— Где писать? — растерянно спросил Мельник.
— У меня в кабинете. Мы твой отчет прочитаем, подкорректируем, и ты должен будешь придерживаться наших рекомендаций.
— Хорошо.
— Что еще будет, кроме отчета?
— Переведут в карантин. Немцы будут за мной наблюдать, беседовать… Быть может, и не один раз!
— Пожалуй, это самая сложная часть твоей работы. Разведчики — весьма наблюдательные люди. Фальшь здесь не пройдет, так что тебе придется основательно подготовиться. Вплоть до того, что будешь тренировать жесты и мимику перед зеркалом. В беседах должен держаться уверенно, ведь ты герой! Ты перешел линию фронта. Выполнил боевые задания, не однажды рисковал жизнью и смотрел смерти в лицо, с честью выдержал все испытания, свалившиеся на твою долю. Такая ноша не каждому по плечу! Героизм внушает уважение.
— Кажется, я вас понял.
— Где именно ты должен перейти линию фронта?
— В районе тринадцатой армии, близ села Воловики.
— Хм… В прозорливости немцам не откажешь, пожалуй, в настоящее время это наиболее спокойный участок фронта. Вот только надолго ли… Ты пойдешь не один, а вот с этим человеком, — указал Романцев на старшину Сидорчука, сидевшего молчком. — Достаточно с нас случайностей… Если бы не наше вмешательство, то тебя бы уже показательно расстреляли перед строем.
— Я это помню. Спасибо…
— Оставь, — отмахнулся Тимофей, — сейчас мы работаем над общим делом. До самой линии фронта старшина станет твоим ангелом-хранителем. С ним тебе легче будет отрабатывать составленную «легенду».
— Я понял.
— А что касается всего остального: размещение в гостинице, приобретение железнодорожных билетов, передвижение по населенным пунктам — ты должен решать сам. Тебя спросят и об этом. Так что здесь все должно быть в полном порядке. Тебе все понятно?
— Так точно!
— Чего сидим? Выходим из машины и пишем отчет! «Легенда» у тебя хорошая, тебе не придется ничего выдумывать, нужно будет рассказать все как есть… Разумеется, без эпизодов задержания военной контрразведкой. — Антон Мельник слабо улыбнулся. — Как именно ты планируешь перебираться через линию фронта?
— Под Орлом в селе Воловики живет немецкий агент, из местных. Он очень хорошо знает прилегающие леса и будет агентом-маршрутником.
— Многих он перевел за линию фронта?
— Мне известно о шести случаях, но в действительности их гораздо больше.
— Разберемся, что это за человек, — угрюмо пообещал Романцев. — И еще… — строго посмотрел он на Антона Мельника. — Ты знаешь бакалейную лавку на Александра Невского?
— Конечно. Я там часто покупаю продукты.
— Зайдешь туда и передашь хозяину лавки «привет от Зинаиды Ивановны». Он скажет, что делать дальше.
— Я понял.
— Если по какой-то причине эта встреча не состоится, то к тебе подойдет человек и спросит пароль: «Вы не знаете, где улица Советская?» Твой отзыв таков: «Я сам в этом городе недавно». Указания этого человека ты должен выполнять незамедлительно, как если бы они исходили от меня.
— Договорились.
— А теперь за работу!
Глава 12
Надежный агент
До села Воловики Мельник со старшиной добрались без особых приключений. Дважды их останавливал патруль, но это не в счет: пролистав небрежно документы, отпускали. Мельник расстался с Сидорчуком перед самой деревней.
— Привязался я к вам, — пошутил он.
— Придется отвыкать… Смотри, не влипни тут в историю, — предупредил Сидорчук, — а то вытаскивать уже будет некому.
— Понял, — серьезно ответил Мельник и, обняв на прощание своего «опекуна», направился к крайнему дому, стоявшему у самой кромки леса.
Постучавшись, принялся с некоторым волнением дожидаться ответа.
— Кто там? — раздался глуховатый голос из-за двери.
— Ваша сестра попросила передать небольшую посылочку, — произнес Антон пароль.
Дверь открылась, и он увидел на крыльце крепкого мужчину немногим за шестьдесят. Возможно, он выглядел бы помоложе, если бы не широкая русая борода с длинными седыми прядями. Его небольшие светлые глаза взирали пристально и с недоверием.
— У меня две сестры, — после некоторой паузы объявил хозяин, видно, составив о полуночном госте какое-то суждение, — от которой из них?
— От младшей, Марии, — слегка улыбнулся Мельник.
— Проходи, — пошире распахнул дверь мужик. — Давненько о ней не было никаких вестей.
Прошли в горницу: жаркую, душную, с тяжелыми плотными занавесками на небольших окнах, неровным каскадом спадавшими на пол.
— Третий день уже жду… Что-нибудь случилось?
— Нет, все в порядке. Трудновато было с билетами, приходилось ждать. А потом на железной дороге Западное направление перекрывали, все танки на фронт гнали…
— Патруль документы проверял?
— Несколько раз останавливали… Не знаю, чем я им не понравился. Но документы не подвели. Да и справка из госпиталя была очень кстати… А чего ты все спрашиваешь?
— Должен же я знать, с каким человеком дело имею.
— Сегодня можно перейти на ту сторону? И так я уже здесь подзадержался.
— Можно, — уверенно ответил хозяин и, посмотрев на часы, добавил: — Вот через пару часиков и тронемся.
— Как мне тебя величать?
— Зови Денисом Ивановичем.
— Сколько идти, Денис Иванович?
— Километров пятнадцать. С той стороны тебя будет ждать «Виллис», вот он и отвезет куда нужно. Эх, повезло тебе, майор! Бывает, тут так бабахают, что перепонки лопаются, а сейчас такая красивая тишина стоит… Кажется даже, что и войны-то нет вовсе.
— Война есть, — напомнил Мельник. — Никуда от нее не денешься. Давно ты здесь?
— С начала войны. Я ведь местный. Какое-то время на Урале жил, а потом в родные края вернулся. Вот только никак не думал, что мое село на самой линии фронта окажется. Так что мне из агента-вербовщика в агента-маршрутника пришлось переквалифицироваться. Но ничего, не жалуюсь, уже привык!
— А солдатики тебе не досаждают? Мало ли чего? — настороженно спросил Мельник. — Все-таки изба просторная, и хозяйство, смотрю, у тебя крепкое, с огородом!
Хозяин лишь хмыкнул в пожелтевшие от курева усы и произнес:
— А чего им мне досаждать-то? Они меня уважают, я ведь самогон гоню! Он у меня первостепенный, я думаю, не хуже, чем виски будет.
— Виски тебе тоже приходилось пробовать?
— А то как же! — даже обиделся хозяин дома. — В Шотландии и пробовал. — Было понятно, что у агента-маршрутника серьезная биография. — Мой самогон даже офицерам полюбился. Так что защитников здесь у меня хватает. Ладно, разговоры — это, конечно, хорошо, а вот только нужно перекусить перед дорогой.
— Не ожидал такого гостеприимства.
— А как же иначе! Ко мне гость пришел, а я его без ужина, что ли, оставлю? Как-то не по-христиански получается. К тому же котелок с картошкой у меня уже в печи томится. Минут десять-пятнадцать, и будет полный порядок! Тушенка американская есть.
— А тушенка-то откуда?
— Натуральный обмен, все в лучшем виде. Я воякам даю самогон, а они мне американские продукты. Называют их «второй фронт»… Так что не голодаю.
Хозяин по-деловому нарезал каравай хлеба аккуратными кусками, уложив их в алюминиевое блюдо. Затем из печи достал курившийся жаром чугунный котелок и торжественно установил его на стол. Умело и быстро большим тесаком вскрыл консервные банки, одну из которых протянул Мельнику и предложил:
— Может, по стопке? Так сказать, для аппетита.
— Возражений нет. Чтобы такие харчи, да на сухую, это непорядок! Они просто в горло не полезут, — пошутил Мельник.
— Вот это по-нашему, — оживился хозяин, доставая из шкафа большую бутыль с мутным самогоном. Откупорив, вдохнул в себя пряный дух и, зажмурившись от удовольствия, проговорил: — Не пожалеешь!
Разлил мутновато-молочный самогон в грубоватые стаканы с толстой граненой стенкой и произнес, предварительно подцепив вилкой кусок сала:
— Как говорится, за знакомство!
Запрокинув голову, выпил самогон, и острый, заросший рыжеватыми волосками кадык принялся энергично отсчитывать глотки.
— Эх, крепка Советская власть! — одобрительно крякнул хозяин.
— Так уж и крепка? — усомнился Мельник.
Самогон и в самом деле получился знатный. Крепкий. Терпкий. Без той сивушной закваски, какая зачастую присутствует даже у самого доброго первача. Так что без преувеличения можно сказать, что хозяин был знаток своего дела. А по мозгам самогон бил так, будто впотьмах со всего размаха втемяшился головой в стену. Такое питие следовало зажевать знатной закусью. И она нашлась — кусок вяленой кабанины. Подцепив вилкой, размял мясо челюстями, а потом, радуя желудок, проглотил. Весьма качественный продукт.
— Выходит, крепка, — продолжал гнуть свое хозяин. — Что Гитлер говорил: «Россия — это колосс на глиняных ногах». Дескать, чуток подтолкни ее, и она сама развалится. А вот только германцы который год ее толкают, а она все падать не желает.
