Поэтому Спешнев нашел старый, насквозь прогнивший дом, миновал темный коридор, поднялся по темной лестнице и проследовал по балкону, опоясывавшему узкий внутренний двор-колодец, читая номера на выцветших разбитых дверях, пока наконец не отыскал нужную дверь.
Он постучал.
Вскоре за дверью послышались легкие шаги, детский плач, и в конце концов дверь приоткрылась — на самую малость. В щелке показалось очаровательное личико и смерило его подозрительным взглядом. До чего же хороша!
— Э-э, он здесь?
— Кто вы такой? — резко спросила она.
— Друг. Он меня знает. Мы встречаемся в парке.
— Он пишет свою речь.
— На завтра?
— Он сказал, что на сегодняшний вечер. Так что вам лучше уйти.
— Мне очень нужно встретиться с ним.
— Почему же?
— Сеньорита... Мария, если я не ошибаюсь?
— Мирта. Но откуда вы обо мне знаете? Он никогда не берет меня с собой.
— Он часто говорил о вас.
— Ха! Он никогда не говорит обо мне! Я для него не существую, кроме тех случаев, когда он пребывает в определенном настроении. Он...
Спешнев поторопился перехватить инициативу, прежде чем девушка успела погрузиться в пучину безутешного горя.
— Мирта, вы же не хотите, чтобы сюда пришли полицейские, не так ли? А ведь это будет гораздо хуже. Аресты, избиения — одним словом, скандал. Подумайте о родителях, о чести семейства. Именно поэтому так важно, чтобы я встретился с ним.
Мирта продолжала рассматривать его.
— Кто вы такой? Вы говорите как испанец.
— Да, у меня есть испанский опыт, и немалый. Именно там я и выучил язык. Я вам не один из этих легковозбудимых кубинцев.
— Ладно. Но если он разорется на меня, я тоже выйду из себя.
— Он расцелует вас.
— Вот в этом я очень сомневаюсь.
Спешнев шел следом за ней через не такую уж большую квартиру, слышал отчаянный плач ребенка и видел по сторонам признаки постоянной борьбы между женской опрятностью и презрением мужчины к порядку — наваленные грудами книги и расставленные ровными рядами безделушки.
Вскоре он оказался в спальне, расположенной в дальней части квартиры, где и обнаружил Кастро. Тот сидел без рубашки, выставив напоказ подернутый жиром торс; глаза у него были спрятаны за толстыми стеклами очков. При свете голой электрической лампочки Кастро лихорадочно что-то писал.
Услышав шаги, он вскинул голову, увидел Спешнева, но даже на мгновение не задумался о немыслимой странности появления этого человека у него в доме: такого не бывало прежде и не предвиделось в обозримом будущем.
— Послушайте и скажите, что вы об этом думаете, — сказал он и прочел, прокашлявшись: — «История нас оправдает. Наше дело правое. Нам нужна не нажива, а свобода, не господство, а равенство. Но свободу нельзя получить без жертв».
— Идиотство, — отрезал Спешнев. — Ты молодой дурак, которому не терпится попасть в гроб.
— Нет-нет, — возразил Кастро. — Я с вами не согласен. Это очень выгодная возможность, и я должен ею воспользоваться. Я ведь сразу получу множество сторонников. Огромную силу. Так что это...
— О чем ты говоришь?
В этот момент молодой человек наконец-то осознал, что ситуация, мягко говоря, неординарна.
— Что вы тут делаете? Как вы меня нашли? Я не говорил вам, где живу. Между прочим, это должно быть тайной. Я даже не знаю, кто вы такой. Не знаю вашего имени.
— Ты очень хорошо понимаешь, кто я такой. И наверняка знаешь, зачем я сюда приехал, так что имена не важны. Важно совсем другое — помочь тебе перейти к следующему этапу. Сегодня, куда бы я ни пошел, везде слышал разговоры о том, что предстоят какие-то большие события и что важнейшая роль в них принадлежит тебе. Я требую, чтобы ты рассказал мне, что все это значит.
— Шанс. Я заключил альянс — между прочим, ваша идея — и получил невиданную возможность. Так что слушайте и скажите мне, что я поступил мудро, вцепившись в нее руками и зубами.
И он рассказал обо всех своих вчерашних приключениях, о дельных советах Эль-Колорадо, о плане набега на казино, о демократическом акте раздачи всех денег беднякам, о том, как он получит возможность подняться на новую ступень, взять в руки власть над движением и...
— Ох, какой же ты дурак! Слепой безмозглый молодой дурак! Помилуй бог, как же тебе везет. Может быть, даже сейчас еще не все пропало.
Спешнев взглянул на часы: было почти одиннадцать.
— Я не... Но почему вы так разозлились? Это замечательная возможность насолить американцам и режиму, не причинив никакого реального вреда. Зато мы получим честь и славу. К тому же это обещает прекрасное будущее. Это...
— Прекрати свою болтовню. Сколько человек ты видел в подвале у Эль-Колорадо?
— Ну... четыре или пять. Вообще-то я не обратил внимания.
— Конечно, не обратил. Урок первый: всегда обращай внимание. Сколько их было, идиот? Четверо или пятеро?
— А это имеет значение?
— Нет, но ты не понимаешь почему, не так ли?
Молодой человек уставился на него. Спешнев увидел на его лице неподдельное замешательство.
— Ну, я...
— Ну, ты... Да ведь просто невозможно ограбить большое американское казино, имея всего пять человек. Они всегда держат там пропасть оружия. Это была бы бойня. Американские гангстеры не позволяют легко творить такие вещи, а потом они всегда мстят. Вся их культура основана на мести. Нет, Эль-Колорадо не мог затеять такую вещь.
— Я не подумал об этом.
— «Я не подумал об этом»! Дурак! Идиот! Неужели у тебя мозги с горошину?
Спешнев нахмурил брови и стукнул себя кулаком по лбу.
— Думай! Думай! — вслух приказал он себе. — Ты говоришь, пятеро? И у них автоматы?
— «Томпсон». Такие, как у полиции.
— Такие, такие... Нда-а... Банк? Но он не нуждается в деньгах, у него полно денег, верно? Так что же? Что?
— Я не...
— Четверо или пятеро человек, автоматы. Что еще?
— Негры. Возможно, иностранцы.
— Иностранцы?
— Они темнее, чем наши негры. Почти черные. Таких нечасто увидишь, да еще пятерых зараз. Конечно, темные попадаются время от времени, но не пятеро сразу.
— Ты говорил с ними?
— Поздоровался. Они не ответили. Я еще подумал, что это странно.
— Они тебя не поняли. Ну конечно, теперь мне все ясно, Наконец-то ты дошел до сути. Это иностранцы, которые не разбирают беглой речи на кубинском диалекте с его проглоченными слогами. Иностранцы. Отчаявшиеся чернокожие бедняки, которых привезли сюда... Для чего?
— Грабить?
— Нет.
— Убивать?
— Да, таких людей можно было бы использовать для убийств. Что называется, пушечное мясо. Никому не нужные, безымянные и в то же время храбрецы. Идеально. Но кто? El Presidente? Нет, это абсурд. Он слишком хорошо защищен. А как насчет какого-нибудь посла? Но зачем?..
И тут его осенило.
— Конечно. Конечно!
Впрочем, это открытие его нисколько не обрадовало. Напротив, он ощутил ужасную усталость. Нужно так много сделать, но времени очень мало, а оружия еще меньше. На Спешнева нахлынула тоска.
— О чем вы говорите?
— Об американском конгрессмене. Они убьют и его самого, и его свиту за скандал в борделе. Разумеется, нужно же защищать честь сутенера. И с точки зрения сутенера здесь не будет ничего плохого. Это будет ужасно с точки зрения властей, это потрясет американское правительство, зато никак не заденет и нисколько не шокирует американский преступный синдикат.
— Вероятно, американцы пошлют ноту.
— Дурак. У тебя, похоже, вообще нет никаких инстинктов. Скорее всего, они ответят вторжением.
— Пресвятая Дева... — пробормотал Кастро. — И я...
— И весь город уже знает, что ты к этому причастен. У тебя теперь одна задача: отмазаться от этой истории. Все слухи, которые ты успел распустить, необходимо немедленно опровергнуть, сделать так, чтобы все говорили, что это ложь и клевета. Не задумывайся, иди в полицию и скажи, что все, что говорили о тебе, относится к Эль-Колорадо.
— Я...
— А я тем временем должен все это пресечь. У тебя есть пулемет?
— Нет, конечно.
— Хмм, а пулемет мне нужен срочно. Ну-ка, где тут у вас их обычно достают?
21
Сержант прекрасно разместил засаду. Он обладал немалым опытом: повоевал в разное время в Аргентине, Перу, Колумбии, Доминиканской Республике и несколько раз убегал прямо из-под носа карательных отрядов. Впрочем, это была совсем не та история, что сегодня.
Он выбрал не первый и даже не второй поворот дороги, пересекавшей провинцию Сьего-де-Авила на расстоянии около пяти миль от морского побережья, там, где в глубь острова врезались мангровые болота. Он знал, что охрана будет настороже на первом повороте, а на втором насторожится еще сильнее. На третьем повороте они слегка успокоятся, привыкнут к теснящимся вдоль дороги деревьям, к джунглям, сменившим редколесье, где бродили стада коров.
Ем также требовались два дерева намного выше всех остальных.
Одного дерева недостаточно.
Все зависит от точного расчета времени. Автомобиль должен притормозить на въезде в поворот, и, когда он уже выйдет на прямую, но еще не начнет набирать скорость, первое дерево должно рухнуть. Любому водителю потребуется не менее трех секунд, чтобы отреагировать. К тому моменту, когда он застопорит движение и начнет разворачиваться или, если он умен, сдавать назад, рухнет второе дерево и машина окажется в ловушке.
