- Абсолютно правильное решений, прийти немного раньше. Господин уже ждать вас. Только перед визитом, ви виключить и отдать мне свой сотовий телефон.
- Конечно, конечно. Возьмите.
- Не вольнуйтесь. Я потом отдам его вам.
- Ну что вы? Всё ОК.
Секретарь, по военному быстро развернулся на месте и пошёл к лифту. Очевидно, не одну пару сапог износил на плацу, подумал мельком Валя, и последовал сзади. Остановились на четвёртом этаже. В коридоре их ждали бодигарды миллиардера. Профессионально обыскав вошедших, молча отошли в стороны, освобождая проход. Перед массивными, красного дерева дверями секретарь и Валя остановились. В молчании, простояли, около семи минут. Неожиданно, Мюллер сделал шаг вперёд, открыл дверь и, войдя внутрь, остановился справа от входа. Собравшись с духом, зашёл в просторный холл. Секретарь вышел, закрыв за собой дверь. В помещении царил полумрак. Ни одна лампочка не горела. Только свечи и факела. Большие окна наглухо зашторены. Основным цветом отделки являлся красный. Это усиливало гнетущее впечатление. Через несколько секунд зрение нормализовалось, и Валя стал робко оглядываться по сторонам.
- Нравиться?
От неожиданности он сильно вздрогнул, и завертел головой в поиске говорившего. Из дальнего угла огромной комнаты, навстречу, медленно шёл человек. Подойдя поближе, остановился и внимательно посмотрел на вошедшего. Инстинктивно появилась уверенность, что это сам Штауберг.
- Вы правы. Я барон фон Штауберг. А вы, очевидно Валентин Степанович Татаринов? Эрик ничего не напутал?
От волнения во рту пересохло, и ответить удалось с трудом.
- Это… я. Добрый вечер, господин барон.
Для усиления эффекта, он привычно полупоклонился. Житейский опыт мелкого чиновника подсказывал именно такую модель поведения. Вернулась возможность говорить.
- Чем могу-с служить вашей милости?
Угол наклона увеличился. Теперь, чтобы увидеть барона, приходилось поворачивать голову набок.
- Можете, но о делах после. Сейчас время трапезы. Не будем нарушать устоявшихся традиций.
- Как вашей милости угодно-с.
- Угодно.
Миллиардер трижды громко хлопнул в ладоши и комнату, буквально, влетели несколько лакеев. Сервировка стола заняла не больше минуты. Заняв своё место, барон кивком пригласил Валю присаживаться. Чиновник незамедлительно исполнил пожелание фон Штауберга. Они сидели за противоположными концами продолговатого стола, напротив друг друга. За их спинами, немного в стороне, вытянулись, в ожидании, официанты. Барон сделал мимолётное движение пальцами и ему налили в бокал тёмно-красного густого вина.
- Кушайте, не надо стесняться. Перед вами отменная осетрина, очень рекомендую. К ней чудесно подойдёт белое вино, "Шардоне" например.
- Да-да-с, спасибо, я с удовольствием. Всего так много, глаза разбегаються.
- Хм, я вам посоветую, не пробовать всего понемногу, а выбрать нечто одно. Не люблю метушни.
- О, вы абсолютно правы-с, я сам не люблю метаться. Милейший, дайте-ка осетринки… Да, именно этот кусок… Ага… и вина, мне…
Обслуживающий его гарсон, исполнил просьбу. Олег вопросительно уставился на швейцарца. Барон сидел на стуле, слегка откинувшись на спинку, и опёршись на левый подлокотник. Он, не отрываясь, смотрел на приглашённого.
- Вы поступаете мудро, молодой человек. Если так и дальше пойдёт, имеете шансы достичь определённого положения. Я ценю, когда прислушиваются к моим советам.
- Я могу быть верным. Проверьте и убедитесь!
Он почувствовал, настал момент истины. Здесь и сейчас решается его судьба, его будущее. Прекратив жевать, придать лицу выражение максимальной, собачей преданности и раболепия.
- Раз вы настаиваете, давайте проверим. Скажите, а что за храм вы нашли в горах?
Валя ожидал всего, что угодно, но не вопрос об этом. В первые секунды не смог побороть растерянность, даже побледнел, с перепугу, что всё испортил. Хотелось на все вопросы отвечать чётко и без запинки. От злости на самого себя на глаза навернулись слезы.
- Вы не поняли мой вопрос? Или не хотите отвечать?
- Да нет! Что вы! Как можно-с! Я просто, задумался, не зная с чего начать.
Реакция Вали, явно позабавила фон Штауберга.
- Начните с главного. И будьте кратки. У вашего народа есть пословица: "Краткость - сестра таланта".
- Я… это… да… ааа… Я с друзьями, сплавлялся на лодках, по горным рекам. На берегу реки Теребли случайно нашли полуразрушенную средневековую церковь. Вот… а в ней саркофаг лежал… в середине. Рост… эээ… Ростислав собирался у местных историков разузнать про этот храм, но ещё не успел. Это всё. В основном.
- А гробницу вскрывали? В каком она состоянии?
- Нет. Не решились. На потом отложили. Может, с исследователями Ростислав, он историей увлекается, приедет. В походе не получилось, спешили. А гроб, ничего, массивный такой, весь исписан цитатами непонятными на латыни… Там ещё на китайском надписи были, Алексей говорил, вроде…
- Вижу, хотите мне понравиться. Правильно делаете. Кто мне полезен, бедным не бывает.
- Господин барон, да я для вас… Да я ради вас… на всё готов!
От избытка чувств, не хватало воздуха. Эмоции перехлёстывали, через край. Валя ясно понимал, его оценили и шансы изменить свою никчемную жизнь, увеличились многократно. Не понятно, на кой чёрт, иностранцу руины, да какое это имеет значение. Скажет, мать родную продать, продаст не думая. Вообще, барон покорил его полностью. Какой великий человек, а как с равным разговаривает, ужином угощает. Тут, на столе, каждое блюдо его месячную зарплату стоит! От волнения во рту пересохло. Дрожащей рукой схватил бокал и единым духом выпил, словно и не коллекционное вино было, а водяра дешёвая.
- Вы сможете показать дорогу к развалинам?
- Конечно. Покажу, только прикажите.
Алкоголь прибавил смелости и уверенности в себе.
- А что за люди, друзья ваши? Охарактеризуйте их.
- Не друзья они мне, так знакомые. Витя - слабак и тютя. Ростислав и Алексей - считают себя очень умными и крутыми. Повезло им в жизни, просто. С ними говорить нечего. У них мораль разная в голове, легко быть честным моралистом, когда в карманах деньги водятся.
- А для вас мораль значения не имеет?
- А разве вам нужен человек с моралью? Или нужен преданный, готовый на всё, ради вас? А?
Второй бокал "Шардоне" к смелости, добавил изрядную долю наглости, а уверенность поменял на хамство, пусть лёгкое, но хамство. Барон, внешне, ни коим образом, не дал понять своё недовольство. Только в глазах, на миг, блеснуло и погасло презрение к зарвавшемуся чинуше.
- А вы мне преданы, говорите?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
