Летом 1917 г. Корнилов и Колчак были двумя основными кандидатами в диктаторы для проектируемой «центром» «твердой власти», военной диктатуры. Случилось так, что сначала на первое место вышел Колчак. Корнилов в мае уже находился на Юго-Западном фронте, а Колчак в июне прибыл в Петроград, уйдя с поста командующего Черноморским флотом,
Естественно, пишет автор записки «О Республиканском центре», «к нему первому и обратился комитет центра»[229].
В белоэмигрантской печати имеются сообщения, что Колчак, собственно, и был приглашен в Петроград «Республиканским центром», где заменил уехавшего на Дальний Восток руководителя военного отдела полковника Доманевского. Но в этом все-таки есть определенная доля преувеличения. Колчак ехал в Петроград по вызову Временного правительства, что, по-видимому, и намеревался использовать «Республиканский центр».
Выдвигалось еще имя генерала М. В. Алексеева, но очень быстро оно отпало. Алексеев был стар, болен и вообще, по словам Деникина, по своему характеру совершенно не подходил «для выполнения насильственного переворота»[230].
Первое свидание представителей «центра» с Колчаком состоялось на Васильевском острове, где приехавший из Севастополя адмирал жил на частной квартире. Колчак без колебаний заявил, что готов принять предложение «центра», но пожелал узнать, какими средствами он располагает, каковы основные линии плана действий и т. п. «После этого свидания, – говорится в записке о «Республиканском центре», – Колчак начал бывать на совещаниях комитета Республиканского центра, куда специально приглашались разные полезные лица и совместно вырабатывался план действий. Со стороны Колчака были и его сотрудники…»[231] Происходили встречи и приватного порядка, в которых принимали участие П. Н. Милюков, В. В. Шульгин и др. Впоследствии, когда Колчак, вернувшись из США, находился на Дальнем Востоке в составе «хорватовского правления», Шульгин в письме, написанном из Киева (июнь 1918 г.), напоминал ему об одной из таких встреч. «Разговор был в гостиной, около окна», – уточнял Шульгин с тем, чтобы Колчак не сомневался в том, что писал именно Шульгин. А далее в письме речь шла о том, что позволяет косвенно представить себе содержание этого «разговора около окна».
«Нужны ли мы Вам, – спрашивал Шульгин. – Но нужно выяснить одно обстоятельство: наша группа (речь идет о так называемом «Южно-русском национальном центре». – Г.И.) непоколебимо стоит на союзнической ориентации, и мы все – монархисты»[232]. По-видимому, еще летом 1917 г. визитеры Колчака обсуждали с ним «больной» вопрос о политических целях готовившегося выступления и эти цели «шли» правее Временного правительства. По всей вероятности, через «Республиканский центр» были предприняты пропагандистские усилия по поднятию имени Колчака как знамени сил контрреволюции. В кругах тех, кто ненавидел революцию, ходили восторженные рассказы о том, как Колчак «рыцарски» бросил свой адмиральский кортик в волны Черного моря в знак протеста против «анархии» на флоте.
Образованный в начале мая 1917 г. «Союз офицеров армии и флота» (см. об этом ниже) решил «поднести» Колчаку новый кортик с надписью: «Рыцарю чести от Союза армии и флота». Почетный дар по поручению «союза» повез его председатель полковник Л. Новосильцев. Но кортик, конечно, являлся только благовидным предлогом. По воспоминаниям Новосильцева, написанным уже в эмиграции, у него состоялась «совершенно секретная» беседа с Колчаком. Дело заключалось в том, пишет Новосильцев, что «Союз офицеров» вскоре после своего возникновения установил тесные связи с «Военной лигой», которая возникла в Петрограде еще при Корнилове (т. е. не позднее начала мая). Она вела «двойную» работу: «надводную» и «подводную», причем в «подводную» входил поиск будущего военного диктатора. В «эти дни» (т. е. в середине июня) лига остановилась на Колчаке.
Мы позволим себе высказать предположение, что Новосильцев, по-видимому, отождествил «Военную лигу» с упоминавшимся военным отделом «Республиканского центра». Он пишет, что уже при Корнилове в Ставку приезжали от «Республиканского центра» К. Николаевский и от «Военной лиги» – полковник Дисеметьер[233]. Но мы знаем по другим источникам, что Дисеметьер возглавлял военный отдел «Республиканского центра». Есть и косвенные подтверждения. В числе членов «Военной лиги» Новосильцев называет будущего добровольческого генерала, а тогда полковника Г. Покровского. Это имя встречается и в воспоминаниях Врангеля: по его словам, Покровский (наряду с Паленом и др.) весной 1917 г. входил в некую «военную организацию».
Политически и организационно контрреволюционные группы еще не вполне оформились, границы между ними «расплавились» – отсюда и некоторая путаница в мемуарах, тем более написанных спустя несколько лет…
Таким образом, можно думать, что «Союз офицеров армии и флота» «вышел» на Колчака через военный отдел «Республиканского центра». Новосильцев сообщает очень интересные данные о своей беседе с Колчаком. Колчак, пишет Новосильцев, интересовался, что, собственно, уже сделано, каковы дальнейшие планы, и говорил, что если надо, то он не примет сделанного ему предложения о поездке в США и останется в России, «но только, если есть что-либо серьезное, а не легкомысленная авантюра». «Колчак соглашался даже перейти на нелегальное положение, если бы это было надо…»[234]
«Республиканский центр» и, вероятно, «Союз офицеров» усиленно популяризировали имя Колчака. По словам меньшевика Н. Иорданского, его имя становилось «боевым кличем желтой – большой и малой прессы». Правые газеты выходили с призывами через всю полосу: «Адмирал Колчак – спаситель России», «Вся власть адмиралу Колчаку» и т. п.[235] И Колчак постепенно начинал держаться, «как сознательный вождь контрреволюционной военщины». Он сблизился с монархистом генералом Гурко и «другими монархистами»[236]. В число «других» входил, по-видимому, и Бермонт-Авалов. Во всяком случае, как утверждается в его мемуарах, летом 1919 г. он писал Колчаку в Омск о том, что рассматривает свою деятельность в Прибалтике как продолжение «совместной работы летом 1917 г.»[237].
Однако, примерно к середине июля 1917 г. контрреволюционная ажиотация вокруг имени Колчака постепенно пошла на убыль. Что же произошло?
В личной папке «верховного правителя», оказавшейся наряду с другими документами колчаковского правления у эсеровского Политцентра в Иркутске, а затем поступившей в советские архивы, сохранилась автобиография (правда, незаконченная) Колчака. Там он написал, что летом 1917 г. правительство Керенского, «желая избавиться» от его присутствия в Петрограде, охотно согласилось «на мой отъезд» в США по приглашению миссии Э. Рута (летом 1917 г. она находилась в России). Несколько яснее о том же самом писал некий «Анк» в статье о Колчаке, опубликованной 2 (15) июня 1919 г. в «Сибирской речи» (Омск). Еще летом 1917 г., говорится в статье, когда адмирал находился в Петрограде, именно с ним «как-то сама собой связывалась надежда-ожидание – не он ли сметет паяца Керенского». Но «его тогда испугались и выслали в Америку». В слове «выслали» имеется, конечно, определенная передержка. Надо, однако, отметить, что в уже упоминавшейся статье Н. Иорданского имеется свидетельство, в известной мере близкое тому, о чем писал «Анк». Иорданский утверждал, что «левые министры возбудили вопрос о привлечении его (Колчака. – Г.И.) к ответственности»[238]. Но у нас нет каких-либо документальных данных, могущих подтвердить это. Скорее всего, было другое: с подозрением относясь к «активности» Колчака и той контрреволюционной шумихе, которая развертывалась вокруг его имени, Временное правительство решило не препятствовать его отъезду в США во главе небольшой военно-морской миссии. Он уехал из Петрограда в конце июля и вернулся в Россию только весной 1918 г. для того, чтобы вести борьбу с уже победившей Советской властью. Но, уезжая, в комитете «Республиканского центра» Колчак оставил своего связного – некоего лейтенанта Фомина. Этому лейтенанту Фомину в дни корниловского выступления будет поручено затопление морского канала баржами с камнем, для того чтобы блокировать возможный проход судов из Кронштадта в Петроград[239]. Что касается самого Колчака, то, несмотря на его отсутствие в России (в это время он еще находился в США), он будет включен в список проектируемого «корниловского» правительства.
