– Стенка, – ляпнул Масляков.
– Что, чёрный юмор прорезался? – Ефимов зло посмотрел в сторону собственного командира. – Готов пустить в него пулю?
От такого неожиданного вопроса Масляков вздрогнул.
– Почему я? – В голосе звучало отчаяние.
– Потому, что ты командир. Тут либо ты, либо я. Бойцов заставлять не хочу.
– Сергей Михайлович, я вот так не смогу! – попробовал отвертеться группник.
– Сможешь, куда ты на хрен денешься! – бросил Ефимов, но тут же смилостивился: – Ладно, разберёмся. Ступай, перекуси пока. Всё равно раньше чем через час не тронемся.
– Да не хочу я! – попробовал отказаться группник, но Ефимов был непреклонен:
– Иди, иди, ешь! Ещё неизвестно, когда в следующий раз… – Он не договорил, Виталий, согласившись с его доводом, зашагал к одной из палаток. Сергей смотрел ему вслед, и на его скулах играли надувшиеся от напряжения желваки. Судьбу полковника он мысленно уже решил.
Следовало убираться отсюда как можно быстрее, но Ефимов решил дать личному составу хотя бы полтора часа на отдых, кроме того, ему требовалось переговорить с полковником. Сергей не оставлял надежды склонить того на свою сторону.
Когда старший прапорщик вошёл в помещение, которое служило полковнику камерой, тот по-прежнему сидел на стуле.
– Почему вы уехали из Крыма? – Ефимов задал вопрос, который давно вертелся у него на языке.
– Почему? Да потому, что у вас во власти одни жидомасоны, – зло огрызнулся полковник. – Дня после референдума не прошло, к нам сразу поналетели жидовские эмиссары. Всё наше скупать начали.
– Ваше – это в смысле в Крыму?
– Конечно, наше, – вскинулся полковник, – а чьё же ещё?!
– В смысле – народное?
– И я об этом же. А ваши жиды…
– А у вас в Украинском правительстве их меньше? – с ехидцей в голосе спросил Ефимов.
– Меньше не меньше, – Гриценко поморщился, – но у нас есть идея! Врать не стану: я западенцев на дух не переношу, Бандеру считаю сволочью, но у них имеется идея, национальная идея!
– И ради этой идеи нужно убить всех русских?
– Не в русских дело. Нам надо победить. А когда победим – армия пойдёт на Киев и выжжет всю мерзоту.
– Вы сами-то в это верите?
– В победу?
– В то, что сможете что-то «выжечь».
Полковник замялся:
– У нас нет другого пути. Либо национализм, либо уход в небытие. А западенцев мы прижмём! Дай только срок! И русские с украинцами будут вместе! У нас общая история, общая миссия.
– Ага, миссия спасения человечества, я это где-то уже слышал, – голос старшего прапорщика звенел сарказмом.
– А что думаешь – не так? Ты задумайся, что происходит! Возьми почитай. – Полковник кивнул на свою командирскую сумку. – Там в распечатке есть всё!
Ефимов хмыкнул, но сумку в руки взял. До назначенного старта времени было достаточно, можно и почитать. Открыв планшет, он достал оттуда пачку листов А-4. Мелким шрифтом на них был распечатан какой-то текст. Пачка делилась на несколько скрепленных частей. Взяв первую, Ефимов прочитал заголовок: «Речь раввина Эммануила Рабиновича», хмыкнул, вытащил следующую. Заголовок, напечатанный заглавными буквами, гласил: «Германский фюрер и «Царь иудейский»». Другие рукописи были в том же духе. Ефимов про себя удивился отсутствию «Протоколов Сионских мудрецов», но и того, что он увидел, хватило, чтобы сделать определённые выводы. А они были просты: обида на всех и вся, копившаяся в полковнике, вылилась в ненависть к извечным козлам отпущения.
– А ты не корчь рожу, а прочти, прочти! Или у вас в России совсем людям мозги засрали? Самостоятельно и шагу не сделаешь? – Полковник пытался разозлить Ефимова, но у него не получалось. Никак не реагируя на выпады пленного, старший прапорщик начал читать. Несколько страниц текста «Германский фюрер и «Царь иудейский» он листал не менее получаса, затем взялся за «Речь Рабиновича». Потом решил, что с него хватит.
– Вы уверены, что всё это не липа?
– А ты сам посуди. – Лицо полковника осунулось, глаза лихорадочно блестели, говорил он тихо, но отчетливо: – Если это липа, то почему всё происходящее совпадает с доктриной, провозглашенной в этих документах?
– Возможно, потому, что они написаны не десятки лет назад, а совсем недавно? – возразил Ефимов. Полковник, закусив нижнюю губу, сокрушенно покачал головой.
– Не стану спорить попусту, – сказал он. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но когда твоих внуков станут резать, как баранов, не говори, что моя националистическая идея была плоха. К тому же запомни, мы никого не собираемся убивать, мы хотим жить со всеми в мире. Но мира на земле не будет, пока всем заправляют жидомасоны!
– Ага, евреи во всём виноваты! Перебей евреев, и будет вам счастие… – съехидничал Ефимов.
Выглядевший бесконечно уставшим Гриценко тяжело вздохнул.
– Не евреи, а жиды. Они во всём виноваты… – Он говорил тихо, монотонно, будто повторял заученное домашнее задание. – Знаешь, почему на Западной Украине и в Польше так сильна нелюбовь к России и русским? Не знаешь?! Ответ прост: потому, что там все перемешались с жидами. А кто не перемешался, тот проникся жидовской идеологией. А русские жидам как кость в горле! Евреи… Евреев во время мировой войны массово принесли в жертву. Не просто так сжигали, а приносили в жертву! – Голос полковника неожиданно окреп. – Во имя будущего триумфа! А разве не так? Кто больше всех выиграл в результате этой войны? Жидомасоны! Их власть стала практически неограниченной! Предпоследний штрих – развал СССР! Сейчас мы становимся свидетелями начала конца – конца европейской цивилизации!
Ефимов видел противоречия в доводах полковника, но молчал, решив дать тому выговориться. «Последнее слово священно», – на лице Ефимова на секунду появилась и исчезла горькая улыбка. А Гриценко продолжал говорить:
– Вопрос: почему многие украинцы так быстро возненавидели Россию? – спросил и сам же ответил: – Нельзя было кричать о возвращении Крыма, нельзя! – Ефимову подумалось, не будь у полковника связаны руки, он бы сейчас застучал кулаками по столу. – А то куда ни глянь: визги, вопли: вернули! Отобрали и радуются, дурные! «Видите, как мы ловко у вас отобрали рубашку». И никто не задумался, что это как пощёчина братскому народу! И при этом все, кому ни лень, ещё и претензии высказывают: «А что это вы нас любить не желаете?» Тьфу. Придурки. А ведь можно же было сказать так: «Мы пришли, чтобы защитить народ Крыма от возможного произвола, и будем находиться тут, пока обстановка на Украине не нормализуется. А когда нормализуется, мы дадим народу Крыма право проведения повторного референдума об окончательном статусе полуострова и примем любое решение». Вот так надо было поступить, а не визжать от восторга! И всё это подстроили жидомасоны! Ты думаешь, ваш президент не предвидел подобную реакцию украинцев? Не понимал, к чему это может привести? Да всё он знал! Тем более знало и понимало его окружение. Но оно работало не на Россию, на Запад! Пойми, – Гриценко вытянул вперёд шею, словно пытаясь оказаться как можно ближе к собеседнику, – российская власть специально рассорила русских и украинцев! Ты думаешь, ваше руководство работает на вас? – Пауза. – Молчишь?!
Ефимов действительно молчал, внимательно слушал.
– Да, они как пели под западную дудку, так и поют! А ваш президент – марионетка, выполняющая всё, что ему скажут! Сказали взять Крым – взял! Скажут ударить по Киеву – ударит! И начхать ему на миллионы живущих там русских! Ты пойми, брат, мы должны победить в этой войне! Понимаешь? Во что бы то ни стало должны победить! Любыми средствами! Должны!
– Поэтому вы лично сделаете всё возможное, чтобы мы провалили свою задачу?
– Так и будет! – Пленник не стал отрицать очевидное.
– Но почему тогда, в тот раз, вы нас предупредили? – спросил Ефимов, нисколько не сомневаясь, что тот понимает, что имеет в виду старший прапорщик. Он не ошибся.
– Победить в войне потенциального друга средствами «основного врага» – вершина полководческой мысли, но к чему лишняя кровь? Мне стало жаль пацанов!
– Удивительно! – Ефимов прошёлся по комнате. – Беспокоитесь о десятках парней, но готовы предать смерти тысячи людей, ни в чём не повинных.
– Миллионы! – устало поправил Гриценко. – По произведённым расчетам, прежде чем российским специалистам удастся воспроизвести антивирус, погибнет не менее трёх-четырёх миллионов человек! И это при наличии у России соответствующих специалистов. А после всех проведенных в науке реформ я не уверен, что они у вас есть!
– И вы, полковник, можете такое допустить? – Ефимов задал вопрос, ответом было молчание. – У меня не укладывается в голове! – Сергей пристально посмотрел в сосредоточенное лицо сидевшего на стуле человека и попробовал воззвать к его совести: – Вы же хороший человек! Вы рисковали собственной жизнью, сообщая нашим о предстоящем обстреле! И тут же такое… – Ефимов развёл руками. – Я не понимаю.
