– Эти?
– Да, – с благодарностью проговорила девушка.
Она осторожно обошла хозяина комнаты и взяла туфли.
– Спасибо большое. – Надев босоножки, она сказала Дагу: – Рада была с тобой познакомиться, Джо.
Даг что-то простонал в ответ, все еще сжимая поврежденную руку. Девушка отвела от лица белокурую прядь, наклонилась и, продемонстрировав свои незаурядные умственные способности, сказала:
– Если захочешь меня найти, в любое время звони в резиденцию «Каппа-Альфа-Тетта». Спроси Дану, ладно?
Даг молча кивнул, Дана выпрямилась, подхватила пальто, валявшееся на полу, погрозила нам пальчиком:
– Пока, ребята! – И, покачивая бедрами, удалилась.
– Уходите, – сказал Даг мне и Куперу. – Убирайтесь или я… вызову полицию.
Купера заинтересовала эта угроза.
– Правда? Пожалуй, полиции было бы очень интересно узнать о тебе кое-какие вещи. Давай, зови прямо сейчас.
Даг только застонал в ответ, все еще держась за руку. Я сказала Куперу:
– Ладно, пойдем отсюда.
Он кивнул. И мы вышли из комнаты, прикрыв за собой дверь. Мы снова очутились в коридоре «Тау-Фи», пропитан ном густым запахом марихуаны. Из гостиной доносились звуки футбольного матча. Горничная, которая показала нам нужную дверь, старательно смывала надпись на стене с помощью растворителя и губки. Она начала тереть только букву «Т» в слове «толстухи».
Увидев нас, она улыбнулась. Я автоматически улыбнулась в ответ.
– Не верю ни одному его слову, – проговорил Купер, застегивая молнию на куртке. – А ты?
– Я тоже. Нужно проверить его алиби.
Горничная посмотрела на нас и сказала:
– Эти ребята подтвердят все, что он скажет. Они члены братства и должны защищать друг друга.
Мы с Купером обменялись взглядами.
– Она права, – сказала я. – Если уж он не заговорил, когда ты схватил его за руку, то…
Купер кивнул.
– Студенческое братство – замечательное сообщество, – заметил он.
– Действительно, – на полном серьезе подтвердила горничная, потом расхохоталась и снова стала тереть букву «Т».
– Кстати, по поводу того, что здесь произошло… – уже совсем другим тоном обратился ко мне Купер, когда мы ждали лифт. – Этот парень… он… так обращался с девушкой… что я…
– Ну, и у кого тут комплекс Супермена? – поинтересовалась я.
Купер улыбнулся.
И я поняла, что люблю его еще больше. Наверное, мне следовало сказать ему об этом, чтобы прекратить эти наши с ним игры (хотя, вполне возможно, он-то в них не играл. А я, видит бог, точно играла!). По крайней мере, я бы получила возможность узнать, есть ли у меня шансы.
Только я открыла рот, чтобы сказать ему о своих чувствах, он тоже открыл рот. Сердце заколотилось, как сумасшедшее – вдруг он скажет, что любит меня? Сказки иногда сбываются.
Он попросит меня быть с ним и вознесет прямо на небеса. Может, из сострадания, потому что меня бросил жених, случайно оказавшийся его братом.
А может… Он втайне всегда любил меня…
Купер перестал улыбаться. Вот оно! Сейчас скажет!
– Лучше тебе позвонить на работу и сказать, что ты задерживаешься, – проговорил он.
– Зачем? – с замиранием сердца спросила я, все еще надеясь, что он скажет: «Потому что я собираюсь отвезти тебя домой и посвятить тебе весь оставшийся день».
– Я отвезу тебя в шестой участок, и ты расскажешь детективу Канавану все, что знаешь об этом деле. – Двери лифта открылись, и Купер бесцеремонно втолкнул меня в кабину. – А потом ты забудешь обо всем этом, как я тебя и просил.
– О, – только и произнесла я.
Ну и ладно. Это, конечно, не объяснение в любви, но доказывает, что ему не наплевать на меня.
12
«Ложь» – это «кстати»,
«Любовь» – «эгоизм».
Вам непонятен
Мой альтруизм?
«Песнь отрицания». Автор Хизер Уэллс
– Значит, мы должны идти на сегодняшнюю игру?
– Распоряжение начальства. – Том кинул приказ мне на стол.
Или себе на стол, как он, вероятно, привык уже думать с тех пор, как появилась Джиллиан Килгор.
– Присутствие обязательно. Для поднятия духа «Анютиных глазок».
– Меня совершенно не интересуют «Анютины глазки».
– Лучше бы интересовали, – сказал Том. – Потому что перед игрой мы ужинаем в столовой с президентом Эллинг тоном и тренером Эндрюсом.
Я сникла.
– Президент считает, – ласково продолжал Том, как я подозреваю, специально для доктора Килгор, сидящей за решеткой, – что таким образом мы докажем – столовая совершенно безопасна для потребления пищи и, соответственно, Для жизни вообще. Он очень расстроен из-за того, что все называют это место «Общагой смерти».
Я посмотрела на него с недоумением.
– Я тоже расстроена из-за всего, что случилось. Но не понимаю, чем нам может помочь совместное поедание бефстроганов и поход на баскетбольный матч?
– Я тоже, – сказал Том, снизив голос практически до шепота. – Поэтому взял немного мятного ликера во фляжке. Если хочешь, могу поделиться.
Каким бы великодушным ни было его предложение, оно все равно не сделало этот вечер хоть немного приятней. У меня на сегодня были грандиозные планы: я собиралась пойти домой и приготовить Куперу его любимые блюда – маринованный стейк из лавки Джефферсона, салат и обжаренный молодой картофель. Я надеялась ублажить его настолько, что бы набраться смелости и спросить, как он относится к тому, что мой папа немного поживет у нас.
А еще его нужно задобрить потому, что его буквально взбесила вся эта история с Дугласом Винером. Сначала он, конечно, расстраивался, что обошелся так жестко с бедным ребенком (или, точнее, тем, что я была этому свидетелем), но на полпути домой, когда мы ехали от детектива Канавана, он вовсю начал терзать свои голосовые связки по поводу моего участия в расследовании смерти Линдси. По-моему, в машине прозвучало даже что-то вроде «чертовой дуры».
Это немного не стыковалось с моими планами народить Куперу детей, и еще меньше – с планами спросить его на счет переезда к нам моего папы.
Печально, но детектива Канавана нисколько не заинтересовала информация, которую я могла сообщить ему о бурной, но сложной интимной жизни Линдси. Или он решил этого не показывать. Когда я рассказывала, он сидел со скучающим выражением лица, и потом сказал лишь одно:
– Миссис Уэллс, оставьте сына Винера в покое. Разве вы не понимаете, что его папаша может с вами сделать?
– Порубить на маленькие кусочки и закатать в бетон фундамента одного из зданий, которые строит? – спросила я.
Детектив Канаван закатил глаза.
– Нет, он всего лишь будет преследовать вас за попытку оказать давление на его сына. У него больше адвокатов, чем у самого Трампа.
