Сказать, что двигаться по трясущемуся стволу с такой ношей было трудно – не сказать ничего. Удержаться на нем и без груза была целая проблема, а ту-ут!.. Перегруженные мышцы шеи немедленно начали мучительно ныть – голову приходилось держать как можно выше, иначе зверь цеплялся задними лапами за древесину и кору. На что он там опирается руками, Семену было не видно, и приходилось тщательно ощупывать опору.
Лодка приближалась. Но медленно – с каждым «шагом» сантиметров на десять. А то и на все пятнадцать…
Примерно в полутора метрах от носа лодки ствол перестал быть гладким, появлялись сучки и ветки. К тому же под нагрузкой он погрузился в воду, правда, неглубоко – всего на несколько сантиметров…
Трагедия случилась почти у борта – рука соскользнула. Тут же и левая нога потеряла опору. Семен разжал зубы и медленно завалился на бок, изо всех сил стараясь не распороть себе живот обломанной веткой. Он все-таки смог за что-то удержаться правой рукой, а правая голень не рассталась со стволом. Надрывая бицепс, Семен вытянул себя обратно, левой рукой дотянулся до борта, дернул лодку на себя и, когда она неохотно придвинулась, просто перевалился внутрь. Этот почти цирковой трюк удался, если не считать того, что тело оказалось внизу, а ноги торчали над бортом. «Да сколько же можно?! – из последних сил взбунтовался Семен и, извернувшись в узком пространстве, принял сидячее положение. – Уфф!»
Только особо радоваться было нечему – лодка оказалась на треть заполненной водой, а зверь исчез. «Все-таки пропорол днище», – застонал Семен, пытаясь развязать непослушными пальцами узел причальной веревки.
Бурун ниже залома добавил лодке десяток литров воды – борта оказались совсем низко.
Семен работал веслами, табанил изо всех сил, но лодка, казалось, этого не замечала. Голову зверька среди волн он разглядел метров через пятьсот, когда течение стало спокойным и ровным. Лодка набрала-таки скорость и двигалась теперь гораздо быстрее воды – он догнал его. Правда, промахнулся на несколько метров и проскочил вперед. Пришлось маневрировать (на притопленной-то лодке!), а потом подпихивать животину длинным веслом ближе к борту. К тому моменту, когда Семен ухватил его за шкирку, зверек уже почти перестал шевелить лапами и, кажется, окончательно собрался тонуть. Семен бросил его на свернутую комом покрышку вигвама и на некоторое время забыл о нем – других забот хватало.
Он оглядел окрестный пейзаж, длинно и громко выругался, потом поднял лицо кверху и сказал, обращаясь неизвестно к кому:
– Это несправедливо! Это не по правилам! Да, приключений должно быть много, но между ними нужны паузы, чтобы читатель не утомился! А так – нельзя!
Нет, вода в лодке не плескалась – негде ей было плескаться: туша антилопы, свернутые шкуры, одежда, арбалет, посох, запасное весло, мешок с вяленым мясом и недоеденная вчера рыбина. Где-то там, под всем этим, лежала посуда и запасные болты для арбалета, а также всякая мелочовка, без которой в дороге жить грустно. Так что вода занимала пространство между всем этим, ну, и внутри конечно.
До правого берега было близко – метров пятьсот, наверное. Правда, на всем видимом пространстве ему предшествовали затопленные заросли. Влево можно было и не смотреть – там вообще непонятно, где кончается вода, а где начинается суша. Впереди на водной глади что-то темнело – то ли острова, то ли заломы, то ли все в одном стакане.
«Итак, – приступил к констатации Семен, начиная стучать зубами от холода, – что мы имеем плохого? Ответ: все! Впрочем, вру: не хватает дождя со шквальным ветром, но, как говорится, еще не вечер. Кажется, в подобных ситуациях старинные мореходы выбрасывали груз за борт. Неплохая мысль… Ага, остаться без всего и опять начать „робинзонить“, как в первой серии?! Вот уж спасибо! Как говорится, благодарю покорно!
Ну, ладно, а делать-то что? Управлять лодкой в таком состоянии невозможно – слишком тяжелая. Первый же бурун или хорошая волна вообще отправят меня на дно, захлестнет через борт – и привет. Течь, вроде бы, небольшая, но до берега, наверное, не дотянуть, да и высаживаться поблизости негде. Вычерпывать воду? А кто грести будет? Эх, было бы четыре руки… И сил никаких уже не осталось – сейчас бы лечь полежать… Попытаться продвинуться ближе к берегу, где слабее течение, и встать на якорь? Но там больше встречается препятствий – топляков, отмелей и заломов. Центр – самое безопасное место, но здесь скорость…»
Заниматься теоретическим решением проблемы Семен мог бы еще долго, но холод не дал такой возможности – зубы стучали все сильнее, а сидеть голым задом в грязной холодной воде было, мягко выражаясь, неприятно. Он снова выругался, погрозил кулаком полуживому зверенышу, распластавшемуся на шкуре: «Все из-за тебя, гад!» – и начал действовать.
Мокрый груз он кое-как перекантовал таким образом, чтобы в центре получилось свободное пространство. Туда немедленно натекла вода, и Семен занялся ее вычерпыванием, оставив пока весла в покое. Путь оставался свободным довольно долго, и уровень воды в лодке удалось снизить почти до поверхности балласта. Впрочем, щебенку со дна Семен тоже выгреб глиняной миской и выбросил за борт. Лодка, полная мокрого барахла, все равно оставалась очень тяжелой, но теперь она хоть как-то реагировала на работу весел. Вода на дне, конечно, вскоре опять начала прибывать, но теперь этот процесс можно было контролировать, и Семен решил пробиваться к берегу: «В крайнем случае выкину за борт антилопу – всю спину копытами оттоптала. И что я их сразу не отрезал?»
Примерно через час-полтора выяснилось, что в этот день, очевидно, поблажек от судьбы не будет. Во-первых, высаживаться было решительно некуда, а во-вторых, стал накрапывать дождь и усиливаться ветер. Голому Семену это ужасно понравилось: что может быть приятнее, чем когда одни части тела перегреваются от работы, а другие леденеют? Вот если бы можно было грести и ногами! Когда дождь усилился, Семен решился применить радикальное средство – надеть на себя рубаху.
Кто-нибудь может сказать, что никакого геройства в этом нет, и будет прав: конечно, нет… снаружи. А вот изнутри… Изнутри волчья шкура давно покрыта слоем засохшего пота и кожных выделений. По идее, все это надо время от времени удалять каменным или костяным скребком, только без Ветки ухаживать за своей одеждой Семену было «в лом». Теперь забитая грязью бахтарма размокла, стала холодной и осклизлой. И вот эта слизь сейчас коснется кожи, уже покрытой пупырышками от холода, – брр! И еще раз – брр!
В общем, эту тяжелую, мокрую, вонючую шкуру Семен на себя напялил. И начал ежиться, содрогаться и подвывать от безысходности. Потом, постепенно и медленно, отогрелся и даже начал ощущать некоторый комфорт. И как только он его ощутил, дождь прекратился, а в прибрежных зарослях справа по борту стали появляться просветы. «Помогло!» – усмехнулся Семен и вовсю заработал веслами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
