Мы поднялись на террасу и, заказав чай, а Ботанику еще и поесть, уставились в окно. Я думала о том, что Малиновский у меня особо своей женой и не интересовался, хотя наверняка понял, что мы роемся в этом деле. Видимо, за столько лет он заразился странностью этого города. А может, и сам причастен к смерти Варвары… Ну нет, это папа бы понял еще двадцать семь лет назад.
— У меня ничего, — сказал Ботаник, покосившись на Демьяна Васильевича.
Я только кивнула и взяла чашку.
Еще минут двадцать мы все так же молчали. И на мне это даже не сказалось негативно. Я, кажется, поняла, почему Малиновский всегда занимает этот столик — вид успокаивает и очищает голову. А потом уже с новыми силами можно напрячь мозги.
Демьян Васильевич допил чай и поднялся.
— Спасибо за компанию, молодые люди. Думаю, еще увидимся.
Задерживать его никто не стал. Проводив Малиновского взглядом, я услышала от своего протеже:
— Ты чего такая загадочная? Беременная, что ли?
Чай у меня полился через нос, я посмотрела на этого самоубийцу и спросила:
— Ты от нехватки кислорода в своих пещерах мозги потерял?
— Вот, наконец-то! А то как будто подменили.
— Рассказывай уже, Ваня, пока в гостинице не появился очередной труп.
Мой намек Ботаник понял предельно ясно, но только усмехнулся. Совсем распоясался, честное слово.
— А где Зигмунд Давидович и Константин Иванович?
— Спят после самогонки. Так что пока из твоих слушателей только я.
Ботаник отодвинул от себя тарелку и заговорил уже по существу:
— Значит, так… Я был в трех пещерах, но ничего сверхъестественного не заметил. Пещеры как пещеры. То место, где нашли Кристину, если я правильно определил по рассказу Леши, вообще самое неприметное. Небольшая пещера, будто даже вымытая морем, не связана с сетью остальных.
— Подожди, — прервала я и рассказала о разговоре с Кристиной и наших открытиях о Мишкине.
Ботаник с опаской покосился на пустую тарелку, но тут же перегнулся через стол ко мне ближе.
— И ты еще из него еще душу не вытрясла?
— Мы решили, что с ним поговорит Таиса, — тоже шепотом ответила. — И вообще, идем в твой номер.
Мы расплатились и вышли в холл. Из-за стойки нам улыбнулась Тася и постучала пальцами по деревянной поверхности. Догадливая девушка — я подошла и провела рукой рядом с ее пальцами, подцепив клочок бумаги. И, конечно, как ни в чем не бывало я пошла к лестнице.
Ботаник наверняка заметил наши манипуляции — не зря же он задержался, заслонив камеру.
Только в номере я развернула записку и прочитала вслух:
— Встретимся в час на пляже, чуть левее от спуска с террасы, там нет камер.
Наконец-то мы поговорим с этой девушкой. Правда, ночные вылазки здоровья не прибавляют. Сон тоже нужен.
— Ты ей веришь? — спросил Ботаник.
— Верю, — ответила я. — А ты, Ванечка, что скажешь?
Он нахмурился, вздохнул, сразу понял, что я имею в виду, и расплылся в улыбке:
— Я уже думал, что ты не спросишь.
— Если ты сейчас скажешь, что Инесса…
Ботаник довольно кивнул, а я прикидывала, что сострить в ответ. А вот даже не хотелось. Я улыбнулась и опустилась на кровать рядом со своим протеже.
— Я за вас рада…
— Ивонна, может, действительно что-то есть… — начал Ботаник. — Ну, я про дар Таисии Ивановны.
— Милый, — хлопнула я его по плечу, — когда мальчик и девочка оказываются в постели — это анатомия, а не что-то сверхъестественное. А теперь вернемся к делу.
Я посмотрела на часы. Времени и до прихода Леши, и до встречи с Тасей еще много.
Так что пока можно устроить с Ботаником мозговой штурм. Может, вместе до чего-нибудь нового и додумаемся. Пора разложить по полочкам все наши тайны и систематизировать их. Вернемся к началу…
Глава 40
— Итак, Иван Андреевич, — начала я, — что мы имеем? Давай все вспоминать и раскладывать по полочкам.
— Мы в осином гнезде, — лаконично подвел итог Ботаник.
Как тактично. Папа бы привычно сказал, что мы в переполненном общественном туалете.
— А то я не знаю, — отмахнулась от него. — Но у нас уже к их укусам должен выработаться иммунитет. Давай, Ванечка, надо напрячь извилины, а потом домой поедем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Может, мы и так бы?.. — с надеждой спросил мой протеже.
— Боюсь, тогда любопытство сожрет нас. Неужели тебе не интересно?
— Интересно, — все-таки вздохнул Ботаник, немного подумав, и продолжил: — Значит, Леша приезжает в этот отвратный городишко потому, что знаком с Мележем.
Какой он у меня догадливый. Я же о Лешином деле почти не говорила, а понял умник.
Но если я стану и дальше молчать, то мозговой штурм устроить с Ботаником не смогу. Значит, надо рассказать, тем более я уверена, что мой протеже не сдаст. Слушал он молча, а потом присвистнул:
— Дела… Значит, Леша приезжает по заданию контору, причем обеспечив себе такую легенду, что не прикопаешься. При этом мне он успел прислать координаты своего местоположения, наверняка до того, как контора ликвидировала его телефон. Думаю, для подстраховки, чтобы мы не волновались. Но ты, Ивонна, сразу развела деятельность, потому что шило в одном месте не давало спокойно спать.
— Мы сейчас не обо мне, — перебила я, взмахнув рукой. — Леша пока ничего не нарыл, но он старается не торопиться. А тут еще появляемся мы. Мележ в любом случае в этом по самые уши, вряд ли без его ведома в городе можно развернуть полномасштабную лабораторию по производству.
— Только вот в чем проблема, Ивонна, — поднялся Ботаник и начал расхаживать по номеру, — не думаю, что именно в это дело надо лезть нам. Контора нас тогда не просто не погладит по головке за срыв такой операции, но и может палки в колеса повставлять. А мне как-то лицензию терять не хочется.
— Да не переживай ты, — подбодрила я. — У Инессы денег хватает, прокормит вас.
Видимо, все-таки подбадривать — это не мой конек. Ботаник остановился посреди номера и посмотрел на меня так, будто лично я буду лишать его лицензии. Потом поправил очки и решил не развивать эту тему.
— Давай вспомним пока о нашем приезде, — сказал он в итоге. — Кто-то, судя по всему, пытался отравить Мележа хинином, но способ выбрал ненадежный. Только если по каким-то медицинским показаниям наш Андрей Витальевич не откинулся бы сразу. И тогда еще… — сделал паузу мой протеже.
— Мы не знали, кто есть кто, — закончила я. — Но теперь у нас есть повар, возможно, с грешком за душой. И есть мутный дядя Малиновский, дочь которого работает официанткой. Как раз она и подавала блюда в тот вечер.
— Но мне показалось, что Мележ с Малиновским вполне себе ладят.
— Знаешь, Ванечка, когда тебе прижимают яйца, ты будешь улыбаться всем. И я не думаю, что такой человек, как Мележ, будет спокойно терпеть, что кто-то на него что-то имеет. Думаю, он тоже попытался накопать компромат на Малиновского. А я не верю, что этот дядя без грешка.
— Пока, — поднял вверх указательный палец Ботаник, — из его грешков нам известна только измена жене.
— Вот теперь возвращаемся к жене…
Я только начала говорить, как раздался стук в дверь. Скорее всего, Костик проспался, папа бы вряд ли стал стучать — донимал бы меня звонками.
Ботаник как раз топтался у окна, так что открывать пошла я и… Едва не отлетела к тому же окну, которое находилось напротив двери.
— Ты! — снова в меня бесцеремонно ткнули пальцем, на что я лишь закатила глаза.
— Успел соскучиться? — быстро отошла от подобной наглости и взяла себя в руки.
— Зачем ты допрашивала Кристину?
— Я что, на следователя похожа? — удивилась, пока Мележ, как дома, проходил в номер и устраивался на стуле, вроде бы даже не замечая Ботаника. — Или ты адвокат Кристины?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Андрей постучал пальцами по столу и уже спокойнее сказал:
— Ты точно ведьма, с твоим приездом все пошло не так.
Вот что за привычка? Сразу врывается, будто за ним черти гонятся, тычет пальцами, а потом начинает нормально разговаривать.
