– За нас.
Это был очень приятный тост и очень хорошее вино. В мире миллиардов оттенков и голосов так приятно встретить человека, который обладает теми же странностями, что и ты. Это как знак Вселенной о том, что все в твоей жизни правильно.
– Расскажи мне о своих любимчиках. У тебя же есть такие?
– И не один. Их четверо, – Лора последовательно зажала четыре пальца на правой ладони. Она вообще очень любила жестикулировать и не упускала возможности нарисовать руками в воздухе какой-нибудь рисунок. – Первый самый банальный, но и самый любимый. Мужчина лет тридцати шести, всегда в свитере и брюках. Полуспортивный такой мужчина. А еще у него есть ямочки на щеках. Но дело, конечно, не в них. Дело в том, что он всегда говорит мне новый комплимент. И не какую-нибудь шаблонную фразу, вроде «вы такая красивая» или «вы сегодня отлично выглядите», а что-то смачное и даже интимное. Интимное, потому что затрагивает деталь. Один раз он сказал мне, что у меня красивые запястья! Что они делают мои движения более женственными. В другой раз он сообщил, что у меня «в глазах тает ванильное мороженое». Я переспросила, что именно это значит, но он ответил, что мне стоит лишь улыбнуться, потому что это искренний комплимент. А еще как-то он сказал, что фиолетовый цвет делает меня искреннее. И знаешь, я всегда искренне жду, когда он снова придет. Ну, ты понимаешь – он ведь этими комплиментами не только поднимает мне настроение, но и демонстрирует интерес к моей личности. И это не флирт. Это обычное людское тепло.
На этих словах мне почему-то стало холодно. У нас ведь все теперь между людьми – подвох. Мужские любезности – лишь комплиментарная эйфория в ожидании секса, помощь от коллег – часть стратегии, внимательность незнакомых – излишняя фривольность. Обычное людское тепло превратилось в химеру: в него не очень-то и веришь, мало кто встречал, а если и встречал, то непонятно, какие у него намерения.
Я стесняюсь говорить людям в метро «будьте здоровы», хотя и знаю, как сильно это заставляет улыбнуться. Обычное тепло – слишком редкая болезнь, в отличие от цинизма и грубости, которые легко передаются воздушно-капельным путем. Быть инфицированным добром куда сложнее, чем подцепить гадость. У нас к нему выработался стойкий иммунитет. Но пандемии не будет: обычное людское тепло все еще существует.
– Кто второй в твоем списке?
– Девочка. Ей тринадцать. Она приходит к нам или с друзьями, или с родителями. Иногда сама, чтобы взять капучино в дорогу. Она безумно красива. У нее длинные каштановые волосы до пояса, широкие брови и пухлые губы. Я не знаю, мне трудно описать красоту, но она когда двигается, за ней хочется наблюдать. Наблюдать и наблюдать. Девочка-притяжение. И я всегда, когда смотрю на нее, вспоминаю себя. Мне кажется, я ей завидую. Она увереннее, чем была я в этом возрасте. Она красивее. И у нее еще впереди тот же первый поцелуй и первые отношения. Мне искренне хочется, чтобы она все сделала правильно. И чтобы ей на пути попался хороший парень. Мне даже кажется, что если так и случится, то я и сама стану счастливее. Какой-то бред, да? Но вот я заметила: когда искренне кому-то желаешь добра, в эти минуты становится как-то очень легко и все понятно про жизнь. Надо только зафиксировать это чувство, отследить его, что ли. Поэтому я и люблю наблюдать за чужими историями: кто-то из них становится мне симпатичен, и я становлюсь счастливее.
– Вердикт – «наблюдайте»?
– Пожалуй, да. Не обязательно вмешиваться при этом или давать оценку. Просто наблюдать и понимать, что при этом чувствуешь ты сам. Другие люди ведь нам даны не для того, чтобы мы меняли их жизнь, а для того, чтобы мы благодаря им меняли свою.
Мы сидели у меня на кухне. Я и не знала, что Настя может столько мне рассказать. У людей есть такая гадкая привычка – делать вид, что ничего достойного в их голове не происходит и никогда не происходило. Смотришь на такого, думаешь «идиот» и идешь себе дальше. Злишься, что никак не можешь найти человека по духу, что не с кем провести вечер, что не с кем поговорить. А он рядом сидит, только с идиотским выражением лица. Надо только научиться не обращать внимание и искать. Искать своего человека даже там, где не верится.
– А с остальными двумя все просто: это муж и жена, и они любят друг друга. Любят странно. Точнее, страстно. Дважды разбили у нас стаканы, задев их рукой во время ссоры друг с другом. Несколько раз занимались сексом у нас в туалете. Один раз звали нашего официанта Никиту, чтобы он разрешил их дилемму и ответил на вопрос. Один раз он уговорил администрацию поставить ее любимую песню. Поставили, хоть это и было не в формате заведения. Много раз забывали оставить чаевые, дважды – платили на полсуммы больше. Сумасшедшие. Как выбежавшие из кино, из какого-то «Укрощения строптивого»[20]. За это я их и обожаю.
– Нельзя не обожать людей, которые настолько живы.
– Да. Да!
Мы немного захмелели и осмелились чувствовать свои слова сильнее. День заканчивался, но мы так не считали. Впереди еще столько историй, столько всего, что стоило бы узнать.
– Расскажи, что еще ты замечала.
– Люди чаще всего заказывают одно и тоже. Хотя им и кажется, что разное. Например, в один раз – равиоли с лососем, а во второй раз – пасту с лососем. Что, в общем-то, дивно близко. Люди не очень любят говорить с официантами, хотя нам, пожалуй, было бы приятно. Любой вопрос дальше «что вы выбрали?» воспринимается, как вмешательство в личное пространство. Хотя – нет. Это вот то самое обычное человеческое тепло. А еще эти странные одиночки. Когда кто-то приходит сам, я намеренно предлагаю столик в гуще событий, где много молодых людей или – других одиночек. Но – они все равно выбирают уголок где-то в глуши, желательно со свободными столами вокруг. Странная такая философия: пойду выйду в люди, чтобы посидеть там в одиночестве. Я, будь я менеджером ресторана, организовала бы отдельную зону столиков для тех, кто пришел без компании. Пусть знакомятся.
– Для знакомства нужна смелость.
– Для знакомства нужно желание. У одной моей коллеги-официантки мама когда-то тоже начинала с этого. Она говорит, что раньше можно было часто найти на столиках салфетки с номерами телефонов. Да. Бывало, девушки оставляли их незнакомым мужчинам. Если она не приглянулась, то салфетка так и оставалась лежать на столике. Еще, бывало, просили передать салфетку с посланием через официанта, но не говорить, от кого. Пусть сам или сама отгадает, от кого из сидящих в зале. Я не знаю, сейчас где-то в такие вещи еще играют? Я ни разу не наблюдала подобного. За четыре года работы. Ни разу. Помню, как однажды парень пришел утром. Сказал, что накануне был у нас, а за соседним столиком сидела девушка. Она расплачивалась карточкой, и он просил выдать нам ее имя и фамилию, чтобы найти в социальных сетях. Сказал, что это его будущая жена. Мы не имеем права давать такие сведения частным лицам, но разве я не женщина? Речь шла о свадьбе, – Настя встала и закрыла окно. Когда речь идет о настоящих вещах, всегда хочется выдержать паузу. Когда кто-то ищет именно тебя – всегда хочется затаить дыхание. И нужно хоть изредка идти медленнее и оборачиваться. Дать шанс найти себя.
– Хочется, чтобы она ждала его.
– Надеюсь. Потому что с близостью, если честно, дела обстоят не так хорошо, – от Насти запахло скепсисом. – Я редко вижу, чтобы уже состоявшиеся пары прикасались друг к другу. Они держат вилки, а не любимого человека. Они смотрят в меню или разглядывают декор на стенах, вместо того, чтобы рыться в глазах напротив. Лучше бы и вовсе оставить в ресторанах голые стены – пусть наслаждаются друг другом. Жизнь такая короткая, пусть их ничего не отвлекает друг от друга. Пусть тот, кто пришел сам, увидит чью-то улыбку, а не фотографии Италии на стенах. Когда первая встреча – это сразу видно. И со стороны всегда можно сказать, будет ли у них вторая встреча.
– Разве здесь угадаешь?
– В большинстве случаев, увы, да. По-настоящему влюбленные мало заказывают, много говорят и сидят не рядом, а напротив друг друга – так легче запомнить глаза, если вдруг вы больше никогда не увидитесь. Действительно влюбленные встречаются без оглядки на время: им не нужно спешить, чтобы успеть заняться сексом. Чаще всего именно они оказываются последними посетителями.
Я посмотрела на часы: было далеко за полночь.
– По заказу посетителя всегда можно судить о его настроении. Особенно по напитку. А по одежде и сумме чека о том, какие у этого человека приоритеты в жизни.
– У тебя богатый опыт, Настя.
– Чем больше ты наблюдаешь, чем больше людей ты знаешь, тем ты и опытнее.
– Я думала опыт – это то, что мы испытываем на себе.
– Может быть. Но я думаю, что опыт – это то, какие мы делаем выводы. Ну и еще я хотела сказать про глаза. Вот ты стоишь у барной стойки ресторана, и перед тобой – зал. Целый зал глаз. И ты по глазам должна понять: когда подойти, когда не подходить, когда нести счет, когда салфетки нужны или блюдо не понравилось… или понравилось, и нужно срочно бежать предлагать десерт или обновить напиток. Когда трудно сказать, достаточно посмотреть. Глаза – это очень важно. Надо чаще ловить взгляд.
