Она уже забыла про желание приворожить его. Это за нее сделало само естество. А когда пришло понимание, что это так, Алла усмехнулась своему прежнему порыву. Егор не тот человек, которого нужно привораживать. Она даже не была уверена, возьмет ли его приворот?
Нет, он не даст ей счастья в том понимании, которого ждет большинство женщин. И не даст свободы. Женской свободы. Она теперь будет при нем. Он так решил вчера, Алла это почувствовала. Если она попытается сбросить с себя ярмо, в которое Егор ее запряг, он ее просто зарежет.
Она почему-то не только не боялась этого, но даже представляла себе с мрачными подробностями, как он ударит ее ножом, и она вскрикнет, и будет зажимать кровавую рану рукой, и сквозь пальцы будет капать кровь...
— Ты чего? — удивленно спросил Виталий, заметив на ее лице отблеск некоего фанатизма, с которым Алла воспринимала собственную судьбу.
Ах, он еще здесь? Алла знала наверняка, что парень теперь станет ходить за ней и досаждать, и чего-то там требовать, словом, — за что боролись, на то и напоролись, — не даст ей покоя.
И тут ей пришла в голову одна мысль, от чего Алла рассмеялась, а Виталий вдруг отшатнулся:
— Ты сейчас похожа на ведьму!
— А я и есть ведьма. Бойся, мальчик, бойся!
В самом деле, почему бы и не повеселиться? Она подметила испуг в его глазах и развеселилась еще больше.
— Что, страшно?
— Нет, — довольно храбро отозвался красавчик, и она мысленно усмехнулась: «Лень трудиться, а то бы так напугала тебя, что мало не показалось бы».
Но лицо ее при этом оставалось бесстрастным.
— Ты торопишься? — сказала она, глядя на него с притворной нежностью; он был ей нужен для той шутки, которую Алла задумала.
— Не тороплюсь! — Виталик воспрянул духом, потому что теперь она была похожа на самую обычную молодую женщину, к каким он и привык.
— Тогда посиди вот здесь, — Алла посадила его в кресло у стены, — а я немножко поколдую. Не возражаешь?
— О чем базар! — откликнулся он, привычным словом возвращая себе былую уверенность, которую чуть было не растерял в этом ее кабинете, — какое-то время ему и в самом деле стало не по себе.
Он не верил ни в каких ведьм — кто в них по-настоящему верит?
Алла настроилась на энергию Светланы — той самой девицы, которая упрекнула ее в некачественном привороте. Не то чтобы ведунья обиделась, но все же решила самоуверенную особу наказать. Приворожить Виталика к ней. Вот смеху-то будет! Там уже один привороженный есть, но будет и другой, а когда они встретятся...
Она громко расхохоталась. Виталик, расслабившийся было в кресле, опять вздрогнул.
— Извини, — Алла отвела глаза, чтобы он не прочел в них торжества, — анекдот вспомнила.
— Расскажи.
— Непременно. Только немного попозже, а сейчас пока помолчи... Ты не пожертвуешь мне капельку своей крови?
— Хоть стакан! — самоуверенно отозвался он.
— Достаточно капли. Я приготовлю тебе самое обалденное предсказание, какое только можно.
— Давай, — оживился он, пытаясь подняться из кресла.
— Сиди-сиди, я сама подойду!
У нее для таких целей имелись самое обычное предметное стекло от микроскопа и иголка, которой пользуются в поликлиниках при заборе крови для анализов. Шахворостова как-никак медсестра!
— Ловко это у тебя получается, — заметил Виталик. Не обращая на него внимания, Алла занялась делом.
Прежде всего ей надо было отворотить от себя Виталика. Ее жизнь сделала такой крутой виток, что с ее дороги нужно было убрать все самые мелкие препятствия.
Сегодня был ее день, потому что Алле все удавалось. Даже желание посетить ее немедленно, которое она внушила Светлане. Конечно, она могла все проделать и на расстоянии, но при непосредственном контакте все получится быстрее и, главное, на ее глазах. В противном случае пришлось бы ждать, когда молодые люди встретятся и Виталик узнает в ней ту, которую ему подарила судьба в лице Аллы Шахворостовой.
Глава одиннадцатая
Даша почувствовала себя лучше. Почти хорошо. И одновременно с улучшением у нее проснулся аппетит. Прямо-таки зверский.
Сегодня утром она впервые за много дней позавтракала. Причем не просто чашечкой кофе, а разогрела себе мясо, которое готовила накануне. Поела его с вчерашним салатом. У нее бывало так под настроение. Намешает в чашку всего, что есть в холодильнике, и вдруг на диво необычайный, просто обалденный вкус.
А потом она не поленилась сделать себе даже горячие бутерброды.
Виктор явился на кухню, когда Даша уже доедала завтрак.
— А мне что-нибудь дадут? — игриво поинтересовался он.
Считает, что после проведенной вместе ночи нужно все забыть и простить, поняла Даша. Такое не прощают, но сделать-то вид можно. Тем более что произошедший в ее семье развал Даша пока как следует не осмыслила. Точнее, она еще не решила, что ей с этим делать.
— Будь добр, поухаживай за собой сам, — попросила она. — Я мясо разогревала, но, возможно, оно уже остыло. У меня встреча с прорабом, такси бы поймать, час пик...
— Я предлагал, давай куплю тебе машину, — сказал муж.
Намекает, что теперь он не станет ее возить. Даша и сама об этом думала, о машине, но все так сразу на нее навалилось. Не до машины.
То есть она уже приготовилась к тому, что муж от нее уйдет. Рано или поздно. И упиралась как могла. Вон через две недели у нее откроется салон, тогда можно будет вздохнуть свободнее. Понятное дело, она и сейчас еще не бедствует, а если у Виктора в новой семье появится ребенок, а потом и жена начнет возмущаться, что он в прежнюю семью дает деньги...
Конечно, после такой ночи, что была у них сегодня, Виктор купил бы ей не только машину, но Даша и прежде не торговала своим телом, а теперь — тем более...
Нет, она сделает все для того, чтобы стать материально независимой и в один прекрасный момент сказать Виктору:
— Можешь жить спокойно и не переживать за нас с дочкой. Я, слава Богу, зарабатываю достаточно, чтобы содержать себя и Ладу.
Другая бы на ее месте таких мыслей себе не позволила. Мол, пусть платит, ребенок его! Но Даша не хотела, чтобы ей платили из-под палки. Уходя — уходи. Скатертью дорога. Ну и так далее.
Однако как бы Даша ни храбрилась, а холодок где-то внутри заставлял сердце замирать от нехорошего предчувствия. Наверное, всякий человек тяжело воспринимает любое событие, в результате которого рушится его привычный, такой теплый и уютный мир. Кому мешало то, что Даша с Виктором были счастливы? И если он не врал в том, что был с ней счастлив, — а он не врал, она же чувствовала! — то почему ему так быстро надоело это счастье?
