– Как все выглядит? – спросил хирург. – Вы видите ореолы света или нечеткие края?
Стив игнорировал доктора и стоял, уставившись на Джей немигающим взором. Он никогда не сможет насмотреться на нее. В четыре шага он дошел до нее, и ее глаза еще больше расширились на совершенно белом лице. Мужчина попытался быть нежным, когда поймал ее руки и потянул со стула вверх, ставя на ноги, но ожидание и возбуждение тяжело сказались на нем, и он понял, что впивается пальцами в мягкое тело. Она издала несвязный звук; тогда его рот накрыл ее губы, и эротическое ощущение полных губ вызвало желание застонать. Он хотел слиться с ней воедино. Джей трепетала в его объятиях, руки сжимали рубашку, когда она прислонилась к нему, как будто боясь упасть.
– Что ж, у вас прекрасное умение ориентироваться в пространстве, – сдержанно заметил Фрэнк, и Стив поднял голову от Джей, продолжая крепко прижимать ее к себе и прислоняя голову к своему плечу.
Она все еще сильно дрожала.
– Я бы добавил, что и приоритеты тоже, – вставил, усмехаясь, Ланнинг, глядя на своего пациента с глубоким чувством удовлетворения.
А ведь прошло совсем немного недель с тех пор, как у него были серьезные сомнения, что Стив выживет. Видеть его сейчас в подобном состоянии – почти чудо. Не то, чтобы он полностью выздоровел. Он все еще не восстановил все свои силы, и при этом его память не выказывала никаких признаков возвращения. Но он жив и благополучно идет по пути к полноценному здоровью.
– Я прекрасно все вижу, – сообщил Стив голосом резче обычного, пока оглядывал больничную палату, которая служила ему домом гораздо больше дней, чем он хотел запомнить.
Комната выглядела прекрасно. Он приучал себя мысленно представлять картинки, формировал ощущение пространственных соотношений так, чтобы всегда знать, в каком месте помещения находится, и мысленная картинка оказалась удивительно правильной. Хотя краски были странно шокирующими: он не представлял себе цвета, только физические параметры.
Хирург откашлялся.
– Э-э-э... не могли бы вы присесть на минутку, мистер Кроссфилд?
Стив выпустил Джей, и она неуверенно села, вцепившись в ручки кресла настолько сильно, что побелели суставы. Они ошибаются! Он не Стив Кроссфилд! Шок заставил ее онеметь, но пока она наблюдала, как хирург обследовал Стива – нет, не Стива! – самоконтроль вернулся, и она открыла рот, чтобы сообщить, какая ужасная ошибка произошла.
Фрэнк передвинулся и наклонил голову, наблюдая за хирургом, и движение привлекло ее внимание. Лед разлился по венам, рассудок снова оцепенел, но одна мысль все же сформировалось: если она скажет им, что ошиблась и этот мужчина не ее бывший муж, то станет бесполезной для них. Они запрячут его куда подальше, и она никогда больше его не увидит.
Джей начала судорожно дрожать. Она любит его. Не зная, кто он, просто любит, и не может бросить. Надо все обдумать, но только не сейчас. Она должна остаться одна, уйти подальше от наблюдающих глаз, чтобы суметь справиться с шоком от понимания того, что Стив... Боже мой, Стив мертв! И этот мужчина на его месте – незнакомец.
Джей встала настолько резко, что стул отклонился назад на двух ножках, потом с грохотом качнулся вперед. Пять пораженных лиц повернулись к ней, наблюдая за ее передвижением к двери, напоминающим заключенного, пытающегося сбежать.
– Я... Мне просто нужно немного кофе, – выдохнула она сдавленным голосом.
Девушка выбежала из палаты, игнорируя хриплый призыв Стива.
Это не Стив. Это не Стив. Простой факт потрясал, пронзая ее насквозь.
Джей побежала по коридору в комнату для посетителей и съежилась на одном из неудобных стульев. Она ощущала и холод, и оцепенение, и слабую тошноту, как будто была на грани обморока.
Кто он? Глубоко вздохнув, Джей постаралась мыслить связно. Это не Стив, так что он, должно быть, американский агент Фрэнка, поэтому тот так о нем и беспокоится. Получается, что этот незнакомец глубоко вовлечен в ситуацию, и он – единственный человек в мире, который может сказать, что произошло, когда восстановит память. Он наверняка окажется в опасности, если какой-то человек или люди, которые произвели взрыв и почти убили его, узнают, что он все еще жив. Пока к нему не вернется память, он не сможет распознать своих врагов; лучшая защита для него сейчас – вымышленное имя, которое ему присвоили. Она не должна подвергнуть его еще большей опасности и при этом не в состоянии бросить.
Это неправильно – притвориться, что он тот, кем не был. Храня эту тайну, она предаст Фрэнка, который ей нравится, но больше всего предаст Стива... проклятье, Джей испытывала крайне неприятное чувство, называя его так, но как еще она могла называть его? Она должна продолжать думать о нем, как о Стиве. Хотя и предает его, помещая в чужую жизнь, возможно, даже препятствуя полному выздоровлению. Он никогда не простит ей, узнав, если когда-нибудь восстановит память. Он поймет, что она лгала ему, что вынудила жить с этой ложью, поставив на место бывшего мужа. Но она не может подвергнуть его опасности. Просто не может. Слишком сильно любит его. Независимо от того, чего это ей будет стоить, она должна солгать, чтобы защитить его.
– Джей.
Этоего голос – грубый, скрипучий, именно он часто посещал ее ночью в самых сладких снах. Она оцепенело повернула голову и посмотрела на него, все еще настолько потрясенная, что не смогла сохранить бесстрастное выражение лица. Она любит его. Любовь к Стиву, постоянно испытывающего потребность в азарте, который она не могла ему дать, оказалась неудачной; что она наделала, позволив себе полюбить этого мужчину, жизнь которого находилась в опасности? Она спрыгнула с эмоционального утеса и теперь парила в свободном падении, не в состоянии помочь себе.
Он заполнил дверной проем комнаты для посетителей. Теперь, когда она все узнала, то видела различия. Он немного выше Стива, более широкий в плечах и груди, более мускулистый. Подбородок более квадратный, и более полные губы. Она должна была узнать хотя бы его рот, форма которого не изменилась после операции. Странная боль нахлынула на нее, когда она поняла, что не знает, как этот мужчина выглядел прежде. Скулы были такими же высокими и рельефными, глаза глубоко сидящими, и нос слегка смещен? Лицо сейчас разбито и выглядело грубоватым, но оно тоже кардинально изменено?
– Что случилось, малыш? – спросил он низким голосом, присаживаясь перед ней на корточки и сжимая ее руки в своих.
Широкие брови сошлись над хмурым взглядом, когда он почувствовал холод ее пальцев.
Она сглотнула, мелкая дрожь сотрясала тело. Даже сидя на корточках, он оказался на одном уровне с ней. Ощущение его силы и опасности подавляли. Когда глаза были перевязаны, это частично маскировало его мощь, но сейчас яростная воля сверкала в этих желтовато-карих глазах, и она почувствовала всю силу его личности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
