улюлюкал, зрители повскакали на кресла, часть, включая и краснокресельных чиновников, свистела и аплодировала.
Питер одним движением собрал в кучу с доски все плакаты и графики.
– Пойдёмте, мисс Нони, – сказал он спокойно, хотя на душе скребли кошки нехорошего предчувствия. – Подождём их на улице.
Ждать пришлось недолго.
Аслан и Жак выскочили из Академии растрёпанные и разгорячённые. Прохожие, хотя и с любопытством глядели на них, всё же старались обойти их подальше.
– Пит, ты всё пропустил! – заорал Жак сходу. – Мы его догнали!
– Это я его догнал, – поправил его Аслан. – Ты, извини меня, где-то вдалеке околачивался. А я его пнул два раза, даже палец ушиб.
И потопал правой ногой по мостовой в качестве доказательства.
Питер, стараясь быть сдержанным, переводил Нони их слова. Свидетель эпохи титанов смеялась, закрывая ладонями лицо.
– Как я в него попал! – орал Жак, не слушая эвакуатора. – Его же собственной туфлёй, прямо в лоб!
– Здорово было, – заключил Аслан. – Когда там у тебя следующий доклад?
– Извините, пожалуйста, – услышал Питер надменный женский голос, обернулся.
– О! – сказал он. – Здравствуйте, мадемуазель Прелати. Привет, Майя.
Мадемуазель Прелати кивнула ему и Аслану с достоинством. Майя с радостным визгом обняла «дядечку эвакуатора».
– Я по объявлению. Если не ошибаюсь, это вам нужна горничная?
– Горничная – это для меня, – медленно, с акцентом, но чётко и разборчиво произнёсла Нони по-французски. – Нони Горовиц, актриса. Очень приятно. А ты Майя?
– Мадемуазель Прелати, – надменно сказала пожилая женщина. – Майя, поздоровайся с мадемуазель Нони.
– Здрасьте, – сморщив нос, сказала девочка.
– Я не подавал никакого объявления, – сказал Жак, внимательно глядя на Прелати.
– Я вас видела позавчера, вы ходили к газетчикам, – ответила та хладнокровно. – Служащий рассказал мне, что вам нужно. А сейчас я увидела вас и решила уточнить.
– Вам рассказал служащий? – с недоверием произнёс Жак.
– Он занял у меня денег, – пояснила мадемуазель Прелати. – И в качестве оплаты предложил помогать мне информацией. То есть наоборот, сначала предложил, потом занял.
Жак открыл рот, но не нашёлся что сказать и посмотрел на Питера. Питер скучно пожал плечами.
– Знаете что я понял? – спросил Аслан. Он держал Майю на руках. – У меня будет куча детей!
– И куча жён, – покосившись на него, заметил Питер сардонически. Его мысли всё больше занимало его будущее, а точнее – последствия сегодняшнего веселья, и он мрачнел с каждой секундой.
– Нет, – ответил Аслан. – Я чту обычаи и законы моей страны. Таков наш маликитский масхаб.
– А! – сказал Жак. – Ну конечно. Именно маликитский, и именно этот… как ты сказал?
– Так вам нужна горничная? – терпеливо спросила мадемуазель Прелати. – Документы у меня с собой.
Нони радостно зааплодировала, а Питер понял, что мадемуазель Прелати сказала всё это по-английски. Он посмотрел на Жака, куратор развел руками.
– Масхаб, – сказал королевский эвакуатор. – Трёх жён мне будет вполне достаточно.
– Господин лейтенант!
Питер обернулся и увидел молодого парня в эвакуаторской форме. Парень сжимал в руках пакет, перехваченный красной лентой и чёрной печатью.
– Господин лейтенант, это срочно.
Аслан поставил Майю на землю, выдернул у посыльного пакет, разорвал его. Секунду читал его, затем коротко кивнул Нони и почти бегом удалился с площади.
Жак тихонько произнёс: «Эге-ге» и, свистнув газетчика, купил сразу пачку.
В «Утреннем комаре» он обнаружил то, что нужно.
– «Дело против Шарля Фуке», – прочёл он вслух.
5
Аслан хорохорился.
– Да кто он, собственно, такой. Обычный отставной военный. Человек как человек. Обычного человека можно арестовать. Даже нужно! Для его же пользы.
– Святые небеса, за что? – воскликнул Жак, но как-то без воодушевления. Он был занят: его серый с голубым выходной костюм висел на деревянной распорке, а сам он тщательно и аккуратно вшивал под ворот очередную петличку. На левом глазу у него был портновский монокль, чтобы точнее работать иголкой. Монокль ему мешал.
– Незаконное проникновение в опочивальню принцессы – раз.
– Раз, – согласился Жак, не очень внимательно.
– Сопротивление при аресте – два.
– Так он же сбежал, – заметил Жак. – Сопротивление при несостоявшемся аресте?
– Оскорбление лорда-протектора при исполнении им своих служебных обязанностей. – Аслан его не слушал. – Три.
– То есть служебные обязанности сира Оливера – лично следить за личной жизнью её несовершеннолетнего высочества?
– Не занимайся козомистикой, – предложил ему Аслан. – Он опекун.
– Казуистикой, – поправил Жак. Он прищурил один глаз, целя концом нитки в игольное ушко.
– Всё равно.
– Нет, не всё равно. Откуда уверенность, что именно Шарль Фуке тот человек, что был ночью во дворце?
– Его опознал лорд-протектор и гвардейцы охраны.
– Ну допустим. Но ты забыл про препятствия.
– Не вижу никаких препятствий, – высокомерно ответил Аслан, неуклюже обмахиваясь планшетом.
– Препятствий как минимум три, – рассеянно сказал Жак после продолжительной паузы. Ему удалось вдеть нить, и сейчас он прикидывал в уме нужную длину. – Во-первых, он самый вероятный будущий король, точнее, принц-консорт. Твой, между прочим, сюзерен.
– Никакой он не сюзерен, – упрямо сказал Аслан. – И не факт, что будет.
Жак его не слушал.
– Во-вторых, ваша служба не имеет права производить аресты.
– А кто сказал, что именно мы будем производить аресты?
– Не перебивай меня. Так вот, ваше дело – утилизация чудовищ и эвакуация людей. Это я ещё молчу о том, что, извини меня, ты лейтенант всего-то второй месяц как. У тебя…
Аслан с непроницаемым лицом, не отрывая взгляда от затылка своего друга, вытащил из своего планшета вскрытый пакет с красной лентой и небрежным, но очень ловким жестом кинул его на гладильный столик рядом с Жаком, оборвав его обидную речь.
– Чего это? – спросил Жак, даже не взглянув.
– А ты погляди, – предложил Аслан. Гордость и некое злодейское коварство звучали в его голосе.
– Да ты так скажи.
– Нет, ты погляди, – настаивал лейтенант королевской эвакуации. Жак поворотился, держа иголку с ниткой на весу, посмотрел на своего друга и соседа одним глазом поверх монокля, затем вернулся к своему занятию.
– Я потом погляжу, а пока закончу мысль.
– Хорошо. И какое же третье препятствие? – Судя по искреннему интересу, который проявил Аслан, он был немало задет тем, что Жак не захотел посмотреть содержимое пакета.
– Знаешь, третье препятствие, похоже, отсутствует.
– Ага! – торжествующе сказал эвакуатор.
Жак кротко продолжил:
– Но я бы не стал на твоём месте так радоваться. Ведь я полагал, что третьим препятствием для этой авантюры станет твой мозг. Или чей-нибудь, хотя бы один. На всю королевскую эвакуацию. Но у вас он, по всей видимости, отсутствует как явление.
Аслан аль-Джазия некоторое время смотрел на свободного финансиста, затем перегнулся вбок через кресло, пытаясь с места дотянуться до небольшой кочерги, стоящей у камина.
– Я могу объяснить, только есть ли нужда? – говорил
