В пионерских лагерях это всегда делали мальчики. Но теперь она сразу же поняла, что за топливом бегать нужно не тогда, когда пришло время подкладывать дрова в потухающий костер, а заранее. Она прошлась вдоль реки и притащила несколько охапок отлично просохшего на берегу плавника.
Лена никогда не плела лесок, да еще из мамонтовых волос. Но, попробовав, убедилась, что нужно иметь запас материала и хоть небольшое приспособление. Поэтому она выдернула из Тузиковой шерсти целый пучок длинных и толстых волос, вколотила в землю рогульку и привязала к ней первые шерстинки. Работа пошла быстро и споро.
И потому, что все удавалось как нельзя лучше, она запела и, может быть, поэтому не слышала, как к ней подошел Вася.
— Знаешь, я вернулся, — сказал он тихо.
Лена вздрогнула и быстро обернулась:
— Ой, ну тебя! Как испугал… А почему ты вернулся? Не нашел шишек?
— Нет, видишь ли… на кедр залезть невозможно, а колотушки у меня нет и не из чего сделать.
— Ну и что же ты думаешь делать? — подозрительно равнодушно спросила Лена.
— Видишь ли… я подумал, что хорошо бы приспособить к этому делу Тузика. Вот я и пришел за ним.
— Что ж, он будет хоботом сбивать шишки? Он же не достанет.
— Нет, не хоботом. Он будет трясти кедры, а шишки будут падать.
— Правильно! — просияла Лена. — Верно! Так и нужно сделать. До чего же ты все здорово придумываешь, Вася! Недаром дедушка говорил, что у тебя светлая голова.
Вася не ответил. Он растерянно и счастливо хмыкнул и пошел к Тузику, который мирно пасся среди приречных кустов. Лена крикнула вдогонку:
— Вася, а Вася! Я так плету? Посмотри.
Васе пришлось возвращаться и хвалить Лену — плела она хорошо: леска получалась крепкой и ровной.
— Но ты все-таки старайся брать шерстинки разной длины и вплетать их постепенно, — стараясь быть серьезным, посоветовал он.
— А зачем?
— А затем, что тогда леска будет везде крепкой. А если брать шерстинки одинаковые, тогда на соединениях она будет рваться.
Вася поднял Тузика, и они не спеша, деловито пошли на добычу еды.
Тузик взбирался на пригорок бодро. Он уже отдохнул и, казалось, даже с удовольствием слушался своего поводыря. Вася покачивался на его шее и, чтобы не было скучно, разговаривал с мамонтом:
— Эх, хорошо бы пожить здесь хоть несколько деньков, чтобы никто не мешал! Мы бы и силки сделали — ловили бы птицу. Я бы и луки-самострелы сделал… Да вообще все, что угодно, можно сделать. И шалаш построить. И даже избушку. Вместе бы охотились, ловили рыбу… — Он хотел сказать, что и готовили бы вместе, но воздержался: возиться с кастрюльками он не любил. Но потом у него мелькнула мысль: кастрюлек-то у них нет. Значит, свою добычу, как и полагается всем уважающим себя доисторическим людям, им придется жарить только на костре. На вертеле. Как шашлык. Правда, вместо сковородок можно использовать плоские камни, которые следует накаливать на угольях от костра. Так как все утряслось, Вася уже смело сказал Тузику: — Готовили бы вместе. А в свободное бы время собирали коллекции, ходили бы на экскурсии…
Его воображение так разыгралось, что он стал мечтать о том, как они во время одной из экскурсий найдут… ну… ну, разбитый самолет. Старинный… Тогда он наделает и кастрюль, и сковородок, и всякую посуду и подарит ее Лене. Пусть ей будет легче хозяйничать. Но, вспомнив, что готовить он собирался вместе с ней, он смалодушничал:
— Правильно… Она будет готовить, а я сделаю радиоприемник из найденных в самолете деталей, и у нас, в нашем лесном лагере, будет звучать музыка. Да что там, — совсем расхрабрился Вася, — даже электростанцию можно сделать! Наплавную, конечно. Или ручеек запрудить.
Мысли бежали так стремительно, они так увлекали мальчика, что, когда Тузик неожиданно затрубил, тревожно и настойчиво, Вася даже вздрогнул и чуть было не свалился на землю. Уцепившись за мамонтову шерсть, Вася оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Тузик тревожно сопел. Он потоптался и, подняв хобот, опять затрубил. Вася, глядя на хобот, тоже поднял голову, посмотрел на вершины деревьев. Между ними виднелся кусочек голубого неба, по которому плыл край облака — сероватый, будто перепачканный копотью.
В лесу было все так же жутковато. Только где-то далеко вверху слышался шепоток самых маленьких хвоинок и веточек. Они словно испугались чего-то и по секрету рассказывали друг другу о своих подозрениях. Васе стало не по себе. Он не знал почему, но чувствовал, что что-то изменилось, и это «что-то» не обещало ничего хорошего. Но он тут же собрал всю свою силу воли, и она помогла ему немедленно вернуть утраченное было мужество.
— Ну пошел, пошел! — сердито крикнул Вася на мамонта. — Быстрее поворачивайся!
В кедровнике было не так светло и празднично, как час назад, когда они ехали здесь с Леной. Все было сумрачно, и верхушки красавцев кедров глухо и угрожающе гудели. Вася только вздохнул: с Леной даже в лесу светлее. Настроение испортилось еще и потому, что Тузик долго не мог понять, что от него требуется, и никак не хотел толкать деревья. Вася кричал ему: «Прямо! Бей!» — но мамонт послушно подходил к дереву, останавливался и недоуменно косился взглядом на своего вожака.
А кедры меж тем гудели все глуше и все более угрожающе. Вася окончательно рассердился. Он соскочил с мамонта и решил воспитывать животное личным примером. Он храбро разбежался и, крикнув «Вперед!», толкнул руками дерево. Тузик стоял, не двигаясь. Так повторялось несколько раз. Вася устал и даже слегка растерялся:
— Ну что же с тобой делать, скотина ты доисторическая? Почему же ты не хочешь трусить шишки?
Мамонт посмотрел на него и покачал хоботом, точно хотел сказать: «Так я бы сделал все, что ты хочешь, но ведь я не понимаю, что ты от меня требуешь».
У него был такой виноватый и такой забавный вид, что Вася перестал сердиться и решил думать логически. Он вспомнил все кинокартины и все книги, в которых участвовали слоны, и наконец сделал вывод:
— Слоны качают деревья лбом.
Тогда он снова отошел и, крикнув «Вперед!», побежал к кедру. Толкнув ствол, он отскочил; вместо того, чтобы только показать Тузику, как нужно раскачивать деревья, он так стукнулся лбом о кедр, что услышал даже глухой удар, и вдруг его стукнуло что-то сверху так, что голова закружилась. Он инстинктивно отпрыгнул от опасного дерева, но удар настиг его снова. Оказывается, Тузик, поняв наглядный урок Васи и упершись в ствол могучим лбом, тряс его. Дерево потрескивало, а шишки градом сыпались на землю. Вася быстро забрался в единственное укрытие — под брюхо мамонта.
Шишек набралось так много, что девать их было просто некуда. Недолго думая Вася снял с себя рубашку и завязал узлом ее подол. Получился хоть и не доисторический, но зато вполне приличный мешок. В него Вася и насыпал пахучих, свежих, еще сочащихся смолой шишек. Уже взобравшись на спину мамонта, Вася совсем было успокоился и даже забыл про свои собственные шишки, которые выросли на лбу и на макушке. Главное было сделано: возвращаться к реке было не стыдно. Можно будет не только молча положить свой мешок-рубашку и показать тем самым, что его слова не расходятся с делом, но и, между прочим, рассказать, как он выучил мамонта новой работе.
Словом, все было в порядке, но…
Едва они двинулись из кедровника, как Вася заметил, что вверху, в просветах между вершинами деревьев, ползли темно-серые, почти фиолетовые облака. Тузик опять стал беспокоиться.
«Идет гроза», — подумал Вася и прежде всего испугался за Лену. Она там одна, у реки…
Он заколотил мамонта по шее, и Тузик, помахивая головой, словно сгоняя надоедливую муху, побежал к реке. Они добрались туда вовремя.
Лена уже кончила плести леску и с тревогой посматривала на гудевший и качающийся лес. Вода в реке помутнела, сердитые волны с белыми барашками на гребнях вступили в отчаянную схватку с быстрым течением. От этого казалось, что вся река кипит. Вверху грозно и неотступно плыли густые, темные облака. Над далекими сопками блистали молнии, глухо перекатывался гром. Когда Тузик выбежал к реке, Лена возмущенно крикнула:
— Ну, почему ты так долго?! Ведь гроза идет!
И хотя вся тщательно продуманная программа возвращения была явно испорчена, Вася даже не пожалел об этом.
Он соскочил с мамонта и крикнул Лене:
— Нужно немедленно искать укрытие! Пошли к скалам! Бери дрова, а я возьму головешки из костра.
И хотя только что Лена была очень возмущена поведением Васи и даже накричала на него, она тут же покорно подхватила плавник и пошла вперед. Вася связал рукава рубашки, всунул в эту лямку голову. Мешок-рубашка лег на спину. Потом Вася взял горящие головни из костра и, прикрикнув на мамонта, пошел за Леной.
Вскоре ребята добрались до скал и пошли вдоль них. Скалы прятались в густом кустарнике и были почти отвесны. Ветер завывал все сильнее. Растревоженная тайга стонала и гудела. Где-то вверху раздался могучий шум. Это катилась вниз, по склону, сорванная бурей сосна.
