— Да приходилось встречаться, будь он неладен!
Тут Фортуна как-то замялся, он словно начал переживать, что сказал что-то лишнее.
— Давай-давай, колись! — Подбодрил его Колодников. — Что ты про него знаешь? Нам сейчас нужны малейшие подробности.
Фортуна начал издалека, при этом опасливо косясь на Колодникова:
— Я тут в игровом клубе как-то немного подрабатывал. Недолго. Просто хозяин его попросил подработать, там вообще никого не было из охраны, все как-то сразу уволились. Я помню, помню про запрет, я уже тоже оттуда уволился! Да и не понравилось мне там. Там ведь ночь через три, устаешь сильно…
— Это где? — Спросил Зудов.
— В «Лас-Вегасе», на Ленина.
Колодников, выглядевший сейчас весьма угрюмо, поторопил участкового:
— Ну? Дальше? Шило-то где у тебя будет? Когда?
Зудов хохотнул:
— В мешке будет шило. Давай, колись, Володька! Куда Шило девал?
Фортуна продолжил:
— И этот вот Шило был постоянный наш клиент, с полгода точно. Он то, проигрывал, то выигрывал. А в тот раз у него что-то вообще не пошло, и он начал крушить этот автомат. Я бы с ним одним не справился, мужик он здоровый, но заехал как раз к нам в это время начальник охраны Дубов, ну вы его помните, во вневедомственной охране служил.
Шаврин припомнил и такого:
— Это здоровый такой? Сивый? Капитан?
Фортуна подтвердил:
— Ну да. Вот вдвоем мы с ним этого Шило и утихомиривали. Дубов его еще знает хорошо, завязан как-то с ним и все его по имени: "Аркаша, Аркаша, перестань"! Ну, успокоили, Шило попросил милицию не вызывать, написал расписку, что возместит ущерб. И возместил.
— Когда это было? — Поинтересовался Колодников.
— Ну, сейчас вспомню… Три недели назад. Точно.
— Сумма была большая?
— Приличная! Под пятьдесят тысяч он нам тогда урон нанес.
Колодников сразу сопоставил факты:
— Как раз в это время начались у нас грабежи «Горилок». Сколько они в первый раз взяли?
— Пятьдесят пять тысяч, — припомнил Зудов.
Колодников быстро все просчитал:
— Мало. Мало! Пятьдесят долг, пять на троих за работу. Тогда через два дня новое ограбление, теперь на сорок две тысячи.
— А он потом к вам приходил? — Спросил Зудов.
— После того как возместил ущерб — да. Вот вчера был, — сознался Фортуна, и тут же прикусил язык. Взгляд, который на него бросил Колодников, был весьма красноречив:
— Уволился, значит, говоришь? Ну-ну!
— Андрей Викторович! Ну что там наша зарплата? Не хватает же ни на что. Вот я и подрабатываю. Я немного.
Тут, чтобы отвлечь внимание от участкового, заговорил Шаврин.
— Я там потолкался в этом отделе. Кстати, неплохой отдел! Я там купил "Ди перпл" такого неплохого качества!
— Один сборник, или МР-3? — Спросил Зудов.
— Полностью, все альбомы! И качество классное. Там есть даже акустический концерт в Лондоне. Помнишь, там еще струны лопнули у…
Этого Колодников выдержать уже не мог:
— Так, вы, филофонисты! Потом о дисках, давай ближе к делу.
— К делу так к делу, — согласился Шаврин. — Торгует там сама хозяйка, Лариса, красивая женщина, такая знойная брюнетка. Так вот, хотя у этого Шила были две посадки за грабежи, но она, похоже, обломала его полностью. Перед ней он только что не на задних лапах прыгал. Все: "Ларочка, Ларочка". А эта Ларочка такого кобеля на него спустила за то, что он надолго отходил от отдела с Коником. Скрутила она парня!
В разговор снова вмешался Фортуна:
— Да, я вот что еще вспомнил. После того как мы этого Шило успокоили, они с Дубовым потом еще долго по душам говорили. И Шило заявил, что он из дома не приносит ни копейки. Играет только на свои, как он говорил — кровно заработанные. Как же это он… "Приработок я проигрываю", — так он сказал.
В этот момент открылась дверь, зашел очень довольный Астафьев.
— Ну, братцы, мне почти все ясно! — Заявил он с порога.
— Что нарыл?
Астафьев достал из папки документы:
— Судили Шиловского последний раз, слава богу, в нашем суде, так что дело мне его в архиве нашли быстро. Осужден он был за вооруженное нападение на дом одного нашего бизнесмена, азера, получил пять лет. При этом был там и эпизод с нападением на магазин в Самаре. Но его прокуратура доказать не смогла, так что это ему не зачлось. Но вышел Шило раньше, через три с половиной года. И знаете, кто были его подельники?
— Ну, не тяни! — Взорвался Колодников.
— Гулин и Полев. Ваза и Коник!
— Оба-на!
Астафьев выглядел именинником.
— Но это еще не все! Был еще и четвертый участник банды, некто Тимофеев, сорока четырех лет от роду, кличка Тимоха. У того до этого было четыре ходки в зону. И он считался там у них главарем. Получил он больше всех, семь лет.
— Так, срок его истек? — Быстро спросил Колодников.
— Судя по дате приговора — да. И причем, как раз этой зимой.
— Вот вам и четвертый член банды, — предположил Зудов. Колодников согласился:
— Да, надо все выяснить про этого Тимофеева, и сразу поставить его под контроль.
— Я думаю, что если Тимофеев у них главный, то Шило побежит сейчас к нему, — предположил Астафьев. Колодников в эту версию не поверил:
— А почему не позвонит? Что у него, мобильник тоже сломан?
— Я думаю, что про такие вещи как налет они по телефону не обсуждают, они должны договориться с глазу на глаз.
— Логично. Паша, твои парни следят за ним?
— Да, день и ночь.
— Тогда будем ждать! Что-то мне кажется, что завтра решится все.
Глава 19
На следующий день с утра все собрались в кабинете у Колодникова в здании ГОВД. Мазуров был в особенно хорошем расположении духа.
— Андрей, можешь писать палку в отчете о раскрываемости. Дело об убийстве Касатика и Шмыги раскрыто. Можно передавать дело в прокуратуру.
Колодников как-то странно поморщился:
— Да уже и не надо никуда его передавать. Можно его сразу закрывать.
Мазуров удивился:
— Чего это?
— А, ты что, еще ничего не знаешь? Колян сегодня ночью повесился в тюремной камере. Свил из трико жгут и вздернулся на шконке. Да так тихо, что никто из сокамерников и не услышал. Просыпаются утром, а он стоит с петлей шее на коленях, уже холодный.
Для Мазурова это был сильный удар:
— Да, выходит, сам себя приговорил? Бывает.
Колодников решил все же больше похвалить старого розыскника.
— Вы все-таки молодец, Иван Михайлович! Я ведь это дело поначалу глухарем посчитал. А вы раскрутили все как было и показания добыли как раз вовремя. Кто бы его сейчас допрашивал? Господь бог? А так у нас все в полном ажуре. Дело раскрыто и закрыто. Учитесь, молодежь!
Тут зашел Астафьев. Вид у него был не сильно довольный. Между тем Зудов докладывал о результатах наблюдений:
— Шиловский вечером и ночью никуда из дома не выходил, все время был дома, нянчился с ребенком.
— А ты это откуда знаешь? — Не поверил Колодников.
— Так видно было! Они на первом этаже живут и шторы долго не задергивали. Посадил он себе на шею ребенка и бегал с ним по комнатам как олень. Даже на улице было слышно, как малец хохочет.
Колодников недоумевал:
— А по телефону он ни кому не звонил? Не видел?
— Этого мы не видели.
Тут в разговор вступил Астафьев:
— Некому ему звонить. Тимофеев умер в зоне от туберкулеза, не дожив до освобождения три месяца.
Колодников приуныл:
— Так. Выходит, такая красивая и простая версия приказала долго жить. Кто же тогда четвертый в этой банде?
— Мне кажется, что главный тут этот Шило, — высказался Зудов. — Тут и думать нечего. Он и старше их, и умней этих двоих. По крайней мере, по внешнему виду.
Его поддержал Шаврин:
— Да, и Коник не побежал бы абы к кому после того, как мы его прижали. Ему нужны были деньги, а деньги были у Шило. Дал же он ему бабки на новый мобильник.
— И что мы будем теперь делать? — Спросил Зудов.
— Ждать. Должны же они хоть как-то проявиться. Им теперь деньги ой как нужны. Так, все свободны, кроме, — он обвел взглядом всех собравшихся. — Мазурова и Астафьева. Вы со мной в машину. Поможете мне тут в одном деле.
Оба розыскника ожидали чего угодно, но машина довезла их до торгового центра, Колодников приказал ждать. Вернулся он минут через пятнадцать, с букетом цветов и большой коробкой в руках.
— Мы что, едем к женщине? — Предположил Астафьев.
— Не угадал сыщик, не угадал. К мужчине и очень пожилому.
— Это к кому? — Спросил Мазуров.
— К Литовченко.
Астафьев эту фамилию слышал первый раз, а вот Мазурову она была хорошо известна.
— Ого! К Миронычу! А чего это вдруг?
— Да, Петухов дал задание. Кириленко в отпуске и Петухов предложил мне поздравить старика.
— Сколько ему стукнуло?
— Семьдесят. Ты его еще застал?
— Да, он тогда уже замполитом был. Последний год работал.
