любезны – не встречайте.
Осторожно, пережидая редкие встречи с припозднившимися слугами в густой тени живой изгороди, Стефан пошел к дому. К счастью, любвеобильная Оливия, к которой теперь он не желал подходить и на пушечный выстрел, еще на заре знакомства поведала ему о расположении комнат.
При всем нетерпении он потратил какое-то время, рассматривая окна и высчитывая, какое из них должно принадлежать Шарлотте. Нужное по его расчетам окошко приветливо светилось тусклым оранжевым светом. Как, впрочем, и несколько соседних.
«Значит, я прав, и она никуда не уехала? Интересные дела творятся», – проворчал себе под нос Эдгертон, подходя к стене и пробуя на прочность толстые плети плюща.
О том, что в темноте вполне мог ошибиться и после всех усилий оказаться в «комнате отдыха» Оливии или вообще ввалиться в спальню к полковнику Матсусу, Стефан старался не думать.
Наконец он ухватился за узкий карниз и, подтянувшись на руках, тихо постучал в стекло. Никто не отозвался. Стефан покосился на ближайшее освещенное окно, за которым то и дело мелькала какая-то массивная тень, и постучал снова, чуть громче. Из комнаты донесся невнятный возглас, а потом появился тоненький, словно невесомый силуэт.
«Ну, по крайней мере, это точно не полковник», – отчаянно подумал Эдгертон, когда оконная створка распахнулась, на сантиметр разминувшись с его ухом.
Глава 12
Шарлотта остановившимся взглядом смотрела в закрытую створку двери, не замечая, как превращает в клочья подвернувшийся под руку платок.
Только что в очередной раз попробовала поговорить с дядюшкой, но попытка провалилась, даже толком не начавшись. Девушка обнаружила, что ее банально заперли. На стук и крики отозвалась только горничная и испуганным голосом сообщила, что «господин полковник сильно гневаться изволил и открывать не велел».
Девушка хотела возразить, попытаться убедить служанку проводить ее к дяде или хотя бы позвать сюда его самого, но за дверью уже слышались удаляющиеся шаги. Она напряглась, чтобы постучать снова, если потребуется, даже ногой, но новая мысль заставила ее замереть на месте.
Спальня Оливии находилась сразу за стенкой. Представив, как будет веселиться зловредная тетка, прислушиваясь к звукам униженного спора с прислугой, девушка отошла от двери.
Шарлотту часто называли наивной, но дурочкой ее не мог назвать никто. Во время вынужденного бездействия она вспомнила и злобные взгляды Оливии и предостережение в голосе Стефана, когда разговор зашел о тетке. Догадаться, кому Шарлотта обязана внезапным и совершенно беспричинным гневом дядюшки, не составило труда.
«Хотя почему беспричинным? – закусила губу Шарлотта, присев к столу. – Оливия заботливо придумала достаточно вескую причину. А то, что причина надуманная, дяде, конечно, неизвестно… Что же делать?!»
Она взяла перо, выдернула из письменного прибора почтовую карточку и тут же в сердцах швырнула ее обратно. Даже из комнаты выйти не удалось – как тут отправлять почту?
На глаза то и дело наворачивались слезы. Хотелось зарыться в подушки и разрыдаться. Или хотя бы, словно в детстве, спрятаться под одеялом и помечтать, как придет прекрасный принц и защитит от несправедливого мира. Вот только прекрасный принц никак не желал замечать своего счастья, и ждать от него помощи сейчас было по меньшей мере глупо.
– Оно и к лучшему, – покачала головой Шарлотта. – Еще только не хватало, чтобы Оливия поделилась своими лживыми россказнями с герцогом. Тогда мне даже Стефан не поможет вернуть его расположение. Хотя как было бы красиво…
Девушка попыталась отвлечься, представив себе такое спасение, но думать о герцоге почему-то не хотелось. Вместо этого в мыслях упорно всплывал образ Эдгертона: «Стефан… Он наверняка уже приходил… Но что ему сказали? Что он подумает?»
Шарлотта запустила пальцы в волосы, потирая ноющие виски и окончательно превращая в руины остатки прически.
«Стефан наверняка решит, что я опять о нем забыла. Или того хуже – передумала помогать с ритуалом. Как же он теперь…»
Кошмарные картины предстоящего поединка, куда Эдгертон отправится без дополнительной силы, снова выбили слезы из глаз. Шарлотта уже не думала, что без подсказок известного ловеласа ей будет сложно, а то и невозможно обратить на себя внимание герцога Лечовски. Не думала, как встретит ее родная матушка, получив послание с клеветой Оливии. Даже несправедливые обвинения, которые еще вчера заставляли девушку терять дар речи, словно отошли на второй план. Единственная мысль ледяной иглой засела в голове: Стефан на нее положился, а она его подвела. Она ничем не сможет ему помочь, сидя взаперти в дурацкой комнате, даже сообщить о случившемся не может.
Шарлотта зло провела по глазам, словно пыталась втереть обратно вновь набухшие на ресницах слезы. «Если бы только я могла отправить ему записку! – Девушка покосилась на окно. – Стефан уже забирался по этой стене. Зная, что случилось, он бы наверняка сумел попасть сюда снова. Но он не знает… Зато… Зато я знаю!»
Осененная внезапной идеей, она уже гораздо пристальнее посмотрела на полускрытую тяжелыми гардинами раму. Ей даже показалось, что с той стороны едва слышно постучали. Девушка тряхнула головой, отгоняя наваждение: кто может стучать в окна на третьем этаже? Разве что ветер играет листьями плюща. В лучшем случае какая-нибудь ночная птица заблудилась.
«Ага, летучая мышь. Та самая, которую Стефан тут разыскивал», – Шарлотта грустно улыбнулась.
Недавние события казались такими далекими и нереальными, словно были плодом ее воображения. Давно ли господин Эдгертон бросал жаркие взгляды на Оливию и недовольно кривил губы, когда к нему обращалась Шарлотта? Давно ли сама девушка испытывала к нему нечто сильно напоминающее презрение, и только желание наконец завоевать герцога Лечовски заставило ее заговорить с вероломным дядюшкиным гостем?
А теперь она готова из кожи выпрыгнуть, лишь бы помочь этому самому гостю выжить на дуэли.
«Хотя зачем же из кожи, – возразила Шарлотта сама себе. – Достаточно только из окна. Дядюшка меня, конечно, убьет, но…»
Не позволяя себе додумать, что скрывалось за этим многозначительным «но», девушка вскочила, пересекла комнату и решительно распахнула тихо звякнувшую стеклами раму.
– Ох! – донеслось с улицы, и девушка встретилась глазами с ошарашенным Стефаном, который явно собирался свалиться с карниза.
– Ой! – воскликнула она, хватая мужчину за что придется и помогая восстановить равновесие.
– Боюсь представить, как ты открываешь двери гостям, – криво улыбнулся Эдгертон. – Они после такого выживают?
– А тебе все бы шутки шутить, – строго нахмурилась Шарлотта, но ее губы то и дело складывались в улыбку.
– А что остается, раз ты меня покинула?
– Я не покинула! – вскинулась девушка и поспешно прихлопнула рот ладошкой.
– Это правильно. Шуметь не стоит, – кивнул Стефан, чувствуя, как гудят напряженные руки. – Можно мне… вползти?
