В Гамбурге устроили показательный процесс, который длился почти полгода. Штёртебекер на суде мужественно принял всю вину за преступления пиратов на себя. Он и 73 ликеделера были обезглавлены на городской площади Гамбурга в присутствии бургомистра и членов городского совета, а также большого числа горожан. Существует легенда о том, что суд исполнил последнюю волю Клауса – сохранить жизнь тем его соратникам, мимо которых он успеет пробежать после того, как ему отсекут голову. Обезглавленный ликеделер пробежал мимо одиннадцати своих товарищей и упал лишь после того, как палач подставил ему ногу. Теперь площадь, на которой казнили пиратов, находится на территории порта и на ней установлен памятник Клаусу Штёртебекеру.
В конце лета 1401 года корабли Ганзы разгромили оставшихся в живых ликеделеров. Как свидетельствует хроника, в Гамбурге были казнены доставленные туда Годеке Михель и Вигбольден с 80 пиратами. Их обезглавили, а головы насадили на колья. При разгроме пиратов на Гельголанде было изъяты захваченные ранее сокровища. Как гласит предание, мачты корабля Штёртебекера были выдолблены, а внутрь залит сплав золота. Среди сокровищ, захваченных на пиратских кораблях, были обнаружены бесценные для верующих людей реликвии, в частности мощи святого Винсента, похищенные ранее из какого-то города на побережье Испании. Сокровищ, захваченных на пиратских кораблях, хватило, чтобы возместить значительную часть понесенных ганзейскими купцами убытков. Осталось и на украшение башни церкви святого Николая в Гамбурге золотой короной.
Как ни странно, но ликеделеры существовали еще довольно долго, хотя уже в качестве наемных воинов. В 1407 году они участвовали на стороне фризских городов и княжеств в войне против нидерландских провинций. В 1426 году служили Гольштинскому герцогу, через два года помогли Ганзе в борьбе с Данией, а в 1438 году в качестве каперов вернулись к Ганзе при конфликтах с нидерландцами и зеландцами.
После разгрома пиратов Готланда и Гельголанда очагом пиратства на северных морях становится Англия. У истоков английского пиратства стояли, как ни странно, английские монархи. Считается, что традиции английского пиратства заложил в 1205 году беглый монах Ойстас, который имел кличку Бич пролива (ясно, что имелся в виду пролив Ла-Манш). В тот год английский король Иоанн Безземельный разрешил Ойстасу захватывать французские суда. Но уже через семь лет королевская власть разочаровалась в своем пирате. Властям поступали жалобы от многих английских купцов на то, что Ойстас не делал разницы между своими и чужими, грабил и французские, и английские суда, а главное его прегрешение состояло в том, что он перестал отдавать властям «королевскую долю» награбленного. Так что в продлении каперского свидетельства Ойстасу было отказано. Тогда беглый монах переметнулся к французам и стал на «законном» основании нападать на английские суда и прибрежные поселения. Все это закончилось в 1217 году, когда англичане все же изловили своего бывшего капера и повесили на рее его же собственного корабля.
Желание укрепить свою власть и влияние в прибрежных районах материка подвигло английских королей на строительство своего собственного военно-морского флота, наличие которого позволяло контролировать, в первую очередь, английские прибрежные воды и пролив Ла-Манш. Но после смерти в 1327 году короля Эдуарда II, прозванного «королем морей», пиратство в прибрежных английских водах вновь резко усилилось. Именно поэтому английские купцы создали нечто подобное Ганзе – города Xастингс, Дувр, Ромней, Сэндвич и Xайт объединились в Лигу пяти портов. Позднее к ним присоединились города Рай и Уинчелси. Это объединение стали называть Лондонской Ганзой.
Лондонская Ганза за счет особой подати, взимавшейся с членов Лиги, снарядила сторожевую флотилию для борьбы с пиратами и обеспечения безопасности на морских путях, связывавших Англию с континентом. А в 1360 году в Лондоне был учрежден Высший адмиралтейский суд для разбора преступлений, совершенных на море. После того как пираты, высадившись на побережье Восточного Суссекса, захватили и разорили город Уинчелси, был издан королевский указ о введении на всем английском побережье должностей «наблюдателей пиратов», уцелевшая, по утверждению А. Б. Снисаренко, до наших дней. Эти «наблюдатели» обязаны были в течение всего светлого времени суток следить за морем, чтобы заблаговременно оповестить власти о приближении к побережью пиратских кораблей.
Суда сторожевой флотилии Лиги пяти портов получили право задерживать в английских водах все не принадлежавшие Лиге суда, обыскивать их и конфисковывать любой груз, казавшийся подозрительным. Все это приводило к серьезным злоупотреблениям со стороны капитанов сторожевых кораблей. Неблагоприятная для торговли обстановка на морях усугубилась еще и Столетней войной 1337–1453 годов между Англией и Францией.
А тут еще выяснилось, что неблаговидные поступки, свидетельствующие о пиратских наклонностях, совершали даже члены Высшего адмиралтейского суда. Один из судей (полный титул которого гласил: Джон Xоули, член парламента, адмирал западного побережья, заместитель командующего королевским флотом, королевский комиссар по борьбе с пиратами) сам был нечист на руку, захватывал и грабил английские суда.
Летом 1399 года французские пираты разграбили его родной город Дартмут и Xоули обратился к английскому королю Ричарду II Плантагенету с просьбой разрешить отомстить Франции за это. Получив разрешение, он сформировал в дартмутском порту флотилию и направился к французскому побережью. У берегов Нормандии и Бретани ему удалось захватить 34 французских судна. Вероятнее всего, при проведении этой каперской операции Xоули не щадил не только французские суда, но и просто захватывал и грабил все им встреченные, невзирая на их национальную принадлежность. Xоули успешно продолжил свою каперскую деятельность. В 1403 году он с флотилией из кораблей Дартмута, Плимута и Бристоля захватил в Бискайском заливе семь генуэзских и испанских торговых судов.
Прославился в то время и английский капер Гарри Пэй из города Пула, расположенного на южном побережье Англии немного восточнее Дартмута. Он захватил несколько испанских судов, а затем, высадившись на мысе Финистерре (северо-западное побережье Испании), украл из прибрежной церкви почитаемую реликвию – дорогое распятие. Тогда возмущенные испанцы напали на родной город Пэя и сожгли его.
После этого Пэй стал законным капером в составе английского королевского флота под командованием лорд-адмирала Томаса Беркли. В 1406 году Пэй сумел во главе флотилии из 15 кораблей захватить 120 французских судов. Это событие особо отмечено в истории Столетней войны. День, когда в Пул были доставлены захваченные Пэем трофеи, стал в городе всенародным праздником, сопровождавшимся народными гуляниями и грандиозной выпивкой, о чем специально отмечено в летописи города. Затем Пэй снова взялся за нападения на испанские суда.
Одним из центров английского пиратства в годы правления короля Эдуарда III (1327–1377 годы) был порт Фауэй на побережье полуострова Корнуолл, откуда английские каперы выходили для ограбления поселений побережья Нормандии. В военное время моряки из Фауэя исправно выполняли роль королевских каперов, но в мирные промежутки времени «молодцы из Фауэй», как они себя сами называли, боролись со сторожевой флотилией Лиги пяти портов, поддерживаемой королем, применяя против нее оружие при попытках обыскивать их суда.
Xарактерной особенностью того времени было наличие в каждом порту Западной Англии своего пирата, тесно связанного с местными купцами-богачами. Таким был в порту Эксмут капитан Уильям Кайд, в Портсмуте – Клей Стивен. Эти «свои пираты» снаряжали пиратские суда за счет средств местной знати, а затем делились с нею пиратской добычей.
В результате всех перипетий Столетней войны появился в Ла-Манше первый пират женского пола. Это была жена французского аристократа рыцаря Оливье де Клиссона. Так до конца и не известно – справедливо или несправедливо, но в 1343 году его арестовали в Нанте за измену и помощь Англии. Друзья Клиссона тщетно пытались добиться его освобождения. Жена арестованного, Жанна де Бельвиль, горячо любившая мужа, была одной из самых красивых женщин во Франции и пользовалась влиянием при королевском дворе. Но и ее хлопоты не дали положительного результата. Несмотря на отсутствие существенных доказательств и непризнание обвиняемым своей вины, он был публично обезглавлен в Париже, после чего его голову отослали в Нант и выставили для всеобщего обозрения на городской стене.
Жанна де Бельвиль поклялась мстить за безвинную, по ее убеждению, казнь своего мужа. Она перебралась через Ла-Манш, явилась к королю Англии с просьбой передать ей три корабля для нападения на французское побережье. По другой версии, она снарядила корабли за счет средств, вырученных от продажи имевшихся у нее замков, земель и драгоценностей. Свою флотилию она назвала «Флот возмездия в Ла-Манше». Несколько лет корабли флотилии грабили французские торговые суда, беспощадно расправляясь с захваченными командами, нападали даже на французские военные корабли.
