Форма входа
Читем онлайн Идеалист - Михеев Дмитрий Федорович
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Андрей тут же заторопился на кухню, и Анжелика вызвалась ему помочь. Барбара, Карел и Володя под предводительством Инны принялись осматривать мастерскую, а Илья подсел к Игорю и затеял разговор о Бердяеве. С пристрастием первооткрывателя он выводил русские национальные черты из географического и климатического факторов: лень и склонность к авралам объяснялись слишком длинной зимой и коротким летом, пьянство — холодами и вынужденным бездельем бесконечной зимой, пресловутая широта характера и экстенсивный стиль ведения хозяйства — беспредельными пространствами, доброта и неосновательность — тленностью деревянного хозяйства… Игорь заметил, что влияние географического фактора на формирование этнических различий было глубоко исследовано в XVIII веке Гредером, разделялось Кантом и русскими историками прошлого века, вообще — знаменует научный подход к истории. Сейчас несколько устарел (Илья отчаянно покраснел), так как не объясняет, по-видимому, русскую подозрительность, первобытную жестокость, органическую ненависть к иностранцам, шовинизм и полное отсутствие инстинкта свободы… Карамзин, Татищев, Соловьев, Ключевский… Он подавлял своей эрудицией, говорил остро, зло — в общем, довольно убедительно, но что-то щемило, восставало, противилось в душе Ильи. Он не хотел, не мог согласиться с безысходностью, с отсутствием какой-либо надежды, перспективы, и мозг его лихорадочно искал ответ, искал выход.
— Со многим нельзя не согласиться, но характер народа продолжает меняться, — возразил он. — Сама география меняется, так сказать: пространство сокращается благодаря средствам связи, зимы, образно говоря, стали короче и теплее, во всяком случае, не сказываются на производстве…
— Ни черта не меняется! — грубо перебил Игорь. — Вы читали Чаадаева? А маркиза де Кюстина? Почитайте. Сто тридцать лет назад они писали о современной России! Не было паровозов, самолетов и телевизоров, но все та же гнетущая атмосфера застоя, апатии и страха…
Илья впервые как следует присмотрелся к Игорю. Для Орлова у него было удивительно смуглое, скуластое, не правильное лицо. И без того маленькие глаза постоянно щурились, в осанке, в одежде чувствовалось глубокое безразличие к своему внешнему виду. Он никогда не смотрел на собеседника, но в этом была не застенчивость, а внутренняя углубленность и, пожалуй, — горьковатое высокомерие: «все равно ведь ты не поймешь меня!» — …Да, внешние черты эпохи изменились, нельзя не измениться, ежели весь мир изменился. Но суть, дух и дистанция — все те же! На Западе — динамика, перемены, борьба партий, здесь — застой, изоляция, враждебность ко всему иностранному, непомерные претензии учить других, бряцанье оружием, все так же топим в крови непокорных… все так же на целую страну десяток честных — их объявляют сумасшедшими и уничтожают, а масса все так же жрет и размножается.
Игорь внезапно умолк и окончательно отвернулся. Он смотрел туда, где раздавались смех и восклицания Барбары, но ясно было, что они нисколько не привлекали его внимания. «Ему плевать на красивых женщин, на свою внешность, на красивые вещи, — подумал Илья, — даже музыка, которую извлекает его прекрасное изделие, не трогает, по-видимому, его. «Одна, но пламенная страсть» сжигает его».
— Мне кажется, — сказал Илья, — что вы сгущаете краски. Этот народ грамотен, он читает и ходит в кино, он слушает радио и смотрит теле… — Илья осекся, ибо Игорь повернулся, и в щелках его сверкнуло, «в самом деле, что они читают, что смотрят!» — И на реформы грех жаловаться в последние десять-двенадцать лет, и оттепель, в конце концов…
— Когда я слышу слово оттепель, мне хочется истерично смеяться, — заерзал на стуле Игорь. — Давно уже мороз, вьюга воет, а они мечтают об оттепели. Неужели вы все не видите, как процесс сталинизации набирает силу, идет уже полным ходом?
— Странно, впрочем, может быть… — сказал Илья, вспомнив праздничный университет. — Тем не менее, я полагаю, есть более важные и объективные обстоятельства, против которых бессильны субъективные глупость или тщеславие. Мы покончили с натуральным хозяйством, вступили в индустриальную эру, мы втянуты в мировой процесс производства, в НТР. Теперь мы не изолированы огромными пространствами от остального мира, более того — мы тесно связаны с мировой экономикой, поэтому законы и требования ее неизбежно приведут к перестройке и нашей экономики. Возьмите новую экономическую реформу: им пришлось предоставить директорам предприятий большую свободу действий, от лозунгов и «надо!» обратиться к «материальному стимулированию», и это только начало. Увидите, в ближайшие годы последуют демократические реформы, ибо без них невозможно реализовать — экономическую.
— И тогда… — Игорь потер руки и хитро улыбнулся, — возникнет свободная печать, расцветет оппозиция, коммунистов покритикуют, и, устыдившись, они уступят власть технократам. Да? Вначале оттепель, а затем мы как по маслу соскальзываем, конвергируемся в плюралистическое, постиндустриальное общество? Коммунисты уходят в оппозицию и по всем демократическим правилам борются за каждого избирателя. Happy end!
Илья покраснел и насупился. В сущности, он так и думал.
— Все хорошо, все прекрасно… одна только неувязочка, — продолжал Игорь, ядовито улыбаясь, — коммунисты давно-о-о, еще, когда не только нас, родителей на свете не было, поняли, что экономика — это власть, и никому — ни кулаку, ни непману, ни технократу, ни тем более иностранцам — ее уступать нельзя. Поэтому вначале они забрали ее полностью в свои руки, а затем сделали замкнутой, независимой от внешних рынков и превратностей. Смотрите, производительность труда в три-четыре раза ниже европейского уровня, половина предприятий нерентабельна… а система держится, как по-вашему, почему? Да потому, что Россия никогда не была так замкнута, как нынче, «в стороне от мировых событий» — словами Чаадаева.
В этом пункте Илья чувствовал слабинку в позиции Игоря.
— Нет, нет и нет! — возражал он. — Ни экономически, ни в культурном отношении наша система не замкнута. Русский мужик времен Николая I собственного барина годами не видел, а сейчас сельский парень записывает Битлз и сам на электрогитаре учится… Сейчас Россия стянулась до размеров московской губернии, до любого конца можно добраться за сутки-двое… Моды, стиль жизни передаются очень быстро, притом — западные…
Они не заметили, как стол усилиями Анжелики и Андрея был накрыт. Надо сказать, скудость сервировки с лихвой компенсировалась разнообразием бутербродов. В искусстве приготовления бутербродов Анжелике, пожалуй, не было равных, она изобретала (или знала) самые неожиданные, пикантные сочетания, и Андрей охотно подчинился ее диктату.
Только взглянув на Андрея, она прониклась симпатией и доверием к нему и без всяких колебаний обращалась на «ты». Разговор, как всегда в таких случаях, начался с общих знакомых — Анжелика попросила его рассказать о знакомстве с Ильей. Андрей рассказал о выставке в МГУ, о дискуссии, о молодых технарях: «они терпеть не могли соцреализма, их привлекала сугубо внешняя новизна — разные там фиолетовые деревья и зеленые облака — и вместе с тем они были всецело детьми соцреализма: терзали меня вопросами о том, какую идею я вложил в тот или иной образ; я отвечал, что мыслю не идеями и категориями, а образами, и этого они не могли понять».
— А Илья?
— Он был главным и самым страстным апологетом логики, смысла… Но что меня поразило — он отметил две работы из трех, которые я и сам считал приличными. В нем странно сочетается природная чувствительность и убийственная аналитичность. Иногда после его анализа мне хочется разорвать работу, я ненавижу его, суждения кажутся топорными и позитивистски-варварскими. Он пропадает на месяц-два, приходят другие, все, конечно, высказываются и некоторые — очень профессионально, а мне не хватает Ильи — я не могу того, что он.
Андрей намазывал и подавал ей ломтики хлеба. Очередной повис в воздухе — она засмотрелась в окно, но тут же спохватилась:
— Хватит, другие будем поджаривать с сыром. Правда, удивительно, когда дружат совсем разные люди?..
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Идеалист - Михеев Дмитрий Федорович бесплатно.
Похожие на Идеалист - Михеев Дмитрий Федорович книги
- Враг народа - Юрасов Владимир Иванович - Антисоветская литература