в новые штаны и куртку новичка, намотал новые портянки и натянул отличные сапоги. После этого основательно то ли пообедал, то ли поужинал.
Добил остатки водки в бутылке и съел очередные саморазогревающиеся консервы, что-то типа мясного рагу с овощами. Вкус непривычный, но уплёл всё за обе щёки. Кстати, этих консервов – от супов до салатов и джемов – в фургоне было прилично. Так же как и чего-то типа галет, которые, видимо, заменяли у неписей хлеб. Если брать трёхразовое питание, то для меня одного на пару-тройку лет хватит.
Хотел ещё одну банку открыть, но почувствовал, что стало клонить в сон. Умаялся я сильно, но уснуть боялся. Мог прошляпить приход Джокера, который почему-то задерживался. Всё-таки тридцать пять километров или чуть больше он мог пройти часов за шесть-семь, а прошло уже часов восемнадцать.
В конце концов, не выдержав, в свете луны сделал из суровых ниток три растяжки на входе с пустой бутылкой из-под водки и пустыми банками от саморазогревающихся консервов, которые я с удовольствием до этого съел в течение, можно сказать, суток. Надеюсь, хоть одну да зацепит нежданный гость и тем самым разбудит меня.
Улёгся я в самом дальнем от входа участке пещеры, за каменным выступом, бросив на землю своё пончо и пару плащей, которые нашёл в фургоне. Положил под руку копьё и пару ножей, которые мог использовать для метания. Я, конечно, не большой в этом специалист, но метров с пяти втыкал нож в ростовую мишень раз семь из десяти.
Был у нас в части один умелец. Тот в черенок от лопаты попадал метательным ножом с пятнадцати метров, а гвоздём-соткой с десяти. Причём и ножи, и гвозди входили в дерево глубоко. Он мне показал несколько тонкостей при метании различных предметов. По его словам, основой мастерства в этом деле было многократное и постоянное повторение бросков, ну и, конечно, талант, терпение и время.
Не заметил, как провалился в сон, будто в чёрную яму. А проснулся от звука катящейся по камням бутылки. Быстро сел, выглянул из-за выступа и выдохнул с облегчением. Это был уже нулёвка Джокер, и он был один. Из оружия я увидел у него в руках только каменный нож.
Неспешно поднявшись на ноги с копьём в руке, я вышел из своего укрытия, не вступая в пятно света, которое образовалось от лучика восходящего солнца, пробившегося через щель свода грота.
– Привет, Джокер. Долго добирался обратно, – громко произнёс я.
– Привет, Дед. Так уж получилось. Поделиться не хочешь добычей с первооткрывателем? А то как-то нечестно получается. Я нашёл, кучу жизней слил, а теперь это всё твоё, – ощерился в усмешке игрок.
– Почему бы не поделиться, я не против. Тем более, насколько я понимаю, наткнулся на этот клад ты первый, да и действительно кучу жизней потерял. Как, кстати, нашёл-то? – искренне поинтересовался я.
– Чуть ли не в первый день, как попал сюда, услышал, как на воротах стражи-неписи обсуждали пропавший давно караван, в котором много всякого добра было. Один из них и ляпнул, что искать надо на юге. Вот я и решил попытаться его найти. – Говоря это, Джокер, заткнул нож за пояс и подошёл ко мне на расстояние вытянутой руки. – Немного освоившись здесь, двинулся на поиски. Я в той жизни в миланский клуб реконструкторов воинов Древнего Рима ходил, даже в массовке при съемке фильма «Калигула» участвовал. В том клубе с пращой неплохо обращаться научился, да и в походы мы на несколько дней реально ходили, используя только вещи Древнего Рима. Так что с походной жизнью в таких условиях знаком очень хорошо.
Игрок вдруг покачнулся и сел на небольшой валун. Я, включив интерфейс, увидел, что шкала жизненной силы у него заполнена на четверть, а бодрость практически на нуле.
– Дед, у тебя пожрать есть чего-нибудь? А то скоро я сам себя кушать буду.
– А ты не знаешь, что в фургоне находится? – удивился я.
– Да я там только одну вещь подробно рассмотреть успел. Мельком кипы кожи видел, какие-то мешки, контейнеры с чем-то, ножи, котелки, оружие, ещё там всякой хрени много было. Только тут на меня волки напали и, можно сказать, съели в первый раз. – Джокер передёрнул плечами. – Неприятная, скажу тебе, смерть. Жуть какие ощущения.
– Не сомневаюсь. И не хотел бы такого пережить, – с этими словами я двинулся к фургону, не упуская игрока из виду.
Вернулся, держа в руках банку консервов, пачку галет и бутылку водки с кружкой. Передав Джокеру бутылку и кружку, повернул ключ на банке, разогревая пищу. Поставив банку на соседний валун, начал вскрывать пачку с галетами.
Игрок между тем, свинтив пробку, набулькал себе грамм сто водки и лихо опрокинул её в рот.
– Получше граппы будет, помягче, – на выдохе произнёс Джокер, щёки которого на глазах зарозовели, а шкалы жизни и бодрости поползли вверх.
Я сунул ему разогретые консервы и галеты.
– Ешь. Ложки и вилки, к сожалению, нет.
«Не свою же ему давать», – подумал я при этом.
Мой бывший подопечный, используя галету вместо ложки, набросился на еду, которая представляла собой что-то похожее на плов. Мне такая «консерва» ещё не попадалась.
Съев половину банки, Джокер налил себе ещё грамм сто водки, выпил и добил остатки еды. После чего как-то съехал с валуна на пол пещеры и, закрыв глаза, начал блаженно улыбаться.
– Спасибо, Дед. Давно я такой вкуснотищи не ел. С прошлой жизни и не ел, – открыв глаза, произнёс игрок. – Это еда для неписей? Я такого в их магазине не видел.
– Я думаю, что да. Это, вернее всего, такой паёк для заключенных в Звёздном союзе. Там и супы, и второе, и джемы, и соусы всякие. Всё в контейнерах лежит. Если взять количество, то, видимо, месячная норма для всех неписей в Нулёвке. Может, и меньше. В пропавшем караване не один же фургон был.
– Не один. Неписи-стражи говорили о трёх фургонах, – подтвердил мои размышления Джокер.
– Слушай, а о какой вещи, что успел рассмотреть, ты говорил, и почему команду не собрал, чтобы отбить фургон от волков? – спросил я, не скрывая свой интерес в ответе.
– Дед, ты же знаешь закон Арены – за всё надо платить. Как ты думаешь, много ли мне, нулёвке, досталось бы с этого богатства? – с грустной усмешкой ответил Джокер.
– Мог бы качнуться до пятого уровня, а потом прийти за кладом.
– А его за это время кто-то другой бы обнаружил. Если бы ты, Дед, знал, как меня жаба душила каждый
