добиваю, а дарю бедолагам избавление от страшной боли в сломанных ребрах. Безрукого можно не добивать, без сознания, все равно ничего не чувствует, скоро истечет кровью, ну да ладно, уж так и быть, помогу.
Как там мой Гневко? А у него все складывается неплохо: один враг валяется с раздробленным черепом, а на второго, выставившего перед собой длинный нож, но отчего-то закрывшего глаза, гнедой уронил оба передних копыта…
А ты куда прешь?
— Хэ-эк!
Здоровенный мужик, похожий на лесоруба, загнал свой топор в мой щит, а я ответил ударом наискосок. Эх, как он страшно кричал, глядя на собственные руки, превратившиеся в окровавленные обрубки, но мне придется скидывать щит, ставший слишком тяжелым из-за топора, и двух кулаков, крепко сжимавших топорище… Этого можно оставить, не опасен, но стоит пихнуть, чтобы упал.
Так, а что с остальными? Ничего, бьются. Маг Габриэль отмахивается посохом, теснит противника, остальные тоже не подкачали, отбиваются, кое-кто уже сам перешел в атаку. Держитесь парни, сейчас помогу, но сначала переведу дух.
Не получилось. Из-за телеги выскочил еще один бандит, свеженький, и с двумя мечами. Хм… Откуда у бандитов мечи?
Разбойник принял мой меч на скрещенные клинки, небрежно откинул лезвие в сторону, сталь лязгнула, высекла искры, а я понял, что нарвался-таки на умелого противника, возможно, что будет посильнее меня, в крайнем случае — на ровню. Но он молодой и свежий, а я уже и немолод, и успел устать. Эх, скинуть бы лет десяток, тогда бы не страшно, с двумя бы такими умельцами справился. Что ж, много раз слышал, и сам всем не раз говорил — всегда найдется противник, оказавшийся сильнее. Жаль, разумеется, если зарубят, но ведь когда-то это должно случиться?
Противник сразу же перешел в атаку, пытаясь меня прижать к возу, а единственное, что я мог сделать, так это уйти от удара; отпрянул в сторону, пригнулся и отскочил подальше, прикрываясь телегой, высматривая, чтобы мне ухватить в левую руку? Кинжал остался у седла, нож слабоват и ничего, кроме топора, валявшегося рядом с трупом, поблизости не нашлось. Топор и меч, это совсем не то, что требуется против двух мечей, но лучше, нежели один меч.
Парень, уверенный в своих силах, а главное — в собственном умении, двигался не спеша — правое лезвие у плеча, левое выставлено. Хм, а ведь я знаю эту манеру. Это же фризский стиль. Получается, что мечник, как и я, с той стороны гор? Драться двумя руками могут только умелые и очень опытные воины. Не спрашиваю, как ты сюда попал, но где ты, земляк, успел опыта поднабраться?
Красавец, лет двадцати пяти, не больше. Рослый, с длинными волосами, перехваченными лентой, чтобы не лезли в синие глаза. Не иначе, ленту подарила невеста. Своя ли, чужая, не суть важно, а девушки таких любят. И великолепный мечник, а перед ним не старый, но уже немолодой ратник, да еще и запыхавшийся после схватки. Так, сейчас я сделаю выпад, он снова примет клинок на два скрещенных меча, отбросит в сторону, атакует меня с двух сторон сразу, хотя я бы на его месте постарался прижать клинок противника вниз, а собственный удар наносил точечно, в горло.
Ага… Так все оно и есть. Атака, защита, контратака, а теперь я. Мой встречный выпад сразил бы любого, но парень лишь ухмыльнулся, откидывая в сторону клинок, а топором я вообще не успел замахнуться. Хм… Опыта, парень, тебе все-таки не достает, иначе не стал бы повторять одну-единственную схему ведения боя. Или, ты иных просто не выучил? Что ж, сейчас и проверим.
Ну, посмотри же ты наконец, разве не видишь, что я устал, и меч дрожит, и топор вот-вот выпадет из ослабевшей руки? Молодец, увидел.
Парень улыбнулся покровительственной улыбкой, развел мечи — ставшие продолжением рук, готовясь нанести двойной удар. Нет, передумал. Он еще поиграет с усталым стариком, оттачивая умение. Отлично! Снова удар сверху, он снова ловит клинок, отбрасывает в сторону, а я делаю рывок вперед, наступаю ему на ногу тяжелым башмаком, и бью головой в переносицу… Мой удар подлый и грязный, совсем не рыцарский, так я не рыцарь, а наемник, а нам на поле боя все можно. И добивать, а не брать в плен, хотя парня стоило бы искалечить, чтобы не смог драться, а потом выяснить — откуда он явился? Нет, не стану. Даже если земляк, так тоффель с ним.
Прочертив острием по его горлу красную линию, я заглянул в глаза, в которых холодная голубизна уже вытесняла теплоту синевы, вздохнул — вот, говорят молодежи, что в бою оружием становится не только меч, но и голова врага, особенно, если она в шлеме, а не верят…
— Иго-го-го, — подал голос Гневко, рассерженный, что я слишком долго возился, а мог бы и его на помощь позвать, а вдвоем-то мы и не таких умельцев разделывали.
— Ну, прости, — повинился я, вскакивая в седло.
Нет, устать-то я конечно устал, но испытывая прилив гордости за то, что не все еще у меня потеряно, не так я и стар, как думал, сразу же испытал такой прилив сил, что мог прийти на помощь товарищам без всякого отдыха. Потом, разумеется, стану лежать пластом, но это потом.
Древние авторы пишут, что великие полководцы отличались от прочих, невеликих, умением правильно распределить силы и средства, сберегая резервы. Вот и мы с гнедым уподобились свежему резерву, брошенному в тыл врага на исходе сражения.
Гневко умело маневрирует, стараясь обойти мертвецов и не споткнуться, расталкивает оказавшихся на нашем пути разбойников, я сверху рублю мечом, а топор уже остался в чьей-то всколоченной голове.
Разбойники проигрывали, а наш с гнедым внезапный удар, схожий с таранным ударом боевого мамонта, окончательно решил исход боя. Те из грабителей, кто еще оставался на ногах, бросали оружие и опрометью сбегали в лес. Правильно, в лесу их ловить не станут.
Как там господин главный посол?
Недремлющее Око Его Высочества был жив, почти невредим, если не считать пары царапин. Стоя над мертвым разбойником, вытирал посох грязной тряпкой. Не иначе, оторвал от одежды поверженного врага. Подъехав поближе, я изрек:
— Никогда не думал, что маги используют посох как рубящее оружие.
Хотел спросить, почему маг не использовал шаровые молнии, но не стал. Файрбол не разбирается, где свои, где чужие.
— Юджин, а не пойти ли тебе к черту? — беззлобно отозвался двоюродный дедушка правителя, указывая поцарапанным подбородком на обломки парадной шпаги. — Видишь? Сломалась, и причем сразу. Хорошо, посох под
