на 1 января 1933 года — 10265 человек
на 1 января 1934 года — 27390
на 1 января 1935 года — 32870
на 1 января 1936 года — 44601
среднесписочное 1937 года — 76905
среднесписочное 1938 года — 4851
среднесписочное 1939 года — 67497
Всего за 11 лет (1932–1942) было завезено 356 тысяч заключенных, то есть примерно по 32,3 тысячи в год. Совершенно очевидно, что эти данные заметно расходятся с преобладавшими представлениями о лагерях Колымы. Тем не менее даже такие цифры остаются убедительным свидетельством использования рабского труда в широких размерах.
Первым начальником Дальстроя был Э.П. Берзин, а его заместителем по лагерю Филиппов. Во многих воспоминаниях Берзин представляется уравновешенным и снисходительным руководителем, при котором обращение лагерной администрации с заключенными оставалось достаточно гуманным. Но в конце 1937 года Берзина вызвали в Москву, якобы для доклада на заседании правительства, и на одной из станций недалеко от столицы его арестовали вместе с подчиненными{247}. Новым начальником Дальстроя назначается К.А. Павлов, занимавший до этого пост главы управления НКВД Крымской АССР.
Период правления Павлова и его помощника С.Т. Гаранина отмечен был резким ужесточением лагерных порядков. Даже мелкие нарушения режима карались расстрелами заключенных. «Начали выдавать гаранинские довески — дополнительные сроки, просто так. Распишись — и будь здоров, получай еще десять лет… Помощник начальника Дальстроя полковник Гаранин знает за что…». Специальным приказом в декабре 1937 года все лагерные льготы были отменены.
«Устанавливается 12-часовая рабочая смена, восстанавливаются ночные работы, зарплата и пользование лавкой предоставляются только уголовникам и «стахановцам» из числа «врагов народа», перевыполняющим нормы. Таких, однако, практически не было. И потому большая часть зэков была переведена во вторую категорию питания с уменьшением пайка (триста граммов хлеба и один раз в день горячая болтушка из муки)»{248}.
Первые заключенные, завезенные на Колыму в 1932 году, использовались в геологической разведке и на пробной добыче. С 1933 их стали завозить тысячами. Они создали Нагаевскую базу, как опорный перевалочный и временный административный пункт, и поселок Магадан, в двух с половиной километрах от бухты Нагаево. Одновременно с базой велось строительство автомобильной дороги от бухты в глубь материка, к районам открывавшихся золотых приисков.
Местность, куда высаживали каторжные этапы, представляла собой бескрайние дикие пространства с редкой приполярной растительностью и почти полным отсутствием условий для земледелия. Суровый климат, вечная мерзлота, уходящая на глубину до 300 метров, бездорожье и топи создавали колоссальные препятствия для освоения этого края.
Уже в первый год работы из-за нехватки продуктов питания в лагерях и поселениях Дальстроя вспыхнула сильная эпидемия цинги. В самом Магадане болело практически все население{249}, а в глубинных пунктах вымерла, по-видимому, основная часть заключенных. Бороться с эпидемией пытались подручными средствами: заболевшим раздавали настойку, приготовленную из хвои местного растения — стланника. Но только с доставкой продуктов и медикаментов массовая гибель людей постепенно прекратилась.
По некоторым сведениям, требующим уточнения, лагерная смертность установилась на уровне 10 % в год{250}.
Несмотря на постоянные человеческие потери, НКВД очень быстро вывел Дальстрой в число крупнейших золотодобывающих предприятий Советского Союза. В 1932 году заключенные добыли здесь 511 кг химически чистого золота, в 1933–1937 гг. — 105,6 тонны, а за 1938–1942 гг. добыча утроилась{251}.
С 1937 года начинается промышленная добыча олова. Каторжники построили три оловообогатительные фабрики, и общая поставка металла увеличилась в 1940 году до 1917 тонн.
Ценой дарового труда и жизни тысяч заключенных в короткий срок был создан огромный производственный и социальный комплекс. За десять лет построены более 3100 километров дорог, десятки рудников и шахт, создано речное пароходство по водным путям Колымы и Индигирки, которое связало промышленные районы с Северным морским путем.
Северо-восточная окраина России, совсем недавно представлявшая собой безбрежную пустыню, была освоена и превращена ГУЛАГом в самый большой по площади лагерь в мире.
Красноярск и Хабаровск
ГУЛАГ с полным основанием может считаться одним из главных пионеров освоения сибирских просторов. От Арктики до степей Казахстана, в предгорьях Алтая и таежных зонах Якутии — везде, где открывались перспективы добычи природных богатств и выгодной их переработки, — возникали лагеря, колонии или поселки спецпереселенцев. Никакие природно-климатические трудности не могли препятствовать расползанию лагерной системы.
Красноярский край, территория которого сравнима с размерами нескольких европейских государств, безусловно входил в число крупнейших областей распространения власти ГУЛАГа.
В 1935 году в самой северной части Красноярского края, в районе впадения Енисея в Карское море, где были обнаружены богатейшие запасы цветных металлов, началось строительство крупного металлургического завода и города — Норильска.
До сих пор этот район за полярным кругом, где свирепствуют арктические холода и вечная мерзлота сковывает землю на глубину до 215 метров, оставался недоступным для промышленного освоения. В зимние месяцы морозы в здешних местах достигают –57°, а среднегодовая температура составляет –8,5° (в Москве +3,6°). Из-за сильных холодов 40–42 дня в году в Норильске невозможно вести работы на открытом воздухе. К тому же каждую зиму вся зона Таймыра погружается в полярную ночь продолжительностью 56 суток.
Решение о строительстве в этой части тундры огромного промышленного комбината Сталин мог подготовить тогда, когда в его распоряжении уже имелся основной ресурс — тысячи заключенных. В марте 1935 года план освоения района Норильска разрабатывался и утверждался в кабинете Молотова. Главный геолог Норильскстроя А.Е. Воронцов, вызванный для участия в этом совещании, вспоминал:
«В кабинете В.М. Молотова я увидел товарища Сталина, Г.К. Орджоникидзе и Л.М. Кагановича. Они стояли за столом и внимательно рассматривали лежащую перед ними карту севера. В кратком докладе я рассказал о полезных ископаемых Норильска. Товарищ Сталин принял оживленное участие в беседе. Вспоминая свое пребывание в курейской ссылке, он рассказал несколько эпизодов, связанных с пургами, и высказал предположение, что норильский климат еще суровее курейского. Товарищ Сталин подробно расспрашивал меня не только о месторождении, но и о постановке зимовок геологических партий, о нашем быте и о том, как мы пережили суровый климат Арктики. В заключение по предложению товарища Сталина было принято решение передать строительство промышленного предприятия в Норильске в ведение НКВД. Была создана специальная комиссия под председательством тов. Орджоникидзе для разработки основных мероприятий, связанных с организацией строительства Норильского комбината»{252}.
Через три месяца, в июле 1935 года из Красноярска в порт Дудинка на пароходе «Спартак» была доставлена первая партия заключенных. До Норильска оставалось 80 километров. К конечному пункту этап с заключенными гнали пешком, напрямик, через топи и болота, заставляя двигаться иногда по пояс в воде. Переход продолжался несколько недель. Не хватало продуктов — их сбрасывали с самолета на парашютах. Часть арестантов, очевидно, не смогла дойти до цели, а те, кто выжил, были сразу направлены на тяжелые работы — разгрузку материалов и строительство укрытий.
После первой навигации число заключенных в Норильскстрое составило немногим более 1000 человек. Но со временем их становилось все больше. С 1936 по 1940 год количество зеков увеличилось с 5 до 20,8 тысяч{253}. В течение двух лет они фактически на голом месте создали крупные перевалочные базы — Дудинка и Валёк, — соорудили две железнодорожные ветки, а затем приступили к строительству основных объектов комбината.
До апреля 1938 года начальником строительства в Норильске был В.З. Матвеев, о котором мало что известно, кроме того, что после трех лет работы на комбинате он был расстрелян{254}. В мае его сменил А.П. Завенягин. Последний действовал с большим размахом. Его заключенные и спецпереселенцы освоили ряд богатейших никелевых рудников, возвели основные и вспомогательные цеха, развернули строительство приполярного города. В поселке Дудинка они оборудовали временный порт, через который на комбинат завозились материалы, техника и продовольствие.
