— Тащи!
Верёвка натянулась, и я, помогая всем телом, потихоньку продвигалась по тоннелю. Когда мои плечи показались из отверстия, Геральт подскочил, подхватил под мышки и, как Винни-Пуха из норы, вытянул меня в зал. Я стояла, покачиваясь, сжимая драгоценное сердце в руке.
— Что тут было? — я огляделась.
— Натуральный ад, — Геральт обвёл рукой зал. — Они всё оживали и оживали, но в какой-то момент по одному стали рассыпаться в прах.
Ведьмак поднял с земли камень.
— Вот всё, что от них осталось.
— А Михал?
— Эта тварь задала жару, я уж думал, что тут и кончусь. Он мог оборачиваться — превращался в змею, в рой ос. И точно так же мои удары только на время выводили его из строя. Но потом и он… — Геральт поддел сапогом булыжник. — Вот тебе и Михал-Великан.
— Геральт, там было хранилище сердец.
Я рассказала, как уничтожила их. Ведьмак серьёзно слушал, кивнул на тускло светящееся сердце у меня в руке.
— Думаешь, это Матеево?
— Да.
— Навряд ли мы сумеем помочь ему.
— Но мы должны хотя бы попытаться!
Геральт, помедлив, кивнул.
— Давай выбираться отсюда.
Не рискнув надевать куртку прямо поверх вымокшей и измазанной в земле рубашки, я закинула её за спину на перевязь с мечами, подхватила сердце.
— Я готова.
Мы вернулись на яркий дневной свет. Как будто и не было этого кошмара в подземелье! Добрались до лагеря плотогонов Михала. На месте обезглавленных тел чернел пепел.
Матей так и лежал на столе.
— Нам не нужно как-то продезинфицировать сердце? — робко спросила я.
Геральт бесцеремонно взял его у меня из рук, опустил в бочку с водой и поболтал там.
— Теперь молись своим богам, чтобы всё получилось. Потому что я в этом совсем не уверен.
Он подошёл к телу, покрутил сердце, прикидывая правильное положение. Мне показалось, что оно стало светиться ярче и биться чаще. Геральт поднёс его к дыре в груди, и сердце, будто само, скользнуло внутрь. Некоторое время ничего не происходило. Я отчаялась.
И тут наш труп чихнул. Мы с Геральтом переглянулись. Ведьмак склонился над Матеем, а тот чихнул ещё раз и открыл глаза.
— Ну-ну, тихо, дружище, лежи.
— Где я?
— М-м… ты попал в неприятности, но теперь всё хорошо. Что ты чувствуешь? — Геральт придерживал Матея, который порывался встать, за плечи.
— Я в порядке. Где Якуб? Он хватится меня и будет ругать!
— Не будет, не переживай, будет он тебя целовать и обнимать. Яна, нам нужно перевязать рану, поищи что-нибудь.
Порывшись в сундуках в столовой, я нашла отрез холста. Мы разорвали его на полосы, Геральт достал из кармана мазь.
— Сейчас будет очень больно, но так надо, потерпи.
Перевязав Матея, который, закусив губу, часто дышал, мы соорудили из одеяла со второго этажа и пары жердей носилки. Геральт подхватил их у головы, я взяла ноги. Ну что же, Яна, ты хотела тренировок, вот тебе силовые!
***
Вечером того дня мы сидели у костра. Я успела искупаться в ледяной воде, сменила одежду и чувствовала себя вновь родившейся. Якуб вышиб пробку у бочки пива.
— Хотел открыть её по приезде, но сегодня случай поважнее!
Геральт рассказал о наших похождениях.
— А что же Михал-Великан, кто это был? И зачем они нашего Матея уволокли?
— Михал ваш был дурак, — буркнул Геральт, — никогда ещё заигрывание с демонами до добра не доводило. Он начитался книжек и вызвал демона себе в услужение. Хотел богатства и славы и обменял их на своё сердце. Ну, а тот, не будь дурак, завладел его телом. И стал собирать новые сердца, они давали ему силу. Уж не знаю, скорее всего своим плотогонам он тоже сулил горы золотые, и обменивал их сердца на кусок камня. А Матей… — Геральт пожал плечами. — Думаю, демон ждал свежих сердец — его люди должны были захватить твои плоты ниже по течению, у своей деревни. А когда его плотогонам не удалось удержать нас от стоянки, то демон рассвирепел. Мы видели его в ночи, как он крушил деревья. Ну, они и решили задобрить его, принесли ему в жертву хотя бы одно сердце.
— Эх, у парня второй день рождения сегодня.
— Пусть благодарит Яну, — серьёзно сказал Геральт. — Я бы ни за что не смог бы пролезть к сердцам и, скорее всего, не стал бы спасать сердце Матея.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Якуб схватил меня за руки и долго тряс, рассыпаясь в благодарностях. Я смутилась и сидела, чувствуя, что щёки мои горят. Весемир хитро посмотрел на Геральта.
— Да, я помню твои слова, — сказал Геральт, — ты был прав.
ПУТЬ В ВЕРГЕН. Глава 14. Белая роза Шаэрраведда
Через день к утру мы добрались до Пожарищ. Несмотря на название, к реке спускалась улица с новенькими ладными домами.
— Так пожар лет десять тому назад был. Отстроились, — пояснил Якуб.
Плотогоны готовились к стоянке, в деревне они должны были привязать ещё один плот. А мы с Геральтом оседлали лошадей и ждали высадки. Я проведала Матея — юноша лежал на плоту работников, заботливо укутанный в одеяла.
— Эх, Янка, точно ли ты отдала мне моё сердце? Может, разбила сначала? — Матей хитро улыбнулся и протянул руку.
— Не ври, — засмеялась я, — на месте твоё сердце, целёхонькое и ни капельки не разбитое, я видела.
Краски вернулись его мальчишескому лицу, он выглядел гораздо лучше, чем вчера вечером, и уж точно лучше, чем давеча на столе с дыркой в груди. Я подержала его за руку и вернулась к ведьмакам.
— Геральт, а чтоб вам до Ард Каррайга с нами не добраться? — вопрошал старый Якуб. — Три дня пути осталось, а там по тракту домчите до Ликсели.
— Не надо нам трактов, — угрюмо ответил Геральт.
— И то правда, времена снова мутные, — старый плотогон почесал затылок, обернулся ко мне: — Янко, душенька моя! Дай с тобою попрощаюсь. А то бросай этих ворчунов, да иди ко мне в артель. Если не на весло, так на охрану поставим!
Я рассмеялась, а старик поднялся на цыпочки и смачно чмокнул меня трижды в щёки.
Весемир попрощался с Геральтом, прижал меня к груди. Я обняла его крепко.
— Помни, что ты всегда можешь вернуться в Каэр Морхен, это теперь и твой дом тоже. Удачи на Пути.
Я спрятала лицо у него на груди. Только бы не зареветь. Я не могу допустить, что вижу его в последний раз! Всё. Пора. Мы с Геральтом перевели лошадей на твёрдую землю и отправились в путь.
***
Вокруг бушевала весна. Лес сменился на светлый лиственный, всё цвело, порхало и щебетало. Лошади после трёх дней вынужденного простоя приплясывали на ходу. На опушке Геральт придержал Плотву, подмигнул мне:
— Наперегонки до конца луга?
— Да!
Мы встали бок о бок на границе густой тени деревьев и ярко-зелёной солнечной травы. Геральт махнул рукой. Я подала Тучу, которая только этого и ждала, в галоп, привстала в стременах и пригнулась к самой её шее. Ветер бил в лицо, и мы неслись над лугом как выпущенные стрелы. Такой забытый восторг скорости и полёта я чувствовала последний раз тысячу лет назад, в прошлой жизни, когда удавалось промчаться на сноуборде по пустынному склону, а в этой жизни так и вообще впервые.
В лес на той стороне луга мы ворвались одновременно.
— Я победила! — заявила я.
— Наглое враньё, — ответил Геральт, — Плотва была впереди на полморды.
— Не докажешь!
Геральт улыбнулся, мы пошли шагом. После совместной вылазки в подземелье демона лёд между ведьмаком и мной окончательно растаял. Казалось, что Геральт смирился и с вынужденной задержкой на своём пути из-за крюка в Верген, и с моим существованием.
— Геральт, а почему мы не едем по трактам? Из-за того, что ты принял сторону скоя'таэлей?
— Да, в Каэдвене меня могут узнать, нам не нужны лишние хлопоты. Хм-м… ты многое обо мне знаешь, — недовольно продолжил он.
«Не представляешь, насколько много», — подумала я про его бесчисленные приключения и столь же бесчисленные романы, свидетелем которых я стала.
— Многие вещи я прожила буквально в твоей шкуре.
— Отвратительно, я будто попал на бал без трусов, — буркнул он. — И без штанов.
