Тут Валя еще раз пристально оглядела меня своими раскосыми глазами и спрашивает меня так спокойно:
— Я тебе нравлюсь, кастилец?
У меня тогда закралась мыслишка, ради чего проводится такая тщательная инспекция, и я тут же рассыпался в комплиментах, развеивая всякие сомнения, и она хлопнула в ладоши и сказала:
— Хорошо! — и тут же звонко рассмеялась.
Вот любопытно, что индейцев совсем не пугает "цветной барьер", а девушки индианки славятся свободой в выборе мужей, заключая межрасовые браки, как с белыми, так и с черными. Похоже, настала пора дарить ей давно припасенные стеклянные бусы из любимого здесь зеленого стекла. Не так я себе представлял свою женитьбу.
Не стоит слишком уж доверять романам, в которых белый герой пробуждает в тупых дикарях благоговение, надев на нос очки или предсказав солнечное затмение, после чего те начинают поклоняться ему как богу или делают своим кровным братом, а он со временем обучает их таинствам плотного воинского строя, севообороту и вообще полностью правит балом. По моему опыту, они здесь все прекрасно осведомлены о затмениях, и нисколько не удивляются им, а поразить очками самого глупого аборигена, таскающего в проколотом носу кость, тоже вряд ли получится. Наоборот, по части природы, флоры, и фауны дикари тут знают побольше иного профессора. Так что в среду тайнос меня приняли с трудом, и явно не с распростертыми объятиями, во многом я для них оставался странным чужаком. Тем не менее, с моим приводом к алтарю здесь мешкать не стали. Да и девушка уже достигла брачного возраста.
На следующий день в деревне был большой праздник: выдавали Валентину за меня замуж. Ауребио, с помощью друзей и родственников выставил всем обильное угощение из кукурузного пива, самогона из сосновой коры и жуткого кактусового пойла, называемого "мескаль". Эти парни понятия не имели о пагубности смешивания различных спиртных напитков и нализались вдрызг, я же был предельно скромен по части выпивки и осторожен. Наш вождь Кибиан вместе с шаманом Уареа поглощали какую-то наркоту в виде темного порошка сделанного из грибов или из кактусов (точно не знаю), в каких-то невообразимых количествах. Когда все остальные либо развалились пластом на земле, либо, отчаянно икая, рассказывали друг дружке пошлые тайноские анекдоты, вождь кивнул мне головой, прихватил тыквенную бутыль и затопал, слегка покачиваясь и громогласно рыгая, к своей хижине.
"Ага, — подумал я, — настало время небольшого отеческого наставления с прозрачными намеками на то, что они приняли меня в свою семью или племя с распростертыми объятьями и что новобрачной в период медового месяца нужно иногда и поспать"
— Тебе нравится Вайнакаона, не так ли, Хуан? Ты и вправду любишь нашу маленькую газель? — спросил Кибиан.
— Души не чаю… Даже сил нет — ответил я на странный вопрос.
Тут Кибиан глубоко вздыхает и отрыгивает:
— Это хорошо. Она прекрасная девочка: упрямая, зато какой дух!
— Вы кастильцы, ведь не такие, как мы… Вы холоднее… — продолжал пьяный Кибиан свои поучения
— Северный климат- пытался объяснить я.
Дальше пошли обычные пьяные разговоры: вот как мы ее ценим, береги ее, цени, что тебе отдаем в жены. Понятно, я еще не женился, но индейцы уже пытаются залезть мне на шею, набиваясь в родственники. Но женитьба, совсем не повод для дружбы с родней невесты, может быть и наоборот. Тесть не любит зятя, свекор любит невестку; теща любит зятя, свекровь не любит невестку; все в мире уравновешивается. Так что — я начальник, ты мой подчиненный, вот давай так и продолжим, а то, что теперь мы дальние родственники, будем вспоминать по семейным праздникам. Но говорить что-то сейчас бесполезно, касик витает в алкогольных грезах. Мы сидели и разговаривали среди деревенских хижин, и тут он вдруг заваливается назад и, болтая голыми ножищами в воздухе, затягивает печальную песню. Господи, вождь был пьян вдребезги!
Возвращаюсь обратно к пирующим. Пробую на блюде мясо с фасолью и красным перцем. Неплохо, если не вспоминать что тут, скорее всего, есть собачье мясо. Но мы представим, что тут только дичь, добытая на охоте, так будет гораздо вкуснее. Индейцы те еще гурманы, все мясо от разных животных стараются смешивать, так что в одной тарелке часто оказываются куски не понятно от чего, или это собака, или агути, или кролик, или индейка. Но в целом, мне очень хорошо было находиться среди этих дружелюбно настроенных, хотя и чужих людей. Наконец, решаю что уже пора, и пытаюсь приблизится к своей невесте, но другие девушки сидящие рядом с ней, прогоняют меня со смехом и визгом. Оказывается, это еще был только мальчишник плюс девичник, а сам свадебный обряд пройдет завтра. Завтра, так завтра, тогда пойду спать.
Наутро, после этой вечеринки в этническом стиле, я был разбужен ото сна пребывающим не в лучшем расположении духа Ауребио. Как гласит народная мудрость: "Нет веселья без похмелья". "Я сегодня не такой, как вчера — а вчера я был вообще никакой". Или как говорят хирурги после проведения операции: "Блин, и на хера я вчера так нажрался?". С раскалывающимися головами, мы углубились почти на километр в джунгли, где он стал готовить меня к медовому месяцу. "Нам необходимо найти приятное уединенное местечко, — недовольно буркнул индеец, — где можно построить уютное гнездышко для невесты". Понятно, нам нужен аналог гостиничного номера для новобрачных. Мы выбрали небольшую полянку возле ручья, и принялись строить шалаш-вигвам. Точнее, строил он, а я только мешался под ногами и давал ему полезные советы. Проклиная день, когда впервые увидел меня, Ауребио все же обустроил шалаш, обеспечив его одеялами, запасом еды и кухонной утварью. Покончив с работой, он обвел ее придирчивым взглядом и буркнул, что неплохо было бы устроить здесь небольшой садик: ему-де пришло в свое время в голову разбить цветник для своей жены, и та осталась очень довольна.
И вот пришлось мне самому приниматься за работу, пыхтеть, выкапывая в окрестностях цветы и перетаскивая их к нашему вигваму. Теперь уже Ауребио в хмурой задумчивости наблюдал за мной и давал советы мне. Когда я повтыкал растения в землю, он подошел, навел окончательный лоск и предостерег, чтобы я не переборщил с поливом. Получилось и впрямь довольно красиво; я сказал, что наверняка Вайнакаоне понравится, на что Ауребио хмыкнул и пожал плечами, а потом оба мы рассмеялись, глядя друг на друга через ковер из цветов. Индеец придирчиво обвел мой садик взглядом, очищая свой обсидиановый нож от земли, и выглядел при этом одновременно и хмурым и довольным.
ГЛАВА 12.
Бракосочетание состоялось во второй половине дня на центральной площади деревни, там развели большой костер, и пока племя смотрело издали, все девушки, облаченные в лучшие свои наряды, уселись вокруг огня. С наступлением сумерек забили барабаны, и появились танцоры — молодые парни и мальчики в раскрашенные и изукрашенные кто во что горазд, которые принялись скакать вокруг костра. Некоторые были в масках, а на головах несли странные рамки, украшенные цветными точками, перьями и полумесяцами. Эти конструкции раскачивались, пока индейцы пели и плясали. Другие пришли в полном вооружении, и размахивали своими копьями и каменными дубинками, стараясь отогнать злых демонов, и одновременно прося своего бога ниспослать свою благодать на Вайнакаону и, предположительно, на меня тоже.
Танец был скорее медленный, размеренный, даже грациозный, чем энергичный, если не считать детей, чья роль заключалась в шутках и насмешках над взрослыми, с которой, они, к удовольствию собравшихся, справлялись на отлично. Потом ритм изменился, сделавшись тревожным, и девушки вскрикнули в притворном ужасе, оглядываясь по сторонам, а из темноты выпрыгнули участники нового танца. Эти мужчины прыгали у огня и энергично вопили, и девушки бросились врассыпную, но через некоторое время барабаны застучали все быстрее и быстрее, и девицы снова начали возвращаться в круг, присоединяясь к танцу и смешиваясь с мужчинами. Все было пристойно, позволю заметить, никаких вам оргий или распутства.
