Хеллингер: Это случилось 20 лет назад?
Участница: Да.
Хеллингер: А в чем сейчас проблема?
Участница: Проблема в том, что она хочет возобновить контакт с семьей.
Хеллингер (обращаясь к группе): Почувствуйте, о чем речь идет на самом деле? О ком? Где сила? С кем мы должны работать? Можете не отвечать, я просто проверяю. Это просто чтобы вы почувствовали.
Обращаясь к участнице: А что ты думаешь?
Участница: С отцом.
Хеллингер: Именно. У кого нет контакта?
Участница: У нее нет контакта с отцом.
Хеллингер: У кого нет контакта?
Когда она медлит, обращается к группе: Это же совершенно очевидно. Вы же сразу это заметили. У него нет контакта с его семьей. А дочь говорит: «Я буду делать это вместо тебя».
Обращаясь к участнице: Ты это чувствуешь?
Участница: Да, я чувствую.
Хеллингер: Но мы, конечно, это проверим.
Участница: Проблема в том (и я об этом писала), что я…
Хеллингер перебивает: Что произойдет, если я позволю ей договорить? Что произойдет с силой?
Обращаясь к участнице: Ты замечаешь?
Участница: Да.
Хеллингер: Итак, выберем заместителя отца. Из какой он страны?
Участница: Из Сирии.
Хеллингер выбирает заместителя для отца и ставит его. Затем он выбирает заместителя для Сирии и ставит его на некотором расстоянии за спиной отца.
Отец разворачивается, пытается сделать шаг вперед, но отходит в сторону. Потом он идет вперед, останавливается и снова делает шаг назад. Сирия приглашающим жестом раскрывает ладони.
Хеллингер выбирает заместительницу клиентки и ставит ее в расстановку.
Отец подходит еще ближе и становится между дочерью и Сирией. Та подходит к Сирии, встает рядом с ней и вытирает с лица слезы. Отец встает перед Сирией, а потом отворачивается. При этом он сжимает кулаки.
Через некоторое время Хеллингер выбирает заместительницу для матери и ставит ее напротив всех остальных.
Отец коротко смотрит на свою жену и снова отворачивается. Мать машет своей дочери, будто говорит: «Будь счастлива!» Потом она поворачивается в сторону своего мужа. Сирия хватает отца сзади за рукав. Тот быстро смотрит назад, а потом снова отворачивается. Сирия снова берет его за рукав. Отец отходит еще дальше. Дочь плачет.
Хеллингер выбирает заместителя для мужа дочери и ставит его в расстановку. Дочь отстраняется от Сирии, начинает двигаться так, будто не знает, куда ей идти. Потом она идет к своей матери. Они обнимаются.
Дочь высвобождается из объятий матери и становится перед ней, спиной к ней. Та мягко подталкивает ее вперед. Дочь подходит ближе к отцу. При этом она плачет. Мать тоже подходит ближе.
Сирия переходит в поле зрения отца и зовет его жестами к себе. Отец поворачивается в сторону Сирии, но не реагирует. Дочь отворачивается от отца и идет к своему мужу. Они нежно обнимаются.
Отец коротко смотрит на дочь, потом уходит и хочет вообще покинуть сцену. Потом он разворачивается, сжимая кулаки. Сирия вытягивает вперед правую руку.
Хеллингер подводит отца и Сирию ближе к остальным. Он ставит отца напротив Сирии и говорит ему: «Встань на колени!» После некоторых колебаний отец опускается на колени. Мать также опускается на колени перед Сирией.
Сирия начинает всхлипывать. Отец беспокоен, качает головой, его кулаки все еще сжаты, и он не может склониться. Потом к нему подходит Сирия, гладит его по голове, притягивает к себе. Теперь отец тоже начинает плакать. Сирия наклоняется к нему, он кладет ей голову на спину и громко всхлипывает. Отец тоже всхлипывает.
Через некоторое время Сирия снова распрямляется. Отец, стоя на коленях, отворачивается и всхлипывает. Потом он встает и отходит в сторону. Он беспокоен и продолжает сжимать кулаки. Сирия протягивает к нему руку.
Хеллингер (обращаясь к отцу): Посмотри на Сирию и скажи: «Я больше не достоин называться твоим сыном!»
Отец: Я больше не достоин называться твоим сыном!
Сирия улыбается отцу, вытягивает к нему правую руку, а левую руку она кладет на сердце. Отец отворачивается и смотрит на свою дочь. Та подходит к нему, и они обнимаются. В это время Сирия отворачивается от них.
Хеллингер (обращаясь к участнице): Кого дочь замещает для отца?
Участница: Мать?
Хеллингер: Сирию.
Через некоторое время: Я думаю, мы можем прервать.
Помогать системно
Хеллингер (обращаясь к группе): Мы многому можем научиться на примере этой работы, и я хочу остановиться на наиболее важных деталях.
Обращаясь к участнице: Когда к тебе приходит клиентка, велик соблазн посмотреть на ее случай с точки зрения традиционной психотерапии. Приходит клиентка, и ты вступаешь с ней в некие отношения. Вот в этом состоит первая ошибка. Твоя любовь отдана не тому, кому должна быть отдана, и ты потеряна.
Необходима системная позиция. Тогда ты сможешь увидеть всю систему. Ты открываешься всей системе и тогда знаешь, кому нужно помощь.
Кому принадлежит мое сердце? Будь осторожна, не отвечай сразу. Я тебе сам скажу, не нужно гадать. Мое сердце принадлежит Сирии, конечно.
Участница: Я то же самое хотела сказать.
Они смеются друг другу.
Хеллингер: Я тебя недооценил. Мое сердце действительно принадлежит Сирии. Отец (и это было видно) в чем-то провинился перед Сирией. Он потерянный сын. То, что не решено между ним и Сирией, не решено и между ним и его дочерью. Дочь вынуждена замещать для него Сирию. Может быть, и мать тоже, но мать в связи с Сирией.
Когда ты выяснила, кому должна принадлежать твоя любовь, ты можешь работать. Тогда все находятся в созвучии с тобой. Как долго у тебя эта клиентка?
Участница: Она уже была у меня несколько раз.
Хеллингер: И что ты теперь будешь делать?
Участница: С ней?
Хеллингер: Расскажи ей, что произошло здесь, и сразу отпусти ее. Ей нельзя помочь. Она должна замещать нечто для своего отца. Но если Сирия получит место в ее сердце, она станет увереннее. Ты больше ничего не сможешь для нее сделать. Это ее судьба, потому что она участвует в переплетении.
Если ты отпустишь ее так, как я сказал, она станет от этого сильнее или слабее?
Участница: Она станет сильнее.
Хеллингер: Да. Поэтому это правильный терапевтический ход.
Оба смеются.
Хеллингер: Хорошо?
Участница: Да.
Судьба
Хеллингер (обращаясь к группе): Я бы хотел сказать несколько слов о судьбе. Наша судьба для нас во многом предопределена нашими родителями и нашей родиной. Если мы находимся в созвучии со своей судьбой, с нашими особыми родителями, с нашим происхождением и местом нашего происхождения, если мы готовы занять там свое место — мы сильны.
Кто отвергает своих родителей — тот отвергает свою судьбу. Он становится слабым. Бывают исключения, когда человек вынужден покинуть свою родину, например как это было в Ирландии во время сильного голода. Тогда половина населения переселилась в Америку. Но это нечто другое.
Кто уклоняется от вызовов своей родины и своего окружения, становится слабым. Вы видели это на примере отца. У него не было сил. Он выглядел как потерянный сын. Поэтому помощник должен принять в свое сердце особых родителей клиента, его особую родину, его особую судьбу. Тогда он сможет помогать в созвучии с этой судьбой.
В первую очередь это значит, что мы должны подвести клиента к его судьбе, к его родителям, его родине, его предкам, к особым обстоятельствам. Когда он там — его наполнит сила.
Решение
Хеллингер (обращаясь к группе): Здесь у нас трое детей. Но я никогда не забочусь о детях, потому что дети всегда хорошие. Я забочусь о том, что важно для семьи. Я представлю вам эти семьи. Вот мать двоих детей. Младший сидит у мамы на коленях, старшему мальчику около пяти. Он сидит рядом с ней. Рядом с ней сидит ее сестра со своим сыном. Ему около 14. Рядом сидит мать обеих сестер и бабушка всех этих детей.
Предварительное замечание
Речь идет о том, что в семье пятилетний и старший часто ведут себя агрессивно и демонстрируют ярость убийцы. Очевидно, что в семьях есть тайны, связанные с национал-социализмом, и существует подозрение, что вспышки агрессии мальчиков обусловлены именно этим. Но с этим работать не будут.
Хеллингер: Я начну с бабушки.
