температур. Пышные листы фикуса, стреловидные листы высокой драцены, сочные кусты алоэ покачивались на слабом ветерке, двигаясь в унисон с белейшими батистовыми занавесками, казалось – приветствуя и благословляя входящего.
– Ну что же, Юра, я внимательно прочла и книгу, и твоё сочинение. Не буду скрывать – ты меня удивил, удивил приятно, раскрывшись в этом сочинении очень глубоким, понимающим читателем. Ты затронул не замеченные мною боковые повороты сюжета, недоделанные автором, заинтриговал рассуждением о мотивации главных героев и понимание ими слов «алчность» и «богатство»! Словом, я чуть не прочла книгу заново, изучив твой рассказ, и это весомо! Я хотела с тобой серьёзно поговорить… – забарабанила пальцами по блюдечку белой чашечки… Хотя нет… Давай последнее задание твоё изучу, чтобы утвердиться в выводе… Посиди пока, попей чайку.
Именно этим парень и занимался, наблюдая за репетитором, наморщившей носик и бегло бегущей по строчкам опытным глазом. Так, карандаш почти не шелохнётся – хороший признак, пока всё чисто… Оп! – пометка явно на полях – значит запятая, не страшно на полбалла понизят максимум, не смысловая и не лексическая. Вроде бы всё успешно, но подождём, лучше подождём, пока со мной заговорят – парень с виду отстранённо лакомился чудесным вишнёвым варением, наслаждаясь моментом.
– Да, так и есть – отложила сочинение и очки в сторону Елизавета Сергеевна. Благодарно улыбнувшись, приняла блюдечко со свежей порцией, ненадолго задумалась.
– Что могу сказать… Я потрясена уровнем твоей подготовки. Видна общая начитанность, причём очень широкого спектра жанров. Более того, ты смело и аргументировано рассуждаешь, с использованием широкого лексического словаря. А самое главное и поразительно – ты пишешь абсолютно грамотно, даже в самых каверзных причастных и деепричастных оборотах у тебя со знаками препинания – полная дружба и взаимность. Это мне несколько удивительно, в наши времена, пожалуй, редкость среди преподавателей, и крайне редкий среди абитуриентов. Скажем так – за 30 лет практики, ты, пожалуй, третий. Нет, четвёртый выпускник, одного забыла!
Юра только довольно улыбался, приятно было, разумеется слышать столь хвалебный отзыв от профессионала. Тем сильней был контраст от следующих слов учителя:
– Пока не поздно. Мой тебе совет, иди учиться по литературной или журналистской стезе, мой друг. У тебя редкий, как мне кажется, талант, который обязательно надо обрамить, отшлифовать, и вооружить современными средствами производства. Расскажу тебе одну историю… Лет 15 назад, ко мне приходил также, прямо сюда, парень, который хотел – по настоянию родителей – идти учиться на агронома. Это был первый из вспомненных мною, и самый незабываемый. Знаешь, почему? Он всё равно поступил в Сельхозинститут, хотя был литературно одарён не менее твоего, но продолжал ко мне заходить иногда. Через два курса зашёл, рассказал что документы забрал, переводится в столицу, будет в Москве учиться. Тогда это ещё было запросто, если сумеешь разницу предметов досдать – а что, страна едина. Так вот, спустя два года, я его вижу на экране Центрального телевидения, как журналиста-международника, с репортажем о боевых действиях где-то в Ливии или Израиле, представляешь?!
Я лично горжусь двумя вещами: что довелось его учить, он очень толковый был, и что, возможно, внял именно моим словам, и вовремя сменил профессию, достигнув высот, достойных его Дара. Ему, о его таланте, я сказала примерно те же слова, что и тебе…. Экономист – профессия к тому же скучная, можешь случайно талант «зарыть в землю», а это будет очень обидно, он у тебя уже есть, развивай его профессионально – продолжала развивать тему собеседница.
Это были серьёзные, заслуживающие внимания слова. Тем не менее, после крайне непродолжительного раздумья, подняв на неё глаза, Юра произнёс – Елизавета Сергеевна, я очень ценю ваше высокое мнение о моих умениях. Я с этой стороны никогда их не рассматривал, и не ощущал, как вы рассказали. Однако, выбор вуза и специальности – вопрос мною решённый, я однозначно поступаю туда. Дело в том, что я определился с выбором будущей профессии, и вижу возможность её приобретения только тут, и менять это решение не буду, хоть и слишком много на него поставил. А мои способности в литературе – ну что ж, пусть будут, возможно, что и пригодятся в моей карьере, ведь «… нет ни одного интеллектуального занятия, остающегося невостребованным…».
– Значит, вы считаете, я смогу его сдать, эту вредную литературу? – улыбнувшись, перевёл он тему. Репетитор ему улыбнулась в ответ, и стала, на примере его сочинения, разбирать детально возможные тонкие места, и возможные варианты грамматической ловушки, окончательно шлифуя его подготовку, На прощание показала список вопросов экзаменационных билетов с экономического факультета СГУ этого года, попавший к ней буквально вчера от её бывшей коллеги, и они с интересом пробежались по темам, изучая отличия от прошлого года. Убедившись, что вопросы на экзамен такие же, как и обычно – много лет подряд – репетитор сообщила ему, что он полностью готов. А затем тепло и искренне пожелал ему удачи и спокойствия на экзамене, и провожая, тепло его благословила.
Эти слова он слышал уже третий раз за последнюю неделю, и вот только теперь он сам начинал в это верить, убедившись на практике, что он действительно готов. Завтра в 11.00 это и предстояло доказать себе, судьбе и всему окружающему миру, размышлял парень на обратной дороге в жужжащем раскалённом троллейбусе. Дома был брат, который хмыкнул, глядя на младшего, и повёл его обедать, а потом потащил опять на прогулку в парк, совмещённую с физическими упражнениями…
В дальнем углу парка стояли турники и брусья, туда-то братцы и отправились, запланировав не менее полутора часов интенсивных упражнений – Боря считал, что в физической форме себя держать нужно, и голову проветривать важнее, чем ещё одна прочитанная книга или изученная статья. К тому же физкультура обязательно будет на первом курсе, и желательно держать высокую марку всесторонне развитого спортсмена. Юра даже и не думал возражать, и проветриться хотелось, и учебники изрядно надоели. А подумать о чём – было в избытке, пищи для размышлений хватало, пока он до дрожи в руках отжимался на брусьях, или делал «склёпку» на турнике.
Вечером он с волнением ждал звонка от Натальи, однако красный пластиковый телефон с белым круговым диском продолжал упорно молчать. Собственно, настроение было тоскливо-тревожное, отсутствие хороших новостей давало почву для новостей не очень хороших. Он даже не пошёл на заветное место встреч с очаровательной соседкой, хотя они так давно уже не виделись. Но утром был ранний подъём, и сложный экзамен, на который брат сообщил, что не пойдёт, чтобы
