— А моя мама думает иначе, — упрямо проговорила Наташа. — Она говорит, что если не найдет мне папу в ближайшем будущем, то мне придется воспитываться в интернате.
Коля присвистнул. Остальные дети посмурнели. Саша задумалась. Но она знала, что держать долгую паузу сейчас будет ошибкой.
— Ребята, давайте все решим вместе, — сказала она как можно серьезнее. — Либо бунт на корабле. Либо мы все работаем. И зарабатываем честные деньги. Съемочные и, возможно, призовые.
— Вы сказали: честные деньги, — после небольшой паузы усмехнулся Коля. — А взрослых это тоже касается?
— Конечно, — кивнула Саша.
— А почему тогда они ведут себя нечестно? — продолжал Коля. — Почему они с самого начала подставляют друг другу подножки? Если, конечно, я правильно выразился про покушение на убийство…
— Так, — вздохнула Александра. — Что ты имеешь в виду?
— Как что? — Николай Булычев удивленно поднял брови. — Отравление, конечно, этого чудака с хвостиком.
— Почему ты решил, что это покушение на убийство? Человеку могло стать плохо по каким угодно причинам.
— Конечно, — снова усмехнулся Коля. — Но я-то точно знаю, что его собирались отравить. Ты, Наташка, извини, тебе кажется, что полковник лучше музыканта. Но именно полковник обсуждал, как его отравить. Между прочим, с партнером твоей матушки, Настя.
— Вот гад! — воскликнула Незванова-младшая. — Да я его сама!.. Ведь чувствовала, что он — сволочь!
— Дети, спокойно, — проговорила Саша. — Коля, ты хочешь сказать, что стал свидетелем разговора…
— Да не только хочу, но и говорю, — уверенно произнес мальчик. — И могу подтвердить это в суде. Если понадобится, конечно.
— Возможно, понадобится, — сказала она. — И что же ты слышал? И когда?
— Да сразу после того, как вы сказали, что съемки задерживаются, и нам можно погулять час-другой, — ответил Коля. — Я пошел в мамину каюту, узнать, почему она так задержалась. Я ведь был уверен, что она придет на съемку вовремя. Потому что она — обязательный и точный человек. С ее профессией иначе нельзя. Но в каюте ее уже не было. Я там посидел немного, окно открыл. И вдруг слышу — разговаривают двое. Довольно громко. Я их голоса сразу узнал. Да и называли они друг друга: полковник Колыхалова — Викентием, а Колыхалов полковника — полковником. Они про яды говорили, какие-то мудреные названия произносили, и о том, что теперь полковнику беспокоиться не о чем. Участие в игре ему обеспечено. Я понял, что они что-то замышляют, вышел в коридор, а там уже дверь в каюту этого парня ломали.
— Понятно, — сказала Саша. — А дословно ты не мог бы передать разговор?
— Мог бы, наверное, — подумав, ответил Коля. — Только мне сосредоточиться нужно. Сначала говорил этот Викентий. То есть, это когда я подошел, он говорил. Я понял, что про книгу. Вот, товарищ полковник, сказал он, на этой странице все про этот яд сказано. Дальше он, наверное, стал читать, но там слова были очень непонятные, я ничего не запомнил. Потом полковник сказал, что это свинство. Вернее, он другое слово произнес, но я не могу его повторить. А этот писатель сказал, что это тоже входит в условия игры. Ну, свинство… Потому что это должно быть, как в фильме про лошадей… Про лошадей, которых пристреливают… Хотя я такого фильма не видел.
— А я видела, — сказала Саша. — Там действие происходит на теплоходе и все танцуют. «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» — так он назывался.
— Точно! — воскликнул Коля. — Там тоже был какой-то конкурс?
— Да, кто кого перетанцует, — кивнула Александра. — Это был танцевальный марафон.
— Во-во! — Коля даже подпрыгнул. — Викентий так и сказал: здесь главное, кто кого перетанцует. А каким образом, значения не имеет. Полковник опять выругался. А потом… Потом они немного пошумели и успокоились. Этот Клим попросил у Колыхалова его книгу. Про яды. Я понял, что они сейчас в мою сторону пойдут, и спустился по трапу. А там дверь ломают. А потом мама сказала, что у Яшина все признаки отравления.
— Тогда и у полковника, и у Колыхалова — алиби, — проговорила Настя Незванова.
— Чего? — опешил Коля.
— Алиби — это доказательство того, что тот или иной человек не мог совершить преступления, — назидательно произнесла Незванова-младшая. — Ты детективы читаешь?
— Чего?
— Понятно, — фыркнула Настя. — Нам книжки читать некогда. Мы деньги зарабатываем. Прямо как моя мама…
— Неправда, читаю я книжки, — обиженно сказал Николай. — Артемиса Фаула, Властелина, Идиота. По программе тоже. «Люблю грозу в начале мая», «Малютка жизнь», «Вот и лето прошло…» Я вообще стихи больше уважаю.
— Тогда беру свои слова назад, — вздохнула Анастасия. — А вот моя бабушка уверена, что сериал «Идиот» придумали современные сценаристы. А «Бедную Настю» Лев Николаевич Толстой написал. А мама сериалы редко смотрит. Ты, Коля, меня извини. По нынешним стандартам — ты очень начитанный человек. А вы, Александра Николаевна, со мной согласны? Есть у этой парочки алиби?
— Они разговаривают о том, как бы отравить или не отравить Яшина, а он уже, оказывается, отравлен? — проговорила Саша и помотала головой. — Процентов на девяносто у них, наверное, алиби есть. Но мы отвлеклись от главной темы нашей беседы. Мы будем работать?
— После этого? — медленно и тихо проговорила Настя.
— Да, — уверенно кивнула Саша. — Именно после этого. Но после чего? Коля предположил, что все участники игры готовы подставить подножку друг другу. Это наверняка не так. Допустим, кто-то действительно отравил Александра Яшина. Мы сейчас прекратим игру, теплоход развернется, отправится обратно. Ваши мамы не получат денег, зрители не увидят хорошей программы. И злодея мы в этом случае не найдем. Потому что он спокойно сойдет с корабля в Петербурге, и никто ничего не докажет. А нам нужно найти доказательства. На это требуется время. Мне так кажется. А вам?
— А как мы найдем злодея? — серьезно спросила Соня Войтановская.
— Объединив усилия, — ответила Саша. — И не будем пока ничего говорить взрослым.
— У вас есть план? — спросила Незванова-младшая.
— Пока нет, — сказала Александра. — Но я его придумаю. Так что вы решили с игрой?
— Наверное, нам нужно посоветоваться, — проговорил Коля, оглядев притихших ребят.
— Тогда через полчаса я жду тебя в своей каюте, — сказала Саша. — Вторая палуба, каюта номер пять «А». Найдешь?
— Конечно, — кивнул мальчик. — Вообще-то я на корабле почти все изучил. Кроме некоторых таинственных помещений…
_____
Яна Самойленко пребывала в растерянности. По всему выходило, что ей должен поступить сигнал. Но его не было. Она по-прежнему оставалась в неведении: кого ей охранять, как и от кого. Левка Карелин оказался прав: незадолго до отпуска она получила очень выгодный «левый» заказ. Заказ был, мягко говоря, странным, и поначалу Яна подумала, что это розыгрыш. Фирма, в которой она работала, славилась не только профессионализмом сотрудников, но и их страстью к подобным шуткам. То ли работа требовала разрядки, то ли просто коллектив подобрался веселый, но сотрудники подшучивали друг над другом не только первого апреля. Яна и сама была не прочь кого-нибудь разыграть. Однажды она наговорила на Левкин автоответчик заказ из администрации губернатора, изменив тембр голоса с помощью пустой стеклянной банки. Карелин купился и с утра отправился в Смольный. Как его там встретили с их специальной охраной и любовью к частным охранным агентствам — лучше не рассказывать.
Яне заказ тоже наговорили на автоответчик. Потому что их с Ленькой не так легко дома застать. Она на работе, Ленька допоздна в школе олимпийского резерва тренируется. В эту школу сам президент недавно приезжал и с ее сыном показательный бой провел. После этого руководители школы на Леньку не надышатся. Хорошо, что парень все адекватно воспринимает, не гордится случайной удачей, понимает, что настоящий успех с неба не сваливается… Так вот. На автоответчике голос был ненатуральный. Этот голос сообщил, что такого-то числа такого-то месяца начнется телевизионная игра «2 + 1». Яне предлагалось участие в игре (все, что с этим связано, анонимный заказчик брал на себя) и охрана объекта X, который тоже будет участвовать в шоу. Личность объекта ей будет объявлена, если во время игры случится что-либо непредвиденное или странное.
Напоследок голос объявил, что заранее оплачивает ее услуги и переводит на ее только что открытый счет пятьдесят тысяч евро. Был продиктован номер счета и наименование банка. «Ну и на что они надеются? — сказала она себе. — Что я лично приду в банк снимать со счета деньги, а они будут хихикать, стоя поблизости? Я ведь могу в банк позвонить». Так она и сделала. И была весьма озадачена. Счет действительно открыт, и сумма на нем та самая — пятьдесят тысяч евро…
