— Издержки…ситуации.
Они отвели друг от друга глаза и замолчали. Обоим хотелось поскорее закончить разговор, вот только как?
— Руки болят, — сказала наконец ведьма. Янус покосился на нее с подозрением. Вира отвернулась. Вдруг опять вспомнилась допросная…
Он подошел так неслышно, что она испуганно вздрогнула, когда его ладони коснулись кожи.
— Не глупи, ладно?
Она промычала что-то согласное.
Когда дверь за его спиной захлопнулась, ведьма наконец расплакалась.
***
В коридоре долго чем-то гремели, потом под дверь закатилась праздничная монетка. Не прошло и секунды, как Алиса с независимым видом зашла в комнату и молча принялась как будто бы искать пропажу. Глаза ее тем не менее то и дело возвращались к кровати, на которой лежала Вира.
— Не боишься? — спросила девушка и сделала резкое движение. Лиса взвизгнула и отпрыгнула в сторону выхода. Ведьма, едва не свалившаяся с кровати, обессиленно откинулась на подушки.
— Прости. Не смогла удержаться, чтоб тебя не поддразнить.
Алиса огляделась в поисках оружия.
— Зря я осиновый кол не взяла, — сказала она, обращаясь к подсвечнику.
— Зря, — согласилась Вира и раскашлялась. Дочка Дирека сделала пару незаметных шагов к кровати.
— Отец-то знает, где ты?
Девочка насупилась. Ага, значит, не знает.
— Надо было спросить разрешения. Может, я превратилась в злобного монстра, питающегося излишне любопытными посетителями.
— Он бы не разрешил. А монстра он убил бы!
Только ребенок может с такой справедливой верой кричать слово "убил бы". У взрослых все как-то сложнее.
Вира вздохнула. Она давно уже перестала делить мир на черное и белое. Алисе то же со временем предстоит увидеть в жизни гораздо больше, чем два контрастных цвета. Но знание это придет к ней не сразу.
— Зачем пришла?
— Не к тебе!
— А, ну тогда я спать.
Ведьма отвернулась к стене и прикрыла глаза. Пару минут ничего не происходило, потом она почувствовала, как в шею чем-то ткнули. Вира ойкнула и обернулась.
Алиса держала в руках серебряную вилку.
— Хорошо, что не нож, — вслух порадовалась девушка. Глаза ребенка зажглись азартом естествоиспытателя, и ведьма тут же пожалела о сказанном.
— Алиса, — спросила она очень серьезно. — Скажи, зачем ты пришла?
Девочка посмотрела на нее исподлобья.
— Ты выстрелила бы в папу? Только честно говори! — в ее сторону угрожающе ткнули вилкой.
Вира ответила честно.
— Не знаю. Если бы он нажал на курок, возможно, я сделала бы тоже самое.
На лице ребенка сменили друг друга недоверие, злость, разочарование. Ведьма, внимательно следившая за девочкой, ощутила физическую боль от этого калейдоскопа эмоций.
— Ненавижу тебя! — заявила дочь Дирека и выбежала из комнаты, забыв про монету.
И Вира в это мгновение тоже себя ненавидела.
***
Янус, принесший ей обед, был хмур. От него пахло дымом.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила ведьма и тут же прикусила язык. Мужчина посмотрел на нее устало.
— Нет. Оказывается, без слуг с домом сладить довольно тяжело.
Осмелевшая Вира опять принюхалась.
— Пахнет дымом.
Неужто сгорел сарай? Или, не дай Отец, амбар?
Дирек понюхал рукав запыленной рубашки, горестно вздохнул.
— Сжигал сегодня, — пояснил он. — Тебя.
Вира вздрогнула и отстранилась от мужчины с подносом. Вдруг стало жарко, словно она находилась в чересчур натопленной бане. Или кузнице. Или…
— Вира?
Чужие, старые, усердно забытые голоса звучали в голове, перебивая Дирека. Она зажала уши. Не слышать. Не слышать. Не слышать. Ничего этого нет! Это прошлое, забытое, это вообще не ее! Когда-нибудь это ее отпустит!
Выплеснутая в лицо вода привела девушку в чувство. Ведьма провела ладонями по лицу, словно умываясь, потом выхватила из рук офицера графин и вылила остатки воды себе на голову. Янус смотрел на это с нескрываемым удивлением.
— Все в порядке? — спросил он, когда пустой графин вернули ему в руки.
— Да. Все хорошо. Замечательно.
Она устало откинулась на мокрые подушки. Мужчина поставил поднос на прикроватный столик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пришлось закалывать свинью, — пожаловался он. — Как вы думаете, ее останки будут похожи на человеческие?
Опять "вы"?
— Представления не имею. Видеть, как горят свиньи, мне не приходилось.
— А как горят люди?
Вире захотелось его ударить. Наотмашь. Потому что ей было больно. И это делал он. Потому что тон у него был строгий, а голос чужой и…
Она всхлипнула. Не сдержалась. Дирек нахмурился.
— Прости, — он протянул ей платок, — Я сказал, не подумав. Виноват.
Она с чувством высморкалась в белую ткань и вернула ее владельцу. Янус осторожно положил платок на поднос.
— Э…можешь оставить себе.
То есть теперь "ты"?
— Определитесь, ваше благородие. Ты или вы.
Офицер пожал плечами.
— Зависит от обстоятельств.
Он хотел сказать "от тебя", но почему-то в последний миг передумал.
Вира понятливо кивнула, хотя ничего не поняла. Обстоятельства — вещь размытая. Причислить к ним можно что угодно.
Дирек немного помолчал, потом встал, кивнул в сторону подноса.
— Ну, ты ешь. Поправляйся. Набирайся сил.
Мужчина вышел, сочтя разговор оконченным, и ведьма осталась наедине со своими страхами и сожалениями.
***
— Она злая? — Алиса, пользуясь отсутствием воспитательницы, ела кашу, громко стуча ложкой по тарелке и чуть ли не руками подпихивая в рот куски мяса.
— Не думаю, — Дирек с сомнением ковырял в тарелке то, что приготовила на ужин его дочь. — Злая бы не стала нам помогать в лесу. И еще в некоторых вопросах. Наверно, она просто очень боится, что ее выдадут. Как видишь, небезосновательно.
— Ты, что, ее уже простил? — возмутился ребенок.
— За что?
— Она в тебя стреляла!
— Наставила пистолет. Это разные вещи. Знаешь, каждая кухарка берет несколько раз в день в руки нож. Но не каждая способна воткнуть его в человека. Я даже лет семь назад знал одну, которая и курицу-то сама не могла зарезать. Смешная была девчонка…
— И что? — полюбопытствовала девочка. — Ее выгнали?
— Нет, — Янус тепло улыбнулся. — Она дочерью хозяина постоялого двора была, кто ж ее выгонит из собственного дома? Нанял он ей помощницу, которая всю грязную работу выполняла. Чернорабочей девке всяко меньше платить, чем наемной кухарке.
Алиса, не особо разбирающаяся в торговле и всем, с ней связанным, пробурчала что-то нечленораздельное.
— А почему ты спрашиваешь? — поинтересовался офицер. Его дочь нахмурилась.
— Ты мне к ней ходить запретил. А сам таскаешься. Если плохая — зачем туда ходишь? А если нет — почему мне нельзя? А вообще, — она вгрызлась в краюшку хлеба, — надо ее выгнать!
Дирек очень удивился этой реплике дочери. Жестокосердием его ребенок никогда не страдал, а тут вдруг такое…
— Почему?
— Не нужны нам тут убийцы!
— Ты сидишь сейчас с ним за одним столом, — изменившимся тоном отрезал офицер. Девочка притихла.
— Ты…
— Я убивал, Лиса, и тебе этот факт прекрасно известен. И еще одно: если будет нужно, я убью еще. Понятно?
Алиса кивнула и замолкла. Завершали ужин они в молчании.
Каждый думал о своем.
***
Неожиданный посетитель заявился к обеду.
Лексий переминался с ноги на ногу. Вид у него был чрезвычайно понурый.
— Я….это…
Он замолк, страдальчески хмуря брови.
— Я отпустил всех слуг на две недели.
Секретарь посмотрел на непреклонное лицо Дирека, кивнул, опустил взгляд в землю.
— Это… Знаю…Ваше благородие…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Правильное обращение резануло слух так, что Янус скривился. И вдруг понял, что его жизнь изменилась раз и навсегда. Понял именно в этот момент, когда бесцеремонный парень, по сути мальчишка еще, обратился к нему по статусу.
