И всё-таки, всё-таки… хоть я и способна на жестокую ложь, на предательство — нет. Если это касается моих друзей — тем более.
Я готова объяснить всё, что мне дозволено будет объяснить. Но лишь при условии, что меня выслушают. Выслушают, не задавая лишних вопросов и не допуская предвзятости. Поэтому…
— Рин!
Не ответил. Да и не слышит, наверное.
Эта ссора так же была запланирована, как и ссора с Ойей осенью? Всё идет четко по твоему сценарию, Сезон. Надеюсь, ты доволен собой. Если, конечно же, существуешь. Что сделаешь, когда я откажусь плясать под твою небесную дудку? Что тогда?
Уже собиралась уходить. Бросила последний взгляд на морские волны, берег и… увидела Его.
В наваливающихся с неба тяжелых сумерках мало что можно было разглядеть. На помощь пришел тусклый свет пробуждавшейся от дневного сна луны. Да и сам мужчина, его кожа, волосы, одежда… всё источало мягкое сияние неизвестной природы.
Крепкое тело, обтянутое белоснежной туникой, трехцветные волосы, вобравшие в себя основные стихийные краски, и лицо… Его лицо казалось мне настолько совершенным, что из глаз брызнули слезы. Если мои друзья считались самыми красивыми парнями в Игнипорте, то этот мужчина был вдвойне… нет, втройне прекраснее каждого из них! Вот он, идол, сама суть красоты во плоти. Суть красоты и силы. Он источал настолько мощную энергию, что трава на склонах клонилась к земле, песчинки рядом с ним завихрились в воздухе, а тихие до сей поры волны забились о берег, обращаясь в густую пену.
Мужчина улыбнулся мне краешком губ, но этого хватило для желания преклонить перед ним колени.
Неужели… неужели это и есть Сезон? Здесь? Почему? Сознание отказывалось верить в происходящее, но ощущения, все обострившиеся чувства сложно было бы обмануть. Они были реальны.
— Немного, — произнес Он, и вся природа вторила ему. — Еще совсем немного.
— …совсем немного… — шипели вздымавшиеся волны, шелестел песок под моими ногами, шуршала высокая трава.
— Зачем? — Я только сейчас пришла в себя, отогнала марево и наваждение, очистила разум и взглянула в лицо Сезона дерзко и осмысленно. — Что тебе от меня нужно? Что тебе нужно от ребят?
Он не ответил. Продолжал смотреть на меня, не мигая, а затем… исчез. Просто взял и исчез! Словно и не стоял на этом берегу всего мгновение назад.
— Нет, нет! — скинув плед, бросилась я в воду.
Не знаю, чем думала тогда. Возможно, это тоже было наваждением. С какой стати Сезону под воду спускаться? Но я была абсолютно уверена, что чем дальше отплыву от берега, тем скорее настигну Его. И расспрошу обо всем. Обо всем на свете. Не отвертится в этот раз.
Ледяная вода меня не останавливала, отсутствие купальника тоже не стало проблемой. В одной пижаме боролась с высокими волнами, обжигала горло, глотая соленую жидкость. Я обезумела в один момент, хотя так долго старалась держать себя в руках!
— Сезон, Сезон, Сезон… — повторяла онемевшими от холода губами, которые уже едва шевелились.
Давно не чувствовала дна ногами, но продолжала упорно плыть всё дальше и дальше. Температура воды понижалась, мышцы ныли. Однако самое страшное началось тогда, когда от пронизывающего холода и усталости мне свело правую ногу. Волны накрывали меня с головой. Любой мой крик превращался в неразборчивое бульканье, и вот я полностью погрузилась в пучину.
Тело камнем опускалось на глубину, а сознание, напротив, обретало ясность.
Если ты просто желаешь моей смерти, зачем тогда нужны твои загадки?!
Но утонуть мне не дали усилия Рина. Руки аквера подхватили меня за талию. Хвост, бликуя чешуей, оттолкнулся от водной толщи, и меня выбросило на поверхность, как пробку. Наполнять легкие свежим воздухом и молиться, что осталась жива. Молиться кому угодно, только не Сезону!
— Кха-кха… — уже на берегу продолжала отплевываться я.
Рин, откатив форму мифа, сидел напротив и напряженно молчал. Мой странный поступок, должно быть, вывел его из колеи и обида на лице уступила место беспокойству и растерянности.
— Не надо было… — наконец, глухо заговорил он. — Я не хотел доводить до такого…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сейчас аквер больше напоминал Миши в детстве, на которого свалили очередную пакость. Тот был любителем извиняться и испытывать глубокое чувство вины за то, чего не совершал.
— Ужасно… — потерла уголки глаз кончиками пальцев.
Я уже смирилась с перемещениями во времени и пространстве, с затыкающей магией, но попасть под прямое воздействие силы убеждения? Он Сезон или великий маг и чародей? Второе произрастает из первого? Или наоборот?
— Ты бросилась в воду, — уставившись в невидимую точку перед собой, констатировал Рин. — И поплыла вперед. Быстро. Хотела покончить с собой.
— Что? — отпрянула я от стихийника. — Нет, нет!
— Тогда что это было?
— Я увидела… кое-кого, — вновь не стала рассказывать всю правду. А скажу, что Сезона, и меня даже друзья примут за сумасшедшую. — И поплыла… а оно вот… вот так.
Поджала ноги, обняла колени руками, и меня тут же накрыли оброненным мною же на склоне пледом.
— Спасибо. За то, что вытащил, тоже спасибо.
— Но кого ты могла встретить на частном пляже? Мне проверить?
— Спасибо. Рин, — постаралась я окончить расспросы на этом. — Уже не важно. Померещилось, может.
— Похоже на то.
Мы замолчали, наблюдая за тем, как низкие волны разбиваются о берег. Еще несколько минут назад эти волны обрушивались на меня с высоты в метр или два. Сердце до сих пор отчаянно колотилось в груди.
За что? Что я сделала не так?
— Знаешь, Рин, — первая не выдержала я, — что бы ты там про меня и мои планы ни надумал, я никогда не пошла бы против нашей дружбы. Это… самое дорогое, что у меня есть. Ты, Ойя и Миши. Да, иногда я… я веду себя странно. Особенно в последнее время… — стерла слезу, предательски побежавшую по щеке, — но даже при этом никому из вас не желаю плохого.
— Ты…
— Нет, — оборвала я его. — Заткнись, Рин. Дай мне сказать. Ты опять начнешь задавать глупые вопросы вроде «Почему ты всё еще считаешь нас друзьями?», «Почему детская клятва так важна для тебя?» или «Кто из нас тебе нравится больше?». У меня есть ответ на них. Один единственный. — Уткнулась носом в коленки, зажмурилась. — Я люблю вас. Я всех вас одинаково сильно люблю и никогда, никогда, никогда не смогу определиться, кого больше. Но когда-нибудь, рано или поздно, — голос задрожал, — я потеряю вас. И потеряю лучших друзей, а не… не тех, с кем меня связывает нечто большее. Ты… ты понимаешь, Рин?
— Боишься потерять нас? — присев на корточки напротив меня, парень обхватил мое лицо руками. — Этого никогда не случится. Мы никогда, никогда, никогда, — громко прошептал он, — тебя не оставим. Всегда будем рядом. Так, как сейчас.
— Но как же семья?
— А мы не похожи на семью?
— Рин…
— На одну большую, дружную…
— Рин!..
— …немного нестандартную, зато крепкую…
— Прекрати!
— Это мы боимся потерять тебя, навсегда оставшись во френдзоне и наблюдая за тем, как ты всё дальше от нас отдаляешься. Я говорю не только о себе. Я говорю об Ойе и Миши в том числе.
Произнеся это, аквер переключил внимание куда-то за мою спину, но я и сама уже почувствовала присутствие файера и террера, их запахи, тепло их стихийных аур.
— Нет. Я не дам вам сломать свои жизни из-за меня. Мы друзья. — Обернулась к стихийникам за спиной. — Друзья. И вообще, уже поздно. Ложитесь спать. И я пойду.
Встала с песка и на негнущихся ногах направилась в дом, постепенно набирая скорость. Чтобы никто меня не позвал, не окликнул, чтобы не бросил вдогонку очередной неудобный вопрос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Поднялась на второй этаж, зашла в свою спальню, захлопнула дверь и съехала по ней вниз. Но не успела избавиться от лихорадочно бегающих в голове мыслей, как в дверь тихо постучали.
Не прогонять же.
Вдохнула, выдохнула, отряхнулась, оторвав пятую точку от пола. Только после этих манипуляций открыла.
— Что?..
