– Принеси мне костыли, – приказал он, с надеждой поворачивая к ней перевязанные глаза, как будто ожидая ее возражений.
Джей поджала губы, глядя на него, затем пожала плечами и поставила перед ним костыли. Если он потерпит неудачу – это будет его собственная ошибка из-за отказа принять свои ограниченные возможности.
– Хорошо, – спокойно сказала она. – Иди напролом и падай. Снова сломай себе ноги, снова разбей себе голову и проведи здесь еще несколько месяцев. Я уверена, что медсестры придут в восторг.
Он хмыкнул в ответ на ее язвительность, которая становилась более частой по мере его выздоровления. Он расценивал эту резкость как признак восстановления: пока он был болен и беспомощен, она не отказывала ему ни в чем. Ему понравилось обнаружить такую строптивость в ее характере. Покорная женщина не подошла бы ему вообще, но Джей подходила по всем параметрам, всегда.
– Я не упаду, – заверил он, принимая вертикальное положение.
Основной вес пришлось поддержать руками, но ноги передвигались, когда он приказывал им. Рывками, правда, но по команде.
– И о-о-н ид-е-е-т и-и-и спотыкается! – с явным возбуждением закричала Джей, неумело имитируя диктора на ипподроме.
Стив захохотал и действительно споткнулся, но поймал себя костылем.
– Предполагается, что ты должна направлять меня, а не высмеивать.
– Я отказываюсь помогать тебе давить на себя слишком сильно. Если ты упадешь, это будет твоя собственная ошибка.
Кривоватая улыбка изогнула его губы, и ее сердце забилось сильней от плутовского обаяния, которое та придала его лицу.
– Ну, детка, – умасливал он, – я не стану давить на себя слишком сильно, обещаю. Я знаю, сколько могу сделать. Пойдем, отведи меня в коридор.
– Нет, – твердо ответила она.
Две минуты спустя она медленно шла рядом с ним, пока он переставлял костыли и свои непослушные ноги, направляясь вниз по коридору. В конце прохода несла вахту охрана из военно-морских пехотинцев, проверяя всех и каждого. Так происходило каждый раз, когда Стив покидал свою палату, хотя он и не понимал, что охраняется так тщательно. Джей почувствовала холод, когда ее глаза встретились с охранником, а тот вежливо кивнул; и хотя все казалось спокойным, присутствие пехотинцев напомнило, что Стив вовлечен во что-то очень опасное. Разве амнезия не подвергает его еще большей опасности? Он даже не понимает, что или кто ему угрожает. Неудивительно, что эти меры безопасности необходимы! Но даже осознание того, насколько они необходимы, пугало. Все это часть большой туманной зоны, и хотя Фрэнк ничего не объяснял, она догадывалась, что все совсем не просто.
– Достаточно далеко, – сказал Стив и осторожно повернулся.
Он развернулся точно на сто восемьдесят градусов, сделал два шага, остановился и повернул к ней голову.
– Джей?
– Извини.
Она торопливо подошла к нему. Как он узнал, где надо развернуться? Почему движения перестали быть неуверенными? Он передвигался потихоньку, по-прежнему поддерживая основной вес на плечах и руках, но казался неторопливым и уверенным. Травмы замедляли движения, но не мешали. Стив не позволил бы себе сдаться; он не рассматривал повреждения как что-то такое, что должно быть восстановлено, а скорее, как что-то, что надо победить. Он справится с ними в собственные сроки и победит, потому что не примет чего-то меньшего.
Еще больше она осознала его решимость в последующие дни, когда он потел на лечебной физкультуре. Врач пытался сдерживать его, но Стив настаивал на собственном темпе. Он проплывал дистанции, руководствуясь голосом Джей, и бесконечно занимался на беговой дорожке. К третьему дню терапии отверг неизменные костыли и заменил их на Джей. Усмехаясь, обнял ее рукой за плечи и заявил, что в крайнем случае она послужит ему подушкой, если он упадет.
Он быстро набирал вес, с тех пор как из горла удалили трубку и он смог есть самостоятельно, и теперь так же быстро восстанавливал силу. Джей видела, как он изменяется день ото дня. Если бы не повязки на глазах, он казался почти нормальным, но она знала каждый шрам, скрытый под удобным спортивным костюмом, который принес Фрэнк. Руки были все еще розовыми от ожогов, и разрушенный голос никогда не восстановится. При этом память не выказывала никакого признака возвращения. Не было никаких вспышек или проблесков узнавания. Как будто он родился в тот момент, когда начал бороться за выход из бессознательного состояния, чтобы ответить на ее голос, и ничего не существовало перед этим.
Иногда, наблюдая, как он тренируется с этой пугающей неустанностью, Джей почти надеялась, что память не вернется, а потом ее грызло чувство вины. Но Стив так зависел от нее сейчас, и она боялась, что если он начнет вспоминать, то близость между ними исчезнет. Даже когда она пыталась защититься от этой близости, то хранила каждое мгновение и хотела большего. Девушка попалась в силки собственной дилеммы и не понимала, как освободиться. Она могла уйти, чтобы защитить себя, или принять то, что он дал бы ей сейчас, – но никак ни на что не решалась. Все, что она была в состоянии сделать, – ждать и оберегать его с возрастающей свирепостью.
В день, когда должны были снять повязки с глаз, Стив встал на рассвете и беспокойно бродил по больничной палате. Джей тоже пришла пораньше, чувствуя такое же беспокойство, как и он, но заставила себя сидеть неподвижно. Наконец он включил телевизор, внимательно выслушал утренние новости и хмуро сдвинул брови.
– Какого черта эти проклятые доктора не торопятся? – пробормотал он.
Джей взглянула на часы.
– Еще слишком рано. Ты даже не позавтракал.
Он выдохнул проклятье и резко провел пальцами по волосам. Они были все еще короче, чем требовала мода, но достаточно длинные, чтобы прикрыть шрам, который делил череп пополам, – темные и блестящие под солнечным светом, с легким намеком на волнистость. Он побродил еще немного, затем остановился перед окном и побарабанил пальцами по подоконнику.
– Сегодня солнечный день, правда?
Джей посмотрела в окно на синее небо.
– Да, и не слишком холодный, хотя прогноз погоды обещает, что к выходным выпадет немного снега.
– Какое сегодня число?
– Двадцать девятое января.
Его пальцы продолжали сжимать подоконник.
– Куда мы пойдем?
Вопрос поставил Джей в тупик.
– Пойдем?
– Когда они выпишут меня. Куда мы пойдем?
Она почувствовала шок, как от удара в лицо, когда поняла, что его могут выписать из больницы в течение нескольких часов, если с глазами все будет в порядке. Квартира, которую Фрэнк арендовал для нее, была крошечной – только одна спальня, – но встревожило ее совсем другое. Что, если Фрэнк намерен быстро увезти Стива подальше от нее? Принимая во внимание его слова, что она должна побыть со Стивом, пока к нему не вернется память, Пэйн не может так поступить, но с тех пор он не упоминал об этом. План остался таким же? Если так, где он собирается поселить Стива?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
