Правда, к вечеру меня опять накрыло. Я представлял, как Агата обжимается с тем хмырем, что встречал ее у института и меня всего выворачивало на изнанку. Я метался по квартире, как тигр в клетке, а потом, чтобы не наделать глупостей, позвонил и пригласил в гости парней. Они смеялись и шутили, слабо отвлекая от, разрушающих все мои внутренности, ревностных дум, но я почти не слышал их. Я весь горел и рвался к ней. Чтобы, что? П-ф-ф, да черт его знает! Я весь тогда запутался и сам себя не понимал.
- Папаня мой задолбал, - сетовал на жизнь Ян, - ну вот, пацаны, сами посудите. Женился он, но я-то тут причем? Жена же его, а я мальчик взрослый и уже никому ничего не должен. А у Светы этой дочка есть, лет восемнадцать там или сколько ей, да пофиг вообще. И вот уже полгода мне планомерно компостируют мозги, мол «это ж теперь сестра твоя, вам нужно общаться, бла-бла-бла». А я ее в гробу видал, ясно вам? Господи, сестра мне тоже еще нашлась.
- Ты ее видел вообще? Может там есть на что посмотреть и за что пощупать? - усмехнулся Ромка.
- Не видел и видеть не хочу! Такая же, поди, как мать - профурсетка, руку даю на отсечение. Крутила носом перед отцом сколько, лет пять-шесть, не меньше. Все цену себе набивала, а тут вот снизошла, в дом к отцу переехала, хозяйничать начала. Да, что я вам рассказываю? Сами же все знаете, - уже почти как паровоз пыхтел от негодования Ян, а я только криво улыбнулся и покачал головой.
- Да не скажи. Может ей просто не нужны были, ни твой папка, ни его набитые карманы? -спросил я.
- Ты меня не пугай, Демид, - махнул на меня рукой Ян, - где ты в Москве баб видел таких, чтобы у них цены не было, а?
- Видел, - уверенно выдал я.
- Да? И кто же она, сей эксклюзивный экспонат?
- Да хотя бы Агата, - ляпнул я и улыбнулся тому, как сам же выдал себя с головой. Только вот улыбка у меня получилась грустной.
- Я тебя умоляю! - заржал друг и Ромка рассмеялся вслед за ним, - Хочешь, я ей хоть завтра покажу чем славится Ян Аверин, может и ты научишься хоть чему-то полезному, а?
Вспышка гнева прошила меня так стремительно и так неотвратимо, что я даже задохнулся от неожиданности. Вот так, все четко, просто и ясно, но даже тогда я еще продолжал трепыхаться и отрицать очевидное.
- Чувак, - медленно, но хищно растянул я губы в улыбке, - поверь мне, ты этого не хочешь. Ты просто сболтнул, не подумав, какую-то ересь и сейчас выкинешь из головы все эти глупые мыслишки. Ясно?
- До пошел ты в жопу, Демид, - вяло отшутился Ян, но кивнул, странно на меня поглядывая. Да и Рома тоже смотрел с долей жалости, но мне уже было плевать.
- Просто считай, что я тебя предупредил, - сказал я и тут же стал непрозрачно намекать на то, что пора бы уже и по домам расходиться.
Да, вот такие дела, ребята! Жил был хороший мальчик Демид Громов, а потом встретил на своем пути Агату Малиновскую и скис как дерьмо...
Ну, а потом, что вы думаете? Я все-таки не удержал свое тело в четырех стенах. Оделся в защитку, спустился на подземную стоянку, где стоял мой черный спортивный Kawasaki Ninj a 1000SX. Я с весны его, как купил, так и не трогал, прокатился-то всего пару раз. Мама очень переживала, что я на этой пуле просто разобьюсь к чертям собачьим. Но сейчас снял чехол, надел шлем, уверенно сел за руль и помчался.. .к ней.
Я решил тогда, что нам обоим просто нужно хотя бы поговорить, как взрослые люди. Мне необходимо было извиниться перед ней за свой свинский спор, за недостойное мужика поведение и объяснить, что я не хочу с ней враждовать, что не хочу быть пустой разрисованной игрушкой в ее жизни. Это все, что я тогда знал и хотел.
Только вот стоило мне заехать в ее двор, припарковаться и заглушить движок, как под фонарь ее калитки подъехало такси, из которого выпорхнула Агата и тот самый хмырь, с которым она еще днем ушла из института.
Меня тогда как обухом по голове приложило, а сердце в груди заколошматило с такой силой, что проще было его выплюнуть, чем терпеть это агонизирующее трепыхание. Какого черта она шляется с ним? Какого черта, ребята?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А потом этот парень подошел к ней и обнял, склоняя голову для поцелуя. Но на это смотреть сил у меня уже не было, и я просто со стоном прикрыл глаза. Думать, представлять - это одно и еще можно хоть как-то пережить. Но вот так, когда тебя тыкают в чужое счастье, где тебе нет места, где ты всего лишь пустая елочная игрушка - это дно, ребята.
Они мило прощались и улыбались друг другу, очевидно договариваясь о новой встрече, а меня изнутри всего корежило, перемалывая внутренности как через мясорубку. И стоило только Агате открыть свою калитку, как я завел мотор и с пробуксовкой пулей вылетел с ее двора.
К черту! К черту все! Агату, ее парня, мои чувства к ней! Я их вытравлю, продезинфицирую себя полностью так, что останется только стерильная чистота и не более.
Извиниться решил, дебил. Очень смешно.
Ей никогда не были нужны мои извинения.
А мне было нужно только одно - другая девушка. Ну а как? Ведь клин клином вышибают. Если бы я тогда только знал, что сам же себе копал яму все глубже и глубже.
Сидя сейчас в машине и громко слушая рок, я понимал, что с Пелех надо завязывать, но тогда, из-за, застилающей глаза, ревности, мне было все равно как показать Малиновской, что мне плевать с высокой горы на наличие у нее парня, что у меня все в шоколаде и я все тот же разбитной рубаха-парень с кучей поклонниц и целым миром под моими ногами, в котором нет места для правильных девочек, коих воротит от вида татуировок и пирсинга.
Конечно, все, что происходило дальше, было чистой воды показуха, хотя я и травил себя мыслями, что это не так, что я реально получаю удовольствие от жизни. Но какая же это была чушь!
Смотря в глаза Агате и целуя Карину, я отчетливо чувствовал привкус горечи и безысходности. Это как пить «Юпи» вместо свежевыжатого апельсинового сока, как питаться тофу, лишая себя сочного, ароматного говяжьего стейка, как носить раздражающую кожу синтетику, вместо благородного шелка. Вот так это было. И Каринка это чувствовала, видела по моим глазам, что я делаю и зачем, но молчала, прекрасно осознавая, что я готов с ней быть только так и никак по-другому. И меня это обстоятельство бесило сильнее всего, потому что на контрасте с чистой, светлой и принципиальной Малиновской, Пелех выглядела жалко. И я вместе с ней.
Но ярость в моей крови приносила и положительные результаты. После учёбы я впахивал как проклятый и, в итоге, открыл еще один, четвертый тату-салон на полгода раньше, а не как предполагал к весне. Даже отец оценил мои старания, начиная мирно и без прессинга зазывать к себе в компанию. А потом, когда мозги переставали соображать от цифр и отчетов, я ехал в зал и, без конца и края, жал вес и колотил грушу, пока тело не начинало гудеть и вибрировать от усталости и перенапряжения.
И каждый божий день я ждал, когда же вся эта нездоровая канитель со мной уже закончится. И нифига! Месяц почти прошел, а я до сих пор просыпался и засыпал с мыслями о ней, о девчонке с глазами цвета грозового неба и язвительной улыбкой, и не мог ее забыть, как бы я не старался.
Однажды в качалке рядом со мной на лавку сел Стас и так же, как и я, стал бездумно перекручивать на кулаках бинты, скрывая такие же, как у меня сбитые костяшки пальцев от постоянных свиданий с боксерской грушей. Да уж, очевидно, не у меня одного был распрекрасный период в жизни.
- Прикольная у тебя тачка, друг. Прокатишь? - я хмыкнул и улыбнулся. Да уж, прикольная, ничего не скажешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Не вопрос, но только предупреждаю на берегу, при езде она у меня пузом асфальт скребёт, звук так себе, на любителя, - и мы оба синхронно рассмеялись, а потом так же синхронно замолчали и тяжело вздохнули.
- Чего смурной такой? Опять не все спокойно в Датском королевстве? - спросил Стас и я шутливо ткнул его кулаком в плечо, а потом еще раз вздохнул и впервые облачил в слова все своим чувства и мысли.
- Я облажался перед девчонкой, которая мне очень понравилась, — вот и все, одно предложение, восемь слов, а как точно они охарактеризовали картину моего мира.
