Мы можем продолжить задавать вопросы, заостряющие проблему: «Вы считаете, родителям следует все забыть?», «Должны ли они вернуться домой, не прося о справедливости?», «Если „Кидди-корп“ выпускает опасные игрушки, нужно ли оставить ее безнаказанной?»
Присяжный может спросить, откуда я взял сумму в 10 миллионов долларов. Я честно отвечу, что я ее знаю, — закон не оговаривает суммы: «Мы можем только догадываться, хорошенько поразмыслив, сколько денег могут возместить жизнь малышки Джейн. Возможно, я запросил недостаточно. Если найдете нужным, можете определить большую сумму».
Другой присяжный может сказать: «Не думаю, что родители должны наживаться на ее смерти». Если этот вопрос не задают, мы все равно его опасаемся и поэтому поднимаем его сами (шаг первый). Мы можем сказать так: «Мне отвратительна сама идея, что родители должны наживаться на смерти ребенка. Это в корне неверная и даже варварская мысль» (шаги второй и третий). Затем мы спросим, что чувствуют по этому поводу другие присяжные (шаг четвертый), которые могут выразить озабоченность.
Возможно, мы скажем: «Думаю, если спросить родителей, они не поменяют на десять миллионов долларов даже мизинца своего ребенка. Родители малышки Джейн считают так же. Мы богатеем нашими детьми — самым драгоценным богатством на свете. Но у родителей малышки Джейн отняли их богатство, поэтому мы настаиваем на справедливом решении. Мы можем получить назад только деньги, деньги, и больше ничего». И таким образом, продолжится открытое, свободное обсуждение.
Недоверие присяжных к адвокатам. Я могу сказать присяжным: «Последнее время я слышу много анекдотов про адвокатов. Кто-нибудь из вас знает хоть один? — Если знают, пусть расскажут. — Должен сказать, что они меня обижают. Это правда — я на это напрашивался, но в анекдотах говорится, что люди ненавидят адвокатов и не доверяют им. И я их понимаю. Мне тоже знакомы адвокаты и юристы, которым нельзя доверять.
Но если мы говорим о недоверии, можем ли мы доверять мистеру Кетчуму (прокурору в уголовном процессе или адвокату в гражданском)? Я не собираюсь просить доверять мне. По-моему, доверие нужно заслужить. В конце концов, попадаются даже честные продавцы подержанных автомобилей, не так ли? (Присяжные смеются.) Поскольку я адвокат, то автоматически становлюсь одним из тех, кому не доверяют. Чтобы вырваться из этого заколдованного круга, нужно приложить много усилий. Но вот что я вам скажу и хочу, чтобы вы подумали над этим. Без меня Ширли Уайт (моя клиентка) сама защищала бы себя перед судьей и присяжными. Без меня ей пришлось бы проводить перекрестный допрос нанятых против нее экспертов, но она не знает, как это делается. И без меня вы приняли бы на слово свидетельства хорошо оплачиваемых экспертов, потому что было бы некому показать вам настоящую правду.
Без меня некому было бы остановить мистера Кетчума, который постарается представить суду массу неправомерных доказательств, и некому будет обсуждать дело с его честью. Кроме того, моей клиентке придется доказывать свою невиновность в присутствии очень сильного юриста, мистера Кетчума, за которым стоят влиятельные люди. Поэтому, мистер Блэк (один из присяжных), вы не возражаете против того, что Ширли выбрала меня, чтобы я защищал ее права?»
Клиент выглядит виноватым. Предположим, наш клиент имеет несчастье выглядеть так, будто он виновен. Мы боимся, что против него возникнет предубеждение (шаги первый и второй), и скажем всю правду: «Должен признаться, что когда в первый раз увидел Джимми в тюрьме, то подумал: „О Боже, неужели мне придется защищать виновного? Почему именно я должен его представлять? Стоит один раз взглянуть на Джимми, и сразу становится ясно, что он виновен“. Я так ему и сказал (шаг третий). Он ответил: „Вы, мистер Спенс, и сами выглядите не слишком невинно“. (Возможно, раздастся заслуженный смех.) Мне хочется, чтобы вы все пригляделись к Джимми и сказали, что думаете. Мистер Хэйуорт (один из присяжных), вы можете определить, виновен или невиновен человек, просто посмотрев на него?» (шаг четвертый). Дискуссия продолжится. Другие присяжные могут сказать, что виновность или невиновность человека нельзя определить по внешнему виду.
Иногда виновным оказывается человек, выглядящий вполне невинно, и в разговоре мы придем к выводу, что решение по делу нужно принимать на основе доказательств, а не внешнего вида обвиняемого.
Решения, связанные с крупными компенсациями, означают повышение страховых ставок. В некоторых судах не разрешается обсуждать этот вопрос с присяжными. Тем не менее страховая индустрия объявила Крестовый поход против адвокатов и требований крупных компенсаций, угрожая, что страховые ставки не по карману каждому американцу. Как начать гражданский процесс от лица потерпевшего, сохраняя равные шансы на победу? Предположив, что умный и беспристрастный судья позволит нам об этом говорить, начнем с простой истины.
Выполнив все описанные выше шаги, можем сказать так: «Когда я собираюсь платить страховку за машину, то сомневаюсь, хватит ли у меня денег. Я слышал, что положительные решения по крупным компенсациям заставляют страховые компании взвинчивать ставки, и это беспокоит меня, потому что в этом деле я прошу выплатить очень много денег. Что вы об этом думаете, мисс Хаберстаб?»
Возможно, она ответит: «По-моему, решения о выплате крупных компенсаций и вы, адвокаты, ведете страну к гибели». «Понимаю ваши чувства, — отвечу я и могу спросить: — Кто-нибудь из вас пробовал установить, какое отношение имеют компенсации к повышениям страховых ставок? (В ответ — непонимающие взгляды присяжных.) Кто-нибудь слышал, что большие убытки страховых компаний на самом деле вызваны спекуляциями на фондовом рынке, а они не хотят в этом признаться?» Возможно, мы увидим согласный кивок мистера Блэка.
Продолжаем говорить с ними: «Предположим, мистер Блэк, перед началом этого заседания я постучался к вам в дверь и попросил впустить, чтобы обсудить сумму, которую хотел бы получить от моего пострадавшего клиента. Разве вы не доложили бы об этом судье и не вызвали бы шерифа, обвинив меня в манипуляциях с присяжными?» Он согласится. «Вы не думаете, — продолжу я, — что страховые компании входят в ваш дом через телевидение и газеты в надежде повлиять на исход подобных дел и получить еще большие прибыли?» Мистер Блэк ответит, что подозревал это. «Мой клиент никогда не бывал у вас в доме и не говорил с вами об этом, не так ли?» — задам я вопрос. И опять дискуссия продолжится. Заключительный вопрос может звучать так: «Сколько из вас согласятся, что мы собрались здесь не для того, чтобы защищать интересы страховых компаний и их прибыли? Мы здесь, чтобы защитить себя и чтобы обеспечить справедливое решение для обеих сторон в этом деле». Затем могу добавить: «А сколько из вас верят, что решение выплатить десять миллионов долларов приведет к повышению страховки на машину на один цент?» (До сих пор слышу возмущенные крики юриста страховой компании.)
Шаг пятый. Принимайте (и уважайте) подарки, которые преподносят нам присяжные. Помните, что любой ответ присяжного является для нас подарком. Ему понадобилась смелость, чтобы открыться и поделиться своими чувствами. Он доверился нам, и это нужно уважать. Нам следует благодарить его, как мы благодарим любого, кто сделал нам подарок.
Один раз я спросил присяжных, слышали ли они обо мне что-то, что не решились бы повторить в приличной компании. Один из них поднял руку: «Да, мистер Спенс. Отец говорил, что вы однажды представляли его в суде и пустили по миру».
На мгновение я потерял дар речи. Но мне нужно было ответить искренне. «Что ж, мистер Браун, я задал вопрос и получил ответ. Я благодарю вас за честность. Но должен признаться, что вы поставили меня в затруднительное положение, сказав это перед всеми собравшимися».
Ответ последовал мгновенно: «Да ладно, мистер Спенс, не переживайте. Он про всех такое говорит!»
Если обидный ответ придется не по вкусу, помогут другие присяжные. Можно повернуться к ним и спросить: «Вы согласны с мистером Беллоузом?» (Который только что сказал, что если обвиняемый признался, он, вероятно, виновен.) Некоторые присяжные могут прийти на выручку: «Его могли принудить». Гораздо полезнее открыто повернуться лицом к проблеме, чем, уйдя от нее, оставить присяжных одних в комнате для совещаний, когда мы не можем повлиять на ход событий.
Шаг шестой. Продолжайте делиться чувствами и приглашать присяжных делиться своими. Как мы уже видели, разговор между адвокатом и присяжными превращается в откровенную обоюдную дискуссию, в которой они открыто делятся мнениями.
Раздражительный судья. Да, а как насчет коварных правителей на судейской скамье? Они коварны по нескольким причинам. Некоторые считают, что им недоплачивают, поэтому все, что у них остается, — это власть, и они ее используют. Некоторые скучают. Некоторые работали юристами в страховых компаниях или прокурорами и не могут отделаться от старых привычек, а поэтому не ставят себя на место потерпевшего или не понимают, что обвиняемый в преступлении имеет право на справедливый суд.
