Возникновению институтов, закрепляющих устойчивые образцы поведения в обществе, способствует инстинкт подражания. Т. Веблен утверждал, что людям в значительной мере свойственно стадное чувство, которое определяет их экономическое поведение. Отсюда характерное для людей демонстративное потребление, присущее им тем больше, чем они богаче. Люди, по мнению Т. Веблена, тратят значительные суммы денег, поскольку не хотят отстать от других в сфере потребления (эффект повального увлечения) или пытаются максимизировать престиж в глазах других (эффект Веблена). В современных учебниках экономической теории упоминание о Т. Веблене связано только с эффектом его имени.
Исходя из теории эволюции Ч. Дарвина, используя новые идеи в физиологии и психологии, он применил к экономике принцип эволюции общества как процесса естественного отбора институтов в процессе их борьбы за существование. Институты Т. Веблен определял как «результаты процессов, происходивших в прошлом, они приспособлены к обстоятельствам прошлого и, следовательно, не находятся в полном согласии с требованиями настоящего времени» [5. С. 202].
Экономические институты, характерные для своего времени, Т. Веблен подразделил на финансовые и производственные. Финансовые институты руководствуются инстинктами стяжательства. Именно через занятость в сферах деятельности, непосредственно связанных с крупной собственностью, проще попасть в праздный класс. В связи со свойственными институту праздного класса инерцией, стремлением к демонстративному расточительству и неравенством в распределении доходов этот институт задерживает экономическое развитие общества. «Финансовые слои, – пишет Т. Веблен, – имеют известную заинтересованность в приспособлении финансовых институтов... Отсюда более или менее последовательное стремление праздного класса направлять развитие по тому пути, который бы отвечал денежным целям, формирующим экономическую жизнь праздного класса» [5. С. 216].
Праздности и миру бизнеса Т. Веблен противопоставляет производительный труд и сферу индустрии. Он утверждал, что ускорение научно-технического прогресса приведет к возрастанию роли инженерно-технической интеллигенции (технократии). К ней он относил инженеров-менеджеров, выделяя их из числа тех, кто непосредственно организует процесс машинного производства, и рассматривая их как социальную объективацию мастерства и научной рациональности. Основная цель деятельности инженеров-менеджеров – оптимизация и повышение эффективности процесса производства. Т. Веблен полагал, что в результате социальных преобразований власть перейдет к специальному «комитету инженеров и техников», и «индустриальная система» перестанет служить интересам монополистов, а будет ориентирована на удовлетворение интересов всего общества.
В своем последнем труде «Абсентеистская собственность» Т. Веблен описал процесс расширения собственности на неосязаемые активы, отделенные от реального участия в производстве материальных благ. В этом произведении он снова критиковал «мир бизнеса» и без оптимизма смотрел на преобразование экономического строя общества, констатировав, что американский средний класс стремится подражать образу жизни «праздного класса».
Хотя идеи Т. Веблена не получили широкого распространения, особенно, если судить по современным учебникам экономической теории, необходимо признать его родоначальником двух направлений в экономической науке: институционального (изучающего влияние институтов на экономические процессы) и эволюционного (акцентирующего внимание на динамике процессов).
Уэсли Клэр Митчелл (1874–1948) – у ченик и последователь Т. Веблена, продолжил развитие идей своего учителя и стал родоначальником нового направления в институционализме: эмпирико-прогностического. Он подверг критике методологические принципы неоклассической теории, особенно модель рационального гедониста. По его мнению, «человек, который изучает забастовки и локауты, переменчивую фортуну деловых комбинаций, современные методы преодоления „потребительской инерции“, или бумы и депрессии, не подтверждает впечатлений об экономической рациональности, выраженной в теоретических трактатах».[38] У. Митчелл считал, что посредством анализа эмпирического материала можно выявить реального экономического субъекта – среднестатистического человека в его отношении к денежным институтам. В современной цивилизации искусство делать деньги значительно опережает умение их рационально расходовать. Особенно нецелесообразна трата денег в семейных бюджетах, где характер расходов часто определяется желанием превзойти других, а изощренные способы траты денег являются одним из важнейших путей самоутверждения в обществе, завоевания престижа.
У. Митчелл продолжил исследование и развитие выдвинутой Т. Вебленом идеи дихотомии промышленности и бизнеса, которая у него нашла отражение в разрыве между динамикой промышленного производства и динамикой цен. У. Митчелл пытался увидеть более глубокие, чем у неоклассиков, причины, вызывающие изменение цен. Он полагал, что противоречивые мотивы действий людей, занятых добыванием и расходованием, – главная причина этого процесса. «...Самое важное, что надо понять в деньгах, это – механизм денежного хозяйства, т. е. общественную роль высоко организованной группы денежных институтов и то, как они развивались со времен Средневековья, стали квазинезависимыми и оказывали обратное влияние на деятельность и умы их создателей».[39]
Собственные разработки У. Митчелла связаны, во-первых, с раскрытием влияния внеэкономических (психологических, поведенческих и др.) факторов на экономические (денежное обращение, кредит, финансы и др.) посредством изучения количественных показателей и установления закономерностей между ними на основе значительного массива статистической информации и ее математической обработки. Во-вторых, он попытался обосновать концепцию бескризисного развития посредством различных вариантов государственного регулирования экономики.
Известность в США У. Митчеллу принесло возглавляемое им с 1920 г. Национальное бюро экономических исследований, которое занималось сбором и обработкой статистических данных, необходимых для прогнозирования экономических колебаний. Результатом деятельности в этом бюро стало признанное классическим исследование, дополненное переиздание книги «Деловые циклы». В 1920-х гг., а затем и в период Великой депрессии он выступал за активное государственное воздействие на экономику в области денежных, финансовых и кредитных факторов во взаимосвязи с социально-культурными проблемами и с учетом психологического анализа, а также активно участвовал в мероприятиях по восстановлению экономики.
Представители статистического течения институционализ-ма в 1920-е гг. в своем «Гарвардском барометре» стали публиковать первые прогнозы экономического роста посредством построения кривых, представляющих средние индексы ряда показателей национального хозяйства. На основе эконометрических инструментов, которые позволили У. Митчеллу и его коллегам рассчитать длительность малых и больших циклов, они намеревались создать модель бескризисного развития экономики и предсказывать отклонения в динамике показателей, предотвращающих их спад. Средством смягчения циклических колебаний, по их мнению, должна стать организация национального планирования. Неудачный прогноз «Гарвардского барометра» в преддверии кризиса 1929–1933 гг. отразил несовершенство методологии исследований, но убедительно показал правильность необходимости социального контроля над экономикой.
Реформистская позиция У. Митчелла сближала его со взглядами Джона Ричарда Коммонса (1862–1945), развивавшего социально-правовое направление институционализма или юридический его вариант. Он был первым, кто написал специальную книгу «Институциональная экономика» (1934). В своем первом произведении, вышедшем в 1893 г., Дж. Коммонс выразил несогласие с маржиналистской индивидуалистической трактовкой распределения общественного дохода и игнорирования исторической изменчивости отношений собственности и прав личности, включающих в себя право на возможно более высокую долю в национальном продукте. Он констатировал рост монополистических тенденций в экономике и оправдывал существование профсоюзов как фактора, противостоящего и защищающего работников от давления крупного капитала. Дж. Коммонс, видя отрицательные последствия деятельности крупных корпораций, все же считал, что последние могут быть полезны в той мере, в какой способны смягчить остроту депрессии и наращивать масштабы производства. Поэтому на первый план он выдвигал поиск инструментов компромисса между организованным трудом и крупным капиталом, примирения экономических противоречий через взаимные действия, определив институциональную экономику как экономику коллективных действий.
