым светом.
Я ловил вайб какого-то тропического курорта, — не хватало лишь шума прибоя, девок в кокосовых лифчиках и треньканья укулеле. Но,
